Первая глава: Татьяна Ивановна День начинался прекрасно. Это ночью дождичком слегка побрызгало, зато сейчас вовсю блестело солнышко, и совсем не было жарко. Казалось, мир по-весеннему ожил только сегодня. Выйдя из подъезда и проходя мимо чего-то или кого-то азартно обсуждающих тётушек-соседок, Татьяна на удивление самой себе улыбалась, улыбалась искренне и радостно. С каким-то даже очарованием и умилением. Мир казался ей таким прекрасным и добрым, что она невольно им восхищалась. Да, действительно у неё сейчас буквально всё (ну как в сказке!), всё на редкость было хорошо. Наконец, наладился поток чулочно-носочного производства; наконец, все серьёзные вопросы по организации и эксплуатации нового технического оборудования решены, переоборудованы и запущены в поток, а так же произведены основные кадровые перестановки и распределения.

Вторая глава: Геннадий Николаевич – бывший профессор Они с «Фомичом» (как звали его по имени или никто не помнил, или просто не хотел знать, а кто знал, всё равно по обыкновению так же величал) постоянно уже в течение года лазают по помойкам в поисках каких-либо продуктов, пригодных для использования таковых, как пропитание. А так же всяких различных вещичек: старых телевизоров, холодильников и другой ерунды, где можно разжиться цветным металлом, раскурочив их. Затем сдать его в приёмный пункт и наконец, уже на вырученные деньги, приобрести в аптеке дешёвый «боярышник» (настойка на спирту) и в очередной раз – опохмелиться. «Больные» люди – ищут «лекарство». Этот процесс они выполняют, как зомби. Вполне привычно и мастеровито. Фомич, хоть и на энное количество лет был постарше его, но, и невзирая даже на обильное употребление алкоголя, довольно-таки шустро проводил свои поисковые манипуляции на зависть всякому молодому.

Третья глава: капитан Марочкин Наконец закончилась эта ночь. Да! опять были эти убийства: непонятные, выделяющиеся необычной своей жестокостью и спецификой исполнения. Который раз местные грибники сообщают о новой и новой находке таковых. Закопанные стоймя обезглавленные тела вот уже полтора года пополняют этот страшный список. И нет никаких зацепок, даже опознать трупы никоим образом не удаётся. Главное, никто из родственников жертв за всё это время не обратился до сих пор в милицию с заявлением о пропаже родных. Прокуратура и милиция, находились всё это время на «ушах», работники обеих организаций с ног сбились, а всё без проку. Начальство «брызгало слюной», подчинённый им следственный аппарат с его опытными кадрами в растерянности почти единогласно «пожимал плечами» и в недоумении «расписывался» в некомпетентности.

Четвёртая глава: Волчара Он рос хорошим и добрым мальчиком. Его величали Славой. Вообще у него с детства было какое-то навязчивое чувство справедливости. При его физической несостоятельности, ибо мальчик рос весьма болезненным и хилым – у него почему-то тогда, в детском возрасте, постоянно возникали какие-нибудь проблемы со сверстниками. Вечно он с кем-то чего-то не поделит! Даже поэтому, наверное, его родителям – Сергею Никифоровичу и Марии Ильиничне – пришлось, в конце концов, отказаться от посещения Славиком детского сада. Ну, да и сами посудите, какой тут садик, когда ребёнок опрометью юркал с жутким визгом при малейшем упоминании о таковом под кровать и ни при каких обстоятельствах и уговорах не хотел оттуда вылезать. Волей-неволей родителям пришлось после недельного мытарства все-таки, наконец, в одно «прекрасное» утро договариваться с соседкой тётей Глашей (в то время, к счастью, уже пенсионеркой) о том, чтобы она присматривала за непокорным мальчишкой.

Пятая глава: сюрприз... – ...Проходите, будьте как дома, по какому вы пожаловали вопросу, товарищ?.. – скороговоркой пролепетала Татьяна Ивановна, пропуская молодого человека, совершенно ничего не подозревая. Войдя следом за посетителем, она вдруг не поверила своим глазам. Она прекрасно помнила, что пропускала одного человека… В кабинете же находилось, откуда-то и почему-то, уже три человека. И упорно не доверяя своим глазам, она как-то поначалу слегка стушевалась, но потом мысленно ещё раз пересчитав тут же посетителей, совершенно потерялась и даже в первое мгновение уже хотела покинуть помещение, уйти прочь из кабинета. Нет, она не испугалась! Она вошла в некий стопор, оказалась в замешательстве. Она просто никак не могла сообразить, что же произошло... Что это за фокус такой. Смутно подумала, что может как-то обозналась... или не туда вообще вошла.

Шестая глава: вертеп С первыми лучами солнца, а это значит по майским дням – очень рано, когда основная масса населения города, городков и сёл области ещё досматривает свой десятый или какой-то там сон, они уже прибыли на двух автомобилях на излюбленное место Виталия Ибрагимовича. Это была великолепная поляна на берегу реки Ока – довольно-таки уединённое местечко. С одной стороны, несколько поодаль возвышался величественный сосновый бор. С противоположной стороны, непосредственно вблизи самой реки, была достаточно большого размера травяная лужайка. Она постепенно переходила в шикарный песчаный берег – похожий на морской пляж... И всё это, как в некой природной композиции, дополняло друг друга, составляя вместе – одно целое, предвкушающее для отдыхающего сердца величайшую гармонию: тела и души. Итак, они прибыли на двух авто (грузовом и легковом), а именно: четыре хорошеньких девушки и двое юношей.

Седьмая глава: жуткая история После того, как вся эта теперь уже шумная компания соизволила удалиться, Татьяна Ивановна – как я давеча подметил – не выдержав тяжести столь мощного психологического напряжения, которое на неё вдруг навалилось, разрыдалась. Разрыдалась навзрыд, ибо никогда ещё в своей жизни не сталкивалась с таким хамством. Её женское начало никак не могло смириться с подобным этому к её собственной персоне обращением. Не было у неё ни капельки никакой там излишней гордости или амбиций каких-то там всяческих, а просто всё, что произошло в этот день с ней – ей представлялось теперь – необычайно возмутительным и настолько оскорбительным, что даже вспоминать-то произошедшее было как-то уж очень неприятно. И поплакав для порядка с четверть часика, она, по сути дела, тем временем непросто плакала и успокаивалась, а ещё, пусть и хаотично, но всё-таки старательно обдумывала эпизод этой острой ситуации.

Восьмая глава: халтурка Сегодня Ген-Ник решил, во что бы то ни стало, самым что ни на есть обычным образом съездить в другой конец города, где жил его давний товарищ, с которым связывала его довольно-таки долгое время его давняя преподавательская деятельность. Он смутно помнил чисто визуально, где тот живёт, бывший у него дома лет этак пятнадцать назад и то где-то два раза или может быть, три – сейчас уж он точно даже этого и не припомнит. Они ещё с Никитой (так его кажись, звали) к нему ездили: первый раз со студентками – такими премиленькими девицами, но жуткими лентяйками- третьекурсницами – с которыми они тогда шикарно повеселились. А потом ещё вдвоём, чтобы распить там бутылочку водочки под просмотр прямой трансляции чемпионата мира по футболу; а третьего раза он вообще не помнит или помнит, но настолько смутно, что даже сейчас уже сомневается, был ли он вообще? Для того, чтобы совершить свой такой круиз ему пришлось немного «почистить пёрышки».

Девятая глава: исповедь Он пришёл сегодня домой хоть и не позднее нисколько, а как обычно, но что-то очень странное проскользнуло в его взгляде. Это не то чтобы уж очень выразительно как-то проявилось: либо каким-то холодным мерцанием обозначая некую тревогу, или ну какой-то болью, что ли отразилось в его глазах, скорее всего, нет, скорее просто присутствовало теперь каким-то вакуумом – и всё! А такое может вообще усмотреть только лишь очень тонкая натура – и то, если она мать. Мария Ильинична, поначалу приметив это, не предала особого значения увиденному – списав на некоторое своё богатое воображение, но всё-таки потом по внимательнее присмотревшись уже – как-то даже обмерла. Материнское сердце тут же почувствовало что-то недоброе. Нет! Точнее: недоброе она всё-таки почувствовала уже давно – гораздо раньше того своего инсульта.

Десятая глава: бег по кругу... Стоит ли много затрачивать времени на то, чтобы в подробностях пересказывать о том, как Геннадий Николаевич, дождавшись «своего» утра, наконец-таки, как он и собирался поступить – выражаясь его же термином – то есть «обстряпывать» новое предстоящее ему дельце так-таки, наконец, всё-таки и приступил к этому. По встрече, переговорив с некоей Надеждой Константиновной по поводу предоставления ему весьма выгодной работы или халтурки, на которую он, кстати, уже тут же возложил огромные надежды. По-пионерски готовый к любым трудовым подвигам, а так же к действиям в любых условиях – выполняя ту или иную задачу, ещё всё-таки не поставленную даже перед ним. Совершенно ещё не зная мало-мальски самой сути, как таковой. Он уже строил – великие планы! Господи, в самом деле, как ребёнок!

Одиннадцатая глава: «камера смертника» Таким образом, опустив некоторые малозначительные подробности, касающиеся непосредственно переговоров-разговоров с Надеждой Константиновной, которая на поверку оказалась довольно-таки молоденькой особой (вообще почти что девчонкой), а затем и другой встречей, и снова-таки переговорами-разговорами, лишь теперь с таким же по возрасту своему, только мальчишкой, но довольно-таки въедливым и (беспременно стоит к тому же ещё подметить) чересчур нагловатым, кстати, совсем не по годам. Я продолжаю своё дальнейшее повествование про Геннадия Николаевича. При всём при том пересуды эти все получались тривиально безрезультатными и при всём своём многословии практически малозначительными в виду предлагаемой информации, ибо основывались в основном на конкретном обсуждении данного вопроса только непосредственно прямо на месте.

Двенадцатая глава: подонок Она стояла в вестибюле и ждала его: о чём он её и попросил. Там в глубине помещения где-то за этими смешными побрякушечками и висюльками над входом в зал в мерцании разноцветных огней вовсю продолжал играть музыкальный ансамбль. Люди, в полумраке копошились и кривлялись как марионетки. Дивный вечер ещё был в самом разгаре. Да! весьма своеобразный человек – этот новый её знакомый. Такой солидный, представительный и дружелюбный Кирилл Антонович (для неё как он сказал: можно просто Кирилл). С каким глубочайшим почтением многие к нему здесь обращаются. Некоторые прямо-таки даже лебезят перед ним. Угодливо заискивают, видимо уважают его сильно. Кто, интересно, он такой? Как приятно и своевременно было с ним познакомиться, а уж тем более подружиться. Если это правда что о нём говорила ей сегодня Генриетта то... она даже подумала: а может это судьба?

Тринадцатая глава: Геннадий Николаевич говорит о Боге – ...Бог не только бесконечно многогранен, но и настолько всеобъёмен и всемогущ, что ЕМУ не зачем доказывать: мне, тебе, им, нам – своё присутствие. Многие почему-то представляют себе Бога в облике человека, которого можно: потрогать, увидеть или даже чем-то обидеть при желании… И который где-то прячется почему-то ото всех в виде такого степенного, слегка уставшего от всего, однако, очень строгого дедушки. Но тут они глубоко ошибаются потому, как Бог-Отец не может быть исполнен в образе всего лишь одного человека. Ибо – это НЕ ЧЕЛОВЕК, а Великая Сущность Истины, иначе говоря, вездесущий ДУХ. А представляют себе Бога строгим дедушкой люди исключительно только своими ограниченностью и невежеством. Да, Сын Божий – Иисус Христос один из тех, который сошёл в ад с небес в образе Бога-человека, чтобы человек осмыслил, наконец постиг, что Господь Бог заботится о нём.

Четырнадцатая глава: месть подонка Кто этот молодой человек?.. Я думаю, внимательный читатель уже наверняка разобрался во всём прекрасно сам. И, разумеется, едва покопавшись в своей памяти, уже обязательно сообразил, что Кирилл Антонович и есть некий чиновник именно как раз тот, или, если быть окончательно точным – один из замов Главы администрации города. Давеча присутствовавший на некоем совместном собрании приятного времяпрепровождения, на берегу реки – Ока. На том самом сборище: представителей самых крупных преступных группировок области, некоторых блюстителей порядка, новоиспечённых предпринимателей и заблудших «слуг народа». Вот уже с некоторых пор, если, конечно, можно так выразиться, это мероприятие снискало статус традиции в некотором своём роде. Причём совершающееся, как правило, на любимом месте (на лоне природы) одного из бывших крупных государственных деятелей – ныне покойного Виталия Ибрагимовича.