Все фамилии и события вымышлены, но, исходя из теории вероятности, они могли или могут когда-либо произойти, и люди с такими фамилиями (именами) могут занимать (занять) такие и им подобные должности. Поэтому, так сказать, все вопросы к господину Энштейну. 1 Где-то на Урале. ЦКП ФСО ( центральный командный пункт Федеральной Службы Охраны). 01. 59. Время Московское. Мелодия “Ламбады“ будильника мобильного телефона прервала профессиональный, отработанный десятилетиями чуткий сон дежурного офицера узла связи ФСО. Таким же, отработанным уже тремя годами службы на этом месте, спокойным и неторопливым жестом, он протянул руку и нажал кнопку связи с дежурным генералом ЦКП Генерального Штаба. - Дежурный “Алмаза“ полковник Абросимов. У меня всё нормально. Готов провести проверку. Начинаю с оптико – волоконной с переспросом. Подтверждение синхронизации кодировок по частотам получил.

1 Чтение книги в жару всегда было для меня лучшим снотворным. И сейчас, уже привычно, не дочитав и до середины страницы, я не стал сопротивляться и закрыл глаза под тяжестью наплывающего сна, готовый уйти во мрак, спасаясь от духоты моей квартиры. Но не тут-то было. - Тили бом-бом-бом. Тили бом-бом-бом. - Три тысячи чертей! Какому дома не сидится. Я же только задремал! Да? – сонным голосом прохрипел я в трубку, а если точнее, в свой мобильник. - Привет, старая железка. Спишь? - А-а, Серж. Привет. Я не железка, я – титан. И из титана моих протезов можно выковать пару лопат, которыми и закопают всех недовольных мною. - Да кто б сомневался, бродяга. - А ты, наверное, опять в компе? Поболтать хочешь. - Ну, да. Уже два часа пялюсь туда, и всё без толку. - Чё, совсем глухо? - Да. Есть парочка, но так, не очень. Сезонные. - Дак уж лето почти прошло. Два месяца всего осталось. - Ха-ха-ха. - Так что там? - Первое.

Он висел здесь уже со вчерашнего вечера, а, если точнее, с двадцати часов пятнадцати минут, когда зэки, съев свою вечернюю баланду, притащили гроб с телом в небольшую клетушку молельной комнаты крохотной церквушки при их колонии строгого режима. Следом за ними, всё ещё боясь осознать произошедшее, приплёлся и он. Здесь же он и завис. Высоко. Под самым куполом, разукрашенным ликами каких-то людей и ангелов. Раньше он был здесь несколько раз, глядел вверх, но как-то ему и в голову не приходило поинтересоваться, что это за мужики. Впрочем, одного он узнал – это был лик Иисуса Христа, ради которого, он, собственно, сюда и приходил. Но когда это было? В прошлой жизни? И от этой мысли страх, замешанный на ужасе, шаровой молнией пронзил всё его тело. Тело? Какое тело? Вот оно тело. Тело, лежащее внизу, в этом убогом, грубо сколоченном гробу, с размозжённой головой и, посему, прикрытой тряпкой. Тело!?

Ближе к вечеру в палатку Ари-ана вошёл Арагон. - Джак-ши, мои люди докладывают, что нашли что-то весьма любопытное, и тебе захочется это увидеть. - Любопытно. Пускай несут. - Не получится. Говорят, они нашли это на острове. Что-то большое. - Ещё больше любопытно. Что ж, поехали. Пускай подают слонов. Пройдя вниз по течению метров триста, они спустились к реке и вброд перешли на остров. На острове было оборудовано капище, но, что более всего любопытно, в центре острова стоял деревянный храм, а внутри него – почти двухметровая каменная плита, с изображённой на ней фиолетовой четырёх рукой женщиной. - По цвету кожи, несомненно, - адамитка или адамситка. Но лицо… У нас наследственные удлинённые лица. У неё овал лица, как у жёлтокожей расы. Хотя, мастер сам мог быть желтокожим и изобразить её в соответствии со своим видением, а не истиной. Хотя… , кто знает. Но мне нравится. Награди воинов, нашедших это и доложивших. Может, что ещё найдут.

К Н И Г А 2 ВТОРЖЕНИЕ Ари-ан сидел на коне посередине большого пологого склона, поросшего ароматной сочной травой. Он был остриём клина, который, расширяясь, устремлялся к выходу из скалистой гряды. Народ прибывал, преобразуя острый клин в почти прямую линию. Перевал пройден. Позади остались горные обвалы, снега, замёрзшие и погребённые под камнепадами люди. Позади осталось горе долгого перехода. Но это был первый день вторжения. Что принесёт оно? Сколько радости? Сколько горя? Соизмеримо ли это будет? Дорога назад была, но не было пути назад. Будем жить. Будем жить и уповать на Бога, на Его любовь, Его помощь. Рядом нерешительно топталась стража. Впереди и внизу лежали бескрайние густые леса с редкими проплешинами полей. Но наличие дорог говорило об обитаемости этих мест. Позади, ещё в горах, - почти пол миллиона желающих хорошей жизни, где много пищи, тёплый кров и спокойствие.

Ещё через неделю Великая орда достигла земель хана Ишима. Сам хан и десятка полтора Старейшин стояли на берегу, по которому катило свои волны живое море, во главе которого стоял Джак-ши – Повелитель мира. Метров за сто до Ари-ана хан и Старейшины склонили свои колени, показывая добровольное подчинение новому вождю. Ари-ан остановил своего коня рядом с ними. - Встаньте!- Скомандовал он им.- И никогда ни перед кем не преклоняйте своих ног. Единственный, кто достоин этого – это Бог Эль-Эльон, Бог Богов и святой Михаил Небадонский, создатель всего, что ты можешь увидеть. Я же всего лишь человек. Почти. Да, тебя, наверное, немного удивляет мой рост и цвет кожи, но, если ты уедешь далеко на восток или далеко на запад, то ты увидишь много разных людей и по цвету кожи, и по цвету волос, и по росту. - Джак-ши, - сказал, поднимаясь хан,- два поколения назад здесь проходил твой родственник, называвший себя адамситом. И у него был твой рост, и фиолетовая кожа.

Ограниченность в факелах заставила их растянуться в цепочку, и разговор сам по себе прервался. Минут через десять – пятнадцать хода они подошли к деревянной одностворчатой двери. - Трухляк. Вождь, отойди немного.- Попросил Тор и сходу ударил дверь плечом. Истлевшие кожаные петли не оказали совсем никакого сопротивления, и Тор рыбкой полетел вперёд. - Тор, обожди, не торопись, обожди нас! - Все рассмеялись. Не прошло и пяти минут, как они осторожно уже поднимались по лестнице из подвала. Дверь в подвал была слегка приоткрыта, и можно было спокойно рассмотреть всё вокруг. Ари-ан и воеводы по очереди ознакомились с обстановкой и расположением помещений внутри замковой площади. Дело сделано. Осталось только незаметно подвести войска и взять то, что само идёт в руки. - Главное теперь – это не упустить ни одного местного охотника или пастуха, не выдать себя дымами костров. Сумеем это сделать – утром крепость будет наша.

Prologos. Это повествование о тех давних - предавних временах, когда самый могучий волхв или пророк даже и предположить себе не могли, что через каких-то пятнадцать – двадцать тысяч лет сформируется и осознает себя, как единое сообщество, общность племён, которые потом историки и этнографы назовут великим словом СЛАВЯНЕ. А тогда там происходило такое великое смешение народов и рас, что этому позавидовали бы любой российский винегрет или французский салат Оливье. Но разница у них в том, что в салатах всё любовно измельчено и сохранено, а некоторые племена и даже расы попадали под такие “жернова”, что исчезали бесследно, истреблённые до последнего человека, до последнего ребёнка. В те времена рабов не брали. Чтобы взять добычу в селении или стойбище, сначала безжалостно уничтожали людей, брали добычу и потом сжигали это селение.

Буквально метров через сто дорожка сделала изгиб и вывела меня к шлагбауму, от которого ко мне навстречу шел улыбающийся человек. - Граф Эйленбург, херцлих вилькомэн. - Я? – я задал обычный русский глупый вопрос, желая уточнить у него: я ли граф? Это я сделал от неожиданности и с перепугу. Но этот оказался еще дурнее, чем я, так как он мой вопрос принял за немецкое утверждение “я“, то есть “да“. После этого этот мужик начал что-то быстро тараторить по-немецки. - Брат, - сказал я, поднимая вверх ладонь.- я у тебя в гостях. Я уважаю русское гостеприимство, поэтому будем говорить только по-русски. Я надеюсь, что возражений не будет. - О, граф,- продолжил он по-русски,- мне говорили, что вы не разговариваете по-русски. - Я всегда тщательно готовлюсь к тому, что должен выполнить. - Чувствуется германская тщательность и пунктуальность, как я уже говорил. Нам сообщили по рации, что вы вышли и должны быть у нас не позднее, чем через четырнадцать минут.

(продолжение “Летней прогулки по тайге“) Пошли вторые сутки, как я добровольно истязал свои ребра, отлеживая их на жестком матрасе верхней полки купейного вагона скорого поезда “Москва - Владивосток“. Я выспался на неделю вперед и десятки раз просчитал возможные варианты моего визита к “друзьям“. Мерный перестук колес пробивался сквозь головную боль переспавших мозгов и вновь навевал легкий, тревожный сон. Иногда память подсовывала воспоминания, не всегда желанные. Несколько месяцев назад. - Алло, здравствуйте. Помните, я с месяц назад звонил вам: спрашивал про Максима. Вы сказали, что ему уже лучше. А как сейчас? Максим уже выписался? - А, сынок, я узнала тебя. Ты товарищ Максимушки. Вместе служили. Помню. Вот только нет нашего Максимушки. - Как нет? Не понял? Ему же легче стало. - Да. Его перевели в общую палату, но однажды утром все проснулись, а Максимушка нет. - Но такого не может быть! Если ему ночью стало хуже, то там же дежурный врач есть.

Проснулся от того, что меня трясли за плечо. - Что за шум, а драки нету. Чего вы ко мне пристали.- спросонья пробурчал я. - Вставай, лежебока. Уже больше часа дрыхнешь. Пора в путь, а тебе еще раны зализывать надо. Выбирай на свой вкус. - Ух-ты, молодцы. Этими запасами травы можно было обработать целое отделение. Сначала для обеззараживания ранки я пожевал листья крапивы и примотал это к животу. - Пока хватит. Остальное засуну под рубашку, и на перекурах буду менять. Антибиотиков нет – свежий сок лекарственных трав хоть как-то их скомпенсирует. И опять дорога. Если петляние вокруг деревьев можно назвать дорогой. Вечером, увидев, где заходит солнце, еще раз сориентировались по сторонам горизонта. Ночью, отложив пять равных отрезков, равных расстоянию между предпоследней и последней звездой ковша Большой Медведицы, нашли Полярную звезду. - Хорошо хоть к вечеру солнце показалось, да и сейчас небо чистое – звезды видно. А иначе, как сориентироваться без компаса.

В тот год потянуло меня на романтику. Решил вспомнить молодость и съездить на Дальний Восток, повидаться с друзьями-однополчанами. А тут еще и путевочка со скидкой подвернулась в санаторий, что под Владивостоком. Купил билет на поезд номер один Москва-Владивосток. Заеду, думаю, сначала в Шмаковку, благо по дороге, поживу у друга – бывшего подчиненного, а потом в Серышево под Белогорском, к знакомым летчикам-вертолетчикам, с которыми не раз бороздил пятый океан. Выехал заранее, чтобы задержаться в каждом месте хоть на сутки, молодость повспоминать, водочки покушать или массандры, как летчики называют спирт, недозаливаемый ими в корыстных целях в самолет или вертолет. Но время берет свое: кто-то рождается, кто-то умирает. Так и я в Шмаковке посмотрел только на прошлогодний могильный холмик и деревянный крест, ожидающий, когда же его сменят на типовой военкоматовский казенный памятник. Выпили, помянули и в путь.

Пешком до реки путь не близок. Тем более, зная, что после событий в подземелье, наверняка, объявлена тревога и его уже ищут. А это значит, что всем сторожевым постам, всем охранникам переправ, въездных ворот в города розданы свитки с описанием его внешности и рисунком его лица. О том, как это происходит, он был наслышан еще в “вольном городе”. Поэтому Киити выбрал путь к реке, хоть и не по большой проезжей дороге, но вблизи нее, не теряя ее из виду, чтобы не сбиться с пути, но имея в запасе возможность скрыться в кустах или в лесу. Раны, полученные в бою, не давали возможности идти быстро. За те дни, что Киити шел к реке, раны его затянулись, он отдохнул и был готов, как обычно. Наконец-то, вдали заблестела гладь воды. Но на переправе всегда есть охрана. И, чтобы проверить себя, действительно ли его ищут или он с перепугу запаниковал, возомнив себя врагом императора, а на самом деле про него давно забыли, он решил пройти мимо сторожевого поста, находившегося чуть впереди.

Одним из любимых занятий Никиты было бесцельное гуляние по полям вокруг селения. Любуясь родной стороной, Никита отмахивал многие версты. Иногда ложился в траву и наблюдал за причудами меняющих форму облаков. В тот день Никита ушел чуть дальше того маршрута, по которому он обычно ходил. Немного закусив холодной печеной репой, он поднялся на небольшой холмик, чтобы лучше осмотреть окрестности. Холмик оказался как бы одной из точек края “блюдца” на земле. Внизу, на дне этого “блюдца”, были видны следы старого пепелища с редкими блестящими камушками. Никита, решив посмотреть поближе, сбежал вниз. Почти сразу же он почувствовал колебания почвы. - Трясина! – подумал он. Потом почва под его ногами как бы растворилась и он начал падать вниз. Но встречным воздушным потоком его подхватило и понесло все выше и выше. Ощущение было, как будто он в густом киселе. Чтобы сделать движение ногой или рукой, необходимо было приложить немалое усилие.

Эта повесть началась накануне, а, если точнее, то на закате солнца, перед последним, решающим сражением армии Спартака с римскими легионами. Конечно, можно было бы начать рассказ тремя месяцами раньше, когда впервые встретились бывший гладиатор Эр и бывшая рабыня Кристина, но после этого судьба их часто разлучала и только этим вечером Кристина возвратилась с отрядом из дальних селений, где они прятали от легионеров раненых воинов. Армия Спартака была зажата врагами со всех сторон. Все понимали, что утром начнется самый последний в их жизни бой, но никто об этом не жалел, потому что они так же понимали, что император ни за что не простит им того страха какой они вызвали у него своим восстанием. Опытные воины, сидя у костров, точили мечи, подгоняли доспехи, некоторые пили вино, чтобы подавить волнение предстоящего боя.

(мысли,которые уже были в голове, а также те, что пришли во время и после прочтения миниатюры Григория Покровского "Равенсбрюк" и некоторых других его исторических работ). Прочитал эссе Покровского"Равенсбрюк".Эссе, но не миниатюру, т.к. это слово не подходит к словам Равенсбрюк, Заксенхаус,Освенцим.Я тоже служил в Германии в период нашего позорного вывода войск, но это,как говорят, совсем другая история. Я служил в управлении 207 мотострелкой дивизии. Наш штаб дислоцировался в г.Стендаль. На моём рабочем столе лежала фотография Героев Советского Союза Егорова и Кантария, снятых вместе с офицерами и солдатами нашего же стендальского 33 мсп. В своё время они ежегодно приезжали туда отдать долг памяти своим погибшим друзьям. По делам службы я практически каждый месяц ездил на машине из Стендаля в Равенсбрюк. Моя дорога проходила сначала мимо бывшего санатория, где раненым военным германским лётчикам вливали свежую молодую здоровую кровь славянских детей.

В однокомнатной квартире одного из областных городов России в уютном мягком кресле сидел майор Российской Армии Иван Павлович с довольно редкой ныне фамилией Иванов. Чуть больше года назад, не выдержав тягот и лишений воинской службы, и постоянного отсутствия мужа по причине учений, командировок и т.д., и т.п., от него ушла жена. Поэтому ему никто не докучал вопросами, почему не выброшен мусор или подтекает из крана вода, никто не мешал по вечерам расслабиться в кресле с бутылочкой пивка, посматривая очередной боевичок. Сериалы Иванов не любил принципиально, а, если ничего интересного не было, то смотрел их, как прошлогоднюю газету с устаревшими новостями. И сегодняшний день ничем особенным не отличался, за исключением того, что сегодня, наконец, командир части де-факто отпустил его в отпуск, где де-юре он находился уже третьи сутки.

(продолжение "из списков части исключён") Прошло совсем немного времени после моего исчезновения, но уже нашлись энтузиасты, захотевшие отправиться на мои поиски, и, следовательно, спасти меня. Так как меня в то время там не было, по понятным причинам, я расскажу об организации этих поисков от имени другого человека, который все это мне впоследствии и рассказал. + + + Капитан Андрейчиков сидел на своем рабочем месте – за столом и просматривал газету. Собственно, капитаном он был уже запаса, и его рабочее место сегодня было за столом в одной из коммерческих фирм. А стол его стоял недалеко от входа в эту фирму, как и положено тумбочке дневального, а на столе одиноко возвышалась табличка: “ОХРАНА“. Сидеть за этим столом и “под табличкой“, как Кролик в Винни-Пухе, ему было муторно и тоскливо, но никуда не денешься “с подводной лодки“, если тебе уже за сорок, а связей в коммерции нет.

*Все имена и фамилии автором умышленно изменены. Все случаи совпадения – результат простой случайности и к вам никакого отношения не имеет* Все-таки, как здорово, когда тебе не нужно ходить на работу. Нет, не в выходной. Выходной – тоже хорошо. Но это еще круче, и эта крутизна называется пенсия. Да, да, именно та самая пенсия, о которой мечтает вся молодежь, и о которой так сожалеют старики. Но я еще молод (душой), а уже на пенсии. Никаких звонков или посыльных с работы, гори огнем все прошлые заботы и нервотрепки. Свобода. Это сладкое слово свобода. А, если у тебя еще и дача, и лето, и ты один на даче?! И никто не мешает, не зудит под ухом. Сказка. Человеку иногда нужно побыть одному. Некоторые уходят в пустыни, в степи на годы и становятся святыми, но мне этого не надо. Неделька- две и достаточно. Я городской житель и без пороков города – городского шума, загазованных улиц, телевизора и тому подобных вещей, которые губят мой молодой растущий организм, я не могу.

Уничтожив следы своего пребывания, мы двинулись в сторону лагеря наркоторговцев. Капитан шёл впереди, а я – за ним, шагах в пяти, прикрывая тыл. В джунглях по-прежнему стояла пугающая тишина. Жаль, что не смог поделиться этим наблюдением с кэпом, но теперь это уже поздно. Да ничего уже и не изменишь. Память подсовывала сведения, что рыбы, животные и птицы чувствуют приближение землетрясения или извержение вулкана, и тревожно замолкают перед этой угрозой, будто боясь спугнуть и спровоцировать это. Но мы не в горах, где криком можно вызвать снежную лавину. Землетрясение вызывает цунами, и нам мало не покажется. Вот так я шёл, мысленно накручивая сам себя, да так, что не заметил поднятой руки кэпа и чуть столкнулся с ним. - Ну, пехтура, сухопутная душа, проснись. - Загляделся. - Не в женской бане. - К сожалению. А что за шухер? Капитан указал пальцем на землю. - Ну и? - Шоенский клапан. - В смысле? - Потом. Пока не наступи сюда – это крышка схрона. Пошли. - Понял.