Сомненья брось, живи желаньем, Преображая свой порыв, Ища мгновенье воздыханьем, Любуясь сном ее, застыв В неописуемой истоме, И сердце немощью открыв, И мысли подаривши коме... Сердцами в поднебесье взмыв, Они искали так друг друга, Наощупь вечность находя. Из сна ли зрела та потуга? Возможно явью чувство бдя, Они изнеженно сплетались Сердечной дрожью, трепеща... Их мысли сполохом купались На кроне солнечной, ища В космических пространствах Всю беспредельность душ и звезд. Застыв лучами в постоянствах, Объяв вселенную, и мост Кладя от собственных усилий Над безднами, что глубже сна. И вот проснулась: в ветхом мире Кралась поземкою весна, Уж прогоняя зиму истово, Не слыша вьюжных оголосков. Губами пьет от взора яство, И так проходит чредь веков, Пока, склонившись чуть над нею Он бережно хранит лицем Печать молчания, зарею Вбирая ее всю, затем Кладет на шею дланью нежность, Как будто ласково шепча. Вне дома отступает хладность, Ладонь лишь томно горяча, Беря от сердца, став чуть ниже, С

В ответ на: «Не любит двоечник учителей. В госдуме очутившись ли, на сцене, Лелея свою искреннюю лень, Их грязью поливает непременно. За то, что требовали умным быть, Не прятаться от истины под партой. Учителя сегодня – волчья сыть, Разменная монета или карта. Всё меньше их – всяк знает, что мишень, Они для важной глупости годами: Их унижают каждый божий день, И не всегда лишь злобными словами. А с чем же ты останешься, народ? Компьютер сам учиться не заставит. А малышня всегда отыщет брод, В сплошном потоке непонятных правил». (с) surra http://www.my-works.org/text_155672.html _______________ Знак совести на легком забытьи, А может то рисунок догм в конверте, В котором мнешь предчувствия свои, С

Фабрика смерти. Что творили нацисты в концлагере Штуттгоф Лес эхом глубоким вобрал, сокрушил. Мгновения пылью древесной казались. И пух тополей тут владел, облетал. И блики стволов меж за тишью гонялись. И люди застыли, взирая на то, Как смерилось все — и судьба и мгновенье; И тот кто из них оставался с мечтой, В других постигал тишиною терпенье. Качнулись тут листья. Шуршание где... Теней меж крадется ли что? Лишь дыханье. Стволы среди них...

Набросало на лед полыней, Снег свою сказку мутит. И следы от тяжелых саней Духом морози день этот чтит. И под небом сквозная вся даль, Взглядом обширным не трожь: То что в ней, то заботы печаль, Да стальная сердечная дрожь. Руки сами ухватом за снасть. Провалить, подтянуть, загребать. А пешней наработался, страсть, Лунки частые вглубь выбивать. Рыба плещет, играет чудней, Разгоняя по жилам всю кровь, Будто в сердце она, и скорей Теплом ясным душевно любовь... Но работа не терпит хандры, Даже если то просто зевок. Залихватские, видишь, труды, Да улов будет ведомо впрок. Над зарею уж ясный туман В день идущего копотуна — От природы всей, вздоха гурман, Будто глотом остатки вина. И поскрип под подошвой снегов: Вся равнина застывшая спит. На огляд только стены лесов. Дух пречистый над миром разлит. Окрик легкий, движение в снасть. Подтащи, захватив удало... Рыба плещет: предчувствия власть, Что тот промысел верный зело. В небе вздыблены облака. Чуть поземка несмело свистит. И саням

На розе тень прикосновенья; Охватом взять цветок, и сердцем. В тиши сумбурного прозрения Коснуться лепестков лицом. Почуять дрожь земли в их пламени, Развеять вдохом скуку дня. И отпустить. Скачок во времени: Качаясь ветвь уймет меня, Как будто говоря нечаянно: «Я уже пахну, но не трожь». И духом зов любви отчаянно; И мыслью терпкой тела дрожь. Как будто зябко, но лишь кажется. Во суете мирской нужды Забыли мы как чувства вяжутся В единство пламени, труды Всех слов как песня вещая, Признанием горят сердца. Ты, роза, спи, благоухая. Вмещая сон мой без конца.

Чеканит шаг порядок слов. Однообразие престыло. Душа светла от всех даров. И повернет ко свету рыло. Из пасти легкой кутерьмой Посыплется бубниво нечисть: Тараканье паучье, гной Лавины их приветит почесть. Поскольку ведь не просто так Из той души сие исторглось! То миру вещий будто знак: Поэта, знать, стезей натерлось. На самом ровном месте, слышь? Бывает как. А то и хлеще. Вот сел на стул: и всё — шалишь! Давай писать какие «весчи»... И тут стихи. И там стихи. И это все стихоразвитие! Там между строк порой «хи-хи» Какое думам челобитье. Поскольку думам невдомек Чего сей агрегатор пишет. Какой для мира, ишь, урок, А или истину что ль ищет? Но между строк такая блажь! Вчитаться бы, да нету дела... Опять строка. Готов стих. Аж Его пора в народ, приспело! Теперь вот так: пиши и плачь. Рыдай над скомканным листом! А даже смейся, да.

История: http://www.my-works.org/report_489.html Автора Рубцов Николай. Доработано от строки «Вспоминаю всегда о ней...». Ты хорошая очень - знаю. Я тебе никогда не лгу. Почему-то только скрываю, Что любить тебя не могу. Слишком сильно любил другую, Слишком верил ей много дней. И когда я тебя целую, Вспоминаю всегда о ней... И наклонены тихо ветки Жадно веря в простую суть: Что живем мы от клетки к клетке, И мечту поди не вернуть. Разухабиста страсть хмельная, Разувает и гнет в постель. Но любви не смешной не зная, Человек не ловец, а зверь. Он не может себя измерить Сладковымученной тоской. И по утру в себя поверить, Чтоб исполнил души покой. Промелькнут эти дни как лица, Что навстречу и в никуда... Между нами судьбы гран

Автора Коровёнков http://www.my-works.org/text_156138.html Перемены Перед киотом еле теплится лампада. Спокойны лики на старинных образах. Но что-то чудится тревожное в глазах Святых - такое, что нам, грешным, знать не надо. Святые помнят дни, когда, поправ каноны, Срывали с храмов и кресты, и купола, А с колоколен и звонниц - колокола, Рубили в щепки и безбожно жгли иконы. Сегодня всё не так, былому нет возврата. Сияют золотом над храмами кресты. Идут к обедне, крестят лбы, блюдут посты Все. Даже бывшие тузы партаппарата. Колокола звонят почти в любом приходе... Из тьмы безверия вернулись к свету? Но Ни ресторан, ни магазин, ни казино, Не освятив, в эксплуатацию не вводят. Сменились взгляды? Пересмотрены законы? Едва не в каждом доме нынче образа. Но...

Во полноте небес лежат глыба́ми облака. Чрез сон и явь несут ветра как будто чья рука Бессмертие на звуках строф, а может это лишь Глубокий недр исторьи вздох, И вот уж снова тишь, Как будто не было мгновенья В котором сна итог. И чаша выпита терпения… А этот сон — неглядно жизнь. И в ночь ползут века. Над миром льется рая песнь. Из сущего далёка… — Он жизнь положил, чтоб миру явить Оборотную сторону Правды! — А не достаточно лишь просто жить? Текя судьбоносным потоком воды… — В том смысле, что слезы вода лишь? — Не ведаю выразить чтоб,.. может быть. — Э, нет, брат, ты будто бы мыслью шалишь. В себе он сумел эту правду открыть… — Наоборот?

Кидайте взоры, на усы Кладите хлад смешинок. А если нет усов, красы Не погубляй, страшилок Неких ликом корча, бес, Запамятай чудесное! Вот весь сугубо интерес, Вот все мгновенье тесное... Над лесом медленно гроза Разворотила неба гладь, Теперь как будто бы слеза Глаз заволакивает: глядь! Неровной шерстью облака Слезают с тела серой мглы Душой убитого козленка, От всесожжения золы Нам тут ветрами нанесло... Не ухмыльнися!