Слышал где-то: писАть – и пИсать, По желанию схожий процесс. Притомила нужда?! Значит виза Срочно требуется в интерес. Кто идёт до клозета конечно, А иные бегут до листка. И одни, отливают беспечно, Заливают другие слегка. По наитию мыслей ретивых Мозг, почти, что пузырь мочевой: Чтобы пИсать – заправьтесь-ка пивом, Чтоб писАть – воспылайте душой. Тут замечу, шутя, специально, Тех сравнений я авторам вкратце: Понимая, сей смысл буквально, Мы – страна величайших зассанцев! 15 июля 1998г.

Как-то раз, беря топор, мужичок в сосновый бор зашагал, покинув двор, думу думая о том: нарубить дровишек в дом. Мимо озера идя, отдохнуть решил; кряхтя, сел на берег он крутой, наклонился над водой ... И нечаянной рукой, горю горькому в угоду, обронил топорик в воду. Жаль добро, и вот он плачет, причитает ... Как иначе? Чем рубить теперь дрова? Из воды вдруг голова беса извергает рык: «Что ты плачешь?

Горе. Жили-были в деревушке, Что стояла на опушке, Где река, меж берегов, Двое братьев мужиков. Первый бедный и усатый, А второй старшой - богатый. Переехал богатей В город жить с семьёй своей. Дом отстроил пребольшой И купцом стал брат старшой. А у бедного порой, Хоть встаёт он на заре, Нету хлеба на столе. Плачут детки - есть хотят, Животы у них болят. С утра до ночи бедняк Бьётся эдак или так, Нету пользы - ну никак! Подкосилась даже хата, Говорит жене: "До брата Дай-ка в город я пойду, Может, помощь там найду?" Вот приходит к богатею: "Здравствуй, братец. Я имею Просьбу верную к тебе - Помоги в беде ты мне. Голодают мои детки, Им бы хлеба - не конфетки". Что же? - братец отвечает (Сам же руки потирает), - Вот недельку отработай, Дам тебе тогда чего-то". Что поделать!

– ...Да собственно и всё на этом. На том я кончу свой рассказ… – за эти десять лет из глаз её впервые слёзы следом словам, хранимым в тайне, лились; но это слёзы очищенья – не те, что требуют прощенья! – совсем не те, что появились, чтоб вызвать состраданье, жалость … (Хотя и в этом крылась малость.) «Гнойник» прорвался в дикой боли, и весь скопившийся объём, что в гнёте сдерживался в нём, теперь вдруг ринулся с неволи. Без жалости разрыв раздвинул и, тронувшись, пошёл лавиной: сильней, быстрей, неудержимо, без принужденья, без нажима. И выпроставши в бесконечность, потом в свою уходит вечность и там теряется беспечно – в бескрайне-звёздном «пути Млечном»; освободив ей сердце, плечи – оставит девственность души. И только в той уже тиши: очищенной – почти пустой!

Я между небом и землёю, В плену у истины и лжи – Увлёкся чувственной игрою, Где жито строчек возлежит. Найдя уют средь неуюта, Взгляд, устремив в пространства крик, Я в тайне звёздного распутья Хаос распутывал интриг. Читая блеск светил небесных, (там всякий блеск имеет знак) Я вижу буквы – мне известно, Кто нам диктует каждый шаг. Мы рассуждаем, рвя цветочки, Про бесконечность – её суть, А бесконечность в виде точки Нам распирает нашу грудь. 17 июля 1998г.

Очередной закончен мной Абзац. Вновь красная строка! Этап, намеченный судьбой, Моя коверкает рука. Писал свой жизни стих я так, Чтоб сразу нАбело - чистО. Но на листке опять бардак: Поправки, чёрканья крестом. Жаль лет на черновик нельзя Каких-нибудь истратить в ней. В чересполосице стезя Теряется ещё быстрей. Вот так мы в беспорядке дня Снуём, толкаемся по ней, Дерёмся, спорим... только для... Чтоб удержаться на своей. Опять абзац закончен мной И - с красной! - вновь начну строки, Писать и жить на спОр с судьбой... Пусть даже делу не с руки. 6.05.2010г.

Настоль изящен твой лазурный стиль, Что неба гладь - безоблачная сфера... И смысла нет. На первый взгляд, как будто штиль. Но это затаённая манера! Сперва едва, совсем неброско... Потом - ясней, живей! - и вдруг сюрприз: Как горизонта тонкая полоска, Как лёгкий, еле уловимый бриз! 27.04.10г.

Отнюдь! – и я бывал не весел, Суждениям давал печальный ход. Естественны палитры песен – Несёт, что облаков громадный флот. Изволь!.. Но не люблю тебя я. Эскизов плач твой в увяданья час. Томит меня в душе иная, Оснастка яростных, иных прикрас. Тебе рыдания над златом, Пороком не представится никем. Однажды я мечтал когда-то Своей дорогой мчаться налегке! Вот и теперь, когда устало Я двигаюсь ледащий, но лихой… Щемит мне сердце: «Сделал мало!» А манится уж обрести покой. Едва ль ты чувствами богата, Тебе едва ль присущ кипящий ум, Сполна любуешься ты златом: Ярем в листве твоей и тленья шум. Скажи!.. Ответь!.. Раз ты живая. Тайком от всех на ушко молви мне. И хоть ты внешне золотая… Хандра, обман!.. Прекрасная в душе. 12 июня 1998г.

888 Я и добрый - я и злой; И здоровый - и больной; Я и умный - и дурак; Я и хитрый - и простак. Я и верю - и не верю... Как умру - так всё проверю. 12.04.02г.

Стоит свеча - читает книги... Про долгожительство и как Ей сбросить смертные вериги И укрепить по жизни шаг. Сама не знает, что творит? Она давно уже горит... И видно скоро... 30.03.03г.

Золотится снег, сверкая, Впитывая соки солнца, И в проталинах зевая, Почва смотрит как в оконца. Все травиночки-былинки, Ото сна вдруг пробудившись: Талый снег – зимы слезинки – Обронили, ободрившись. Я в прекрасном настроенье, Хруст весёлый под ногами. И я внемлю с увлеченьем, Как ручей журчит стихами. 1986г.

Жил да был мужик простой, Жил он с дочкой и женой. Только дочка подросла – Вдруг супруга умерла. Потужил, погоревал Да другую подыскал; Всё ж в хозяйстве надо руки И, конечно, не для скуки. Хоть и новая жена Помоложе, но она: Посварливей, повредней – Да и с дочкою своей. Вот зажили вчетвером, Но на падчерице дом, Все работы выполняет: Моет, чистит, прибирает – Ловко, быстро, безупречно… Недовольна только вечно Ею мачеха одна: Постоянно холодна, Придирается сердито – Часто падчерица бита. Но зато её же дочь Ничего не хочет мочь. День-деньской не двинет ножкой, Поработать любит ложкой, (Уж такая белоручка!) И капризна и колючка: В маму – вылитая злючка. Время (тут без лишних слов) Наступило женихов. Шлют до падчерицы сватов (Именитых и богатых) Нежель к мачехиной дочке. И дошла до крайней точки Оттого старуха вовсе: Разозлилась и от злости Дочку мужа погубить И её со свету сжить Призадумала… И в крик: «Увози-ка дочь, старик, Поскорее с глаз долой Нынче ж, утренней порой, На трескучий на

Пусть в повседневности земной, верша житейские дела, у нас давно (само собой), что бережём свои тела. Беречь-то надо – ясно дело! – тут рот, смотри, не разевай ... Но не балуй уж дюже тело: капризам всем не потакай! Ведь мы, и в церковь как придём, (а это всё же – Храм Души!) о теле бренном вновь спешим: заботы все о нём, о нём ... Ему выклянчиваем ласки, хлопот поменьше – да острастки. Побольше просим всяких благ; жизнь без падений, передряг! Лелеем ... нежим ... ублажаем ... пути полегче выбираем! Чтоб тело вдруг не утомить – поспать помягче постелить ... да повкуснее покормить! Себя ... свою ... ни что-нибудь, в той туше мяса видя суть. А тело наше часто плут. Затейник – грешный баламут!.. Вот-вот лишь дашь чуть-чуть слабинку – глядишь, уж с бесиком в обнимку. А там, друзья мои – поверьте! – до подлинной недолго смерти ... Так вот, скажу ещё в придачу, и слог мой будет краткий: храните душу – не иначе! – а тело наше – просто тапки ...

Я на травушке валяюсь, Солнышком с утра разнежен. Я зеваю, улыбаюсь – Муравьишкой распотешен. Я за ним часа четыре Наблюдаю с высоты. Работяги нету в мире Лучше этой простоты. Вроде – так себе! – букашка. Волочит – в том мало толку, Хоть и мучается тяжко, Всего хвойную иголку. Для него она, конечно, Не былинка, а бревно. Я б глазел на это вечно – Кушать времечко давно. Потому я встал уныло – Отряхнулся и пошёл. Там небось еда простыла… День уж дюже был тяжёл. 14.04.2009г.

Кричат во всеулышанье иные, Мол, есть американская мечта! И рвутся к ней мечтатели шальные, Разбив до крови руки о врата. И ты стремишься к ней самозабвенно. В Америку! – для ловли перспектив; Потрудишься на славу непременно, Чужой мечте все годы посвятив. Да есть, американская мечта. Конечно есть! Но не спеши напрасно … Излишняя к чему здесь суета? Она-то есть, но для отдельной касты.

Да! Жизнь совсем уже не та; Сказал бы так – не комильфо! – Возня, нещадность, клевета, Повсюду низость, плутовство … Мы все считали, что в Европе, Да в тех же Штатах (где угодно!): Порядок, правда, суд, вольготно … А там темно как в чьей-то жопе. С колен привставшая Россия, Ворвавшись в тот «филейный» мир, Для всей планеты, как мессия, Как уникальный балансир. А глянь! Вокруг одни болота … Духовной жизни будто нет. Кипит бесовская работа, И хлябью застилает свет. И вот уже вся эта свора С цепи сорвавшись из клоаки, Без чувства меры и позора Бесчинно лает, как собаки. Хотя, мне верится с трудом, Что эта злобная стихия, Вся осмелевшая гуртом, Вдруг нападёт враз на Россию. Навряд ли Штаты в своей ставке Начнут с Россией воевать, Чтоб Першинги, иль Томагавки Аль что ещё там в нас пускать. У них оружье пострашней! То наши: зависть, жадность, скотство … Взрыв изнутри. Растлив людей, Обезоружат идиотством.