Эта повесть началась накануне, а, если точнее, то на закате солнца, перед последним, решающим сражением армии Спартака с римскими легионами. Конечно, можно было бы начать рассказ тремя месяцами раньше, когда впервые встретились бывший гладиатор Эр и бывшая рабыня Кристина, но после этого судьба их часто разлучала и только этим вечером Кристина возвратилась с отрядом из дальних селений, где они прятали от легионеров раненых воинов. Армия Спартака была зажата врагами со всех сторон. Все понимали, что утром начнется самый последний в их жизни бой, но никто об этом не жалел, потому что они так же понимали, что император ни за что не простит им того страха какой они вызвали у него своим восстанием. Опытные воины, сидя у костров, точили мечи, подгоняли доспехи, некоторые пили вино, чтобы подавить волнение предстоящего боя. Старый негр – египтянин, некогда бывший могучим гладиатором, обучал отряд молодых фракийцев, только утром примкнувших к восставшим. Эр и Кристина, также сидели у костра и вспоминали те короткие часы, когда они могли быть вместе и мечтали, как бы они хорошо жили, если бы победил Спартак, а вместе с ним и они. Но боги на Олимпе то ли отвернулись от них за малые дары, то ли занялись более важными делами и забыли о них. Они думали о том, как было бы здорово, если бы у них родился сын, и они воспитали бы его великим воином. И он бы пошел с отрядом на родину своего отца в славную Элладу и построил бы там государство, о котором они мечтали, о котором им рассказывал Спартак. - Эр, ты друг Спартака и Спартак знает, что ты не трус. Спартак, как и мы, знает, чем окончится завтрашний бой. Но, может, ради нашего сына ты поговоришь с ним о нас? Эр несколько минут сидел, задумавшись, потом, не сказав ни слова, встал и пошел к палатке, в которой размещался штаб. Подойдя к палатке, его остановил окрик часового. - Стой! Сейчас нельзя. - Передай Спартаку – пришел Эр и хочет поговорить с ним. Сразу же раздался голос Спартака: - Эр, брат мой, заходи! Что привело тебя ко мне в эту ночь? - Спартак, три полных луны я выступал на зрелищных боях в Колизее. И я с первого дня с тобой. Я видел смерть и не боюсь ее. Но у меня есть жена и скоро будет сын. Разреши мне только до утра отвести ее за римские посты, чтобы она смогла уйти и потом вырастить сына, который отомстит за нас. С первыми лучами солнца я вновь буду у твоей палатки. Теперь задумался Спартак. Движение мускулов на его лице говорило, что он не может что-то решить сразу. Минут через пять он сказал: - Эр, брат мой, я все взвесил и решил, что твоя жена не сможет вырастить великого воина в одиночку, так как сделать его великим воином, передав ему все хитрости гладиатора, сможет только один человек. Этот человек – ты. Поэтому я приказываю тебе сопровождать ее и вырастить из своего сына настоящего воина. Это приказ твоего командира и последняя воля твоего друга. Да помогут вам боги Олимпа. - Я исполню твою волю Спартак. - Тогда вперед! Скоро будет светать, и вы не успеете проскользнуть через посты римлян. Они обнялись. Хотя настоящие мужчины не плачут, а только огорчаются, но в душе они понимали, что это их последняя встреча. А дружба, начатая и закрепленная в боях, подчас оказывается надежнее кровного родства. Эр и Кристина удачно миновали два ряда охранения легионеров и к утру были уже далеко. Они шли к морю по старой дороге, по которой они шли от моря, когда их обманули пираты и не дали кораблей, чтобы уйти на другие земли и избежать неравных боев с огромной армией Рима. Везде были конные отряды легионеров, поэтому они шли в основном ночами, а днем скрывались или в кустах, или в гуще деревьев. Наконец, они увидели море. Была отличная погода. Тепло грело солнышко, а освежающий ветерок приятно обдувал уставшие тела. На берегу одиноко лежала рыбацкая лодка. От радости, что поход окончен, что у них даже есть лодка, они что-то кричали и пели песни. - О, Афродита, покровительница моего дома, спасибо тебе, что помогла нам благополучно дойти до моря и что дала нам лодку. При первой же возможности я воздам тебе богатые дары. С детства, еще до рабства, когда Эр жил в доме своего отца – богатого горожанина, где среди двора на мраморном островке большого бассейна стояла двухметровая статуя Афродиты, он по грудь в воде подходил к подножью своей покровительницы и возлагал к ее ногам свои первые дары – африканские сладости. Через несколько часов берег скрылся из виду. Их счастью не было предела. Они уже думали, как и из чего будут делать свой первый дом, как неожиданно услышали скрип весел. Оглянувшись, они увидели огромный корабль, который довольно быстро приближался к ним. - Это римляне! За нами погоня! – закричала Кристина. - Нет. Это эллинская триера. Но кто на ней? Когда корабль приблизился, к небольшому фальшборту подошел крепкий с виду воин в серебряном шлеме и доспехах с изображением на груди римского орла. Рассмотрев пассажиров, он крикнул: - Кто вы и куда стремитесь попасть? Эр встал в лодке, расставил для устойчивости ноги, а левой рукой сжал рукоятку меча. - Я Эр, родом из славной Эллады. А это моя жена Кристина. И тот, кто посмеет ее тронуть, сначала попробует остроту моего меча! - О, друг мой, если ты слышал про Фермопилы, то я родом оттуда. Я счастлив так далеко от родины встретить земляка. И кто бы ты ни был, я обещаю, что ты и твоя жена будете моими желанными гостями. Вскоре оба путешественника вместе со своей крошечной лодкой, на которой они собирались пересечь море, были на борту триеры. Выпив белого вина и закусив виноградом, бананами и финиками, Эр рассказал своему новому другу о своей жизни. - Друг Спартака и мой друг. Теперь ты мне вдвойне дорог и я тебе помогу, а пока ешь вволю, отдыхай, набирайся сил. Так они плыли три дня и три ночи, а на утро их поднял крик. - Пираты! Тревога! Тревога! Все стали просыпаться и хвататься за мечи. Одинокий корабль со всех сторон окружало пять пиратских кораблей с экипажем на каждом больше, чем у них самих. Пираты медленно, но уверенно сжимали кольцо. - Смерть или опять рабство? Уж лучше смерть. Как говорил мой друг русич, что между жизнью и смертью они всегда выбирают свободу. Так я лучше умру, но в рабство больше не пойду. Эти слова Эра взбодрили греческих воинов, и они начали готовиться к своему последнему бою. - О, Афродита, помоги мне перед смертью отправить к богам побольше пиратов, - прошептал Эр и вышел на самый нос корабля. Напротив него стоял самый красивый пиратский корабль, на мачте которого развивался черный флаг. - Эй, вы! Клянусь моим другом Спартаком, что прежде, чем вы одержите победу, не один десяток из вас уйдет на дно на корм рыбам. Это говорю вам я – Эр, родом со славной Эллады. После этого Эр достал из ножен свой короткий римский меч и угрожающе потряс им в воздухе. Его друзья уже приготовили к метанию зажигательные смеси. Но вдруг на том корабле вперед вышел невысокий человек в арабской накидке, грудь которого украшала массивная золотая цепь. На языке римлян, но с сильным акцентом, он спросил. - Воин, ты правду сказал, что Спартак твой друг? А когда ты его видел и кто ты сам? - Я – Эр, бывший гладиатор и боец армии Спартака. Я никогда и никого не обманывал. А видел его давно, то было накануне одной большой битвы, когда нас со всех сторон окружили легионы и мы готовились с честью принять свою смерть. К сожалению, я не знаю, как закончилась эта битва, так как с вечера по приказу своего друга и начальника я тайно убыл. - Раз так, то друг Спартака – мой друг! Я так же хорошо знал его и неоднократно привозил ему оружие. Всем слушать меня! Это мои друзья! И не дай вам Аллах, если с их головы упадет хоть один волосок! Со всех пиратских кораблей загремело – слава Спартаку! Слава! Слава! С почетным эскортом из одного корабля для охраны наши друзья на следующее утро причалили к берегу недалеко от скал. Торжественно они были проведены в полуразрушенный римский замок. Эта крепость раньше, очевидно, служила передовым бастионом при набегах варваров, но после расширения границ Великой Римской Империи, она утратила свое значение и пришла в запустение. Находясь недалеко от торговых путей, она приглянулась этим пиратам, где они и устроили свою резиденцию без страха быть обнаруженными. В главном зале крепости на массивном троне из белого металла, похожего на серебро, но не известного Эру, сидел еще не старый крепкого телосложения человек. Его левую щеку рассекал глубокий шрам, а левый глаз прикрывала черная повязка. Все это делало лицо пиратского предводителя немного жутким, но живость и проницательность его правого глаза, общее благородство его лица, богатые одежды вызывали уважение к этому человеку. Эр смело подошел к нему и, не доходя несколько шагов, остановился, поднял руку в приветствии римских воинов и сказал - Здравствуй, предводитель! Я – Эр, воин Спартака и от него слышал о тебе. Я рад приветствовать тебя. А это моя жена Кристина и мог друг. Он, как и я, раньше жил на земле священной Эллады. При встрече я расскажу Спартаку о теплом приеме, который ты устроил нам. - Как я понял из твоих слов, ты ничего не знаешь. Спартак разбит, твои друзья убиты, а оставшихся в живых, в том числе и Спартака, распяли на крестах вдоль аппиевой дороги, ведущей к Риму. И много дней надо идти, чтобы закончилась эта дорога. Много дней они так висели, охраняемые конными легионерами. В страшных муках и голоде умирали они, проклиная императора. И мы все поклялись отомстить за них. Ошарашенные и убитые горем от этого страшного известия, стояли они трое у этого трона. Кристина и Эр, конечно, предполагали гибель армии, но все – равно это известие и эти подробности были подобны грому среди ясного неба, когда Зевс своей карающей рукой направлял огненную молнию в провинившегося перед богами. Все пираты искренне делили с ним это горе. - Я отомщу за тебя по-своему, брат мой. – подумал про себя Эр. - Как я понимаю, друзья мои, вам уже дальше идти нет никакого смысла. Оставайтесь у меня. Я сделаю вас военноначальниками. Мне нужны опытные храбрые воины. Вы будете очень богаты. К тому же, вы будете иметь возможность отомстить своим врагам за смерть Спартака. - Спасибо за предложение,- ответил Эр, - оно очень заманчивое, но даже за все сокровища мира я не куплю себе второго такого друга каким был Спартак. К тому же, здесь я не смогу сделать то, что ему обещал. – А про себя подумал.- Растить здесь сына, чтобы он тоже стал пиратом? Тоже стал грабить богатых и бедных без разбору. Чтобы научился обманывать, как они обманули и предали нас, когда взяли золото в уплату за корабли, чтобы перевезти по морю армию Спартака и тем самым спасти ее. А на деле кораблей не дали, тем самым убив Спартака! Нет, только вперед! Вперед к восходу солнца! - Ты, я вижу, преданный друг. Я ценю это. Я помогу тебе, дам охрану, денег. Ты – вольный человек. Своим мечом ты добыл себе свободу. Поступай, как знаешь. - Спасибо, повелитель. Но денег и охраны мне не надо. Единственное, что мне надо – это немного пищи в дорогу. Мы – вольные люди и не привыкли нагружать себя. Я был рад видеть тебя. Благодарю за дружеский прием. Мы хорошо отдохнули и готовы продолжить свой путь дальше к восходящему солнцу. - Но там же живут поляне, древляне и другие племена, которых мы называем “русичи”, по названию их самого могущественного племени. Они отделились от нас с давних времен великим холмом, за который не раз ходили с набегами наши предки, но мало кто возвращался оттуда живым. У твоего друга Гектора на Фермопилах говорят напутствие перед боем - “возвращайся со щитом или на щите”, но от русичей зачастую не возвращаются вообще. Они сражаются без доспехов, по пояс голые, с одним только мечем в руке. Это могучие воины и бесстрашные, как горные барсы. - Да, я знаю это.- ответил Эр, - У нас в отряде был один русич. Его все-время держали в цепях, пока мы его не освободили. В бою враги боялись к нему подходить и только издалека бросали в него дротики. Как раз к ним мы и направляемся. - Ну, тогда мы с тобой навряд ли еще увидимся. Счастливого тебе пути. Да помогут тебе боги. Эр и Гектор на военный манер кивнули головами на прощание и втроем с Кристиной покинули зал. Запасшись водой и провиантом, Эр и Кристина пошли дальше пешком, а Гектор поплыл на юг, направляясь на остров, на котором легендарный Одиссей однажды пас быков Зевса, остров, который сейчас называется Крит. Много дней и ночей шли они к своей цели. Они обходили крупные города, где их могли поймать легионеры императора и отправить в рабство. Переправлялись на плотах через реки. Кое-где им везло и их подвозили на своих кораблях торговцы, которые плыли из Рима или Александрии в Византию. Однажды, сойдя с одного такого корабля, они заночевали на большом холме, укрывшись в развалинах какого-то строения. Утром, разбуженные ярким солнцем, они вышли на край холма. Был день, и было видно на много километров вокруг. - Кристина! Посмотри быстрее туда! Что ты видишь? - Какой-то разрушенный город, а в нем что-то непонятное стоит. Но по останкам от того, что еще не разрушилось, похоже, что это была огромная лошадь или что-то похожее на нее. - Ну, конечно же! Только это конь. Это огромный конь. Много поколений назад могучее племя данайцев хотело захватить этот город, который назывался Троя. Много храбрых воинов с обеих сторон пало, но город не сдавался. Тогда данайцы пошли на хитрость. Они сделали огромного коня и посадили туда вовнутрь отряд воинов, а сами сделали вид, что уплывают домой ни с чем. Обрадованные защитники Трои, вместо того, чтобы подумать головой и сжечь предмет поклонения врага, решили втащить его в крепость, а так как он не входил в крепостные ворота, то они даже нарушили стены и поставили этого коня на площади города. Ночью, радостные, стали без меры пить вино и позасыпали. Под утро отряд вышел из коня, дал сигнал своему войску, перебил стражу ворот, а потом вместе с основным войском перебили всех сонных троянцев. Боги разрушили город и о нем все забыли, но этот конь оставлен ими напоминать людям об их хитрости и их глупости. Но это было так давно, что даже этот конь почти развалился. Хотя даже римляне в назидание своим детям иногда говорят: “бойся данайцев – дары приносящих”. - Может, пойдем туда, посмотрим. - Нет. Данайцы взяли богатую добычу, а ходить туда опасно – можно попасть к Гефесту и больше о нас не услышат. Они обошли город стороной, и пошли прямо навстречу восходящему солнцу. Еще очень долго они шли. Об их путешествии можно было бы написать еще одну повесть, но эта повесть о другом. Еще через много дней они заночевали в лесу. Утром, продолжив путь, и, пройдя шагов сто, они вышли на опушку леса. Их взору открылся огромный насыпной холм очень большой высоты и уходящий в обе стороны до самого горизонта. - Вот она – таинственная страна русичей. Наконец-то, Кристина, мы приблизились к своей цели. Затратив большое количество времени и порядочно устав, наши путники все-таки преодолели его. Прямо перед ними, примерно в двадцати шагах от холма, они увидели небольшую бревенчатую избушку с небольшим окошком. - Эр, надо же нам было спуститься именно в этом месте! Нам здорово повезло и мы сейчас же узнаем, куда нам идти дальше. Через несколько минут они осторожно вошли вовнутрь. На дубовой лавке за красивым резным столом сидел старец в длинной холщевой рубахе. В избушке было темновато, но около старца было светло, очевидно отсвета, падавшего из окна, хотя на улице было пасмурно. - Мир вашему дому. Мы идем издалека и хотели бы знать, как называется эта сторона и куда нам идти. - Я рад тебя видеть, Эр и твою жену Кристину, в добром здравии. Пришли вы в страну русичей. А цель свою найдете, если пройдете семь дней и спросите совета. Там люди добрые подскажут вам. - Хорошо бы водичкой пополнить наши запасы. – подумал Эр. - Ключевой студеной водицы ты сможешь набрать сразу же за избой, да и хлеб у вас на исходе. Возьми мою котомку, а свою, дырявую, оставь мне. Тут только до Эра дошло, что старец не знакомился с ними, а назвал его и Кристину по именам, кроме того, старик говорил с ним на языке эллинов совершенно не раскрывая рта. Тем не менее, все слова старца были отчетливо слышны. Эти слова как бы сами рождались в его голове. Эр подумал, что это один из богов Олимпа, но они все были нарисованы на стенах отцовского дома и он отлично помнил, как они выглядят. Этот старец не был похож ни на одного из них. В это время старец усмехнулся и опять так же одними мыслями сказал им: - Ты прав, Эр. Я не похож ни на кого из них. Сейчас ты узнал достаточно. Не пугайся временного недоверия в Меня сейчас или потом. До всего ты должен дойти сам, своей головой, своей душей. А кто услышал Меня и не поверил Мне, того не осужу ибо Я пришел не судить мир, но принести мир. Идите и знайте, что Я всегда с вами и, что вы всегда во Мне . Из уважения к старцу Эр и Кристина низко поклонились ему, взяли котомку с хлебом и вышли. Запасшись водой, они двинулись дальше. Когда солнце оказалось у них над головой и стало жарко идти, они решили отдохнуть, но тут из кустов показались два воина в меховых накидках и с мечами в руках. Эр начал им говорить на языке римлян кто они и куда идут, но воины только смотрели на них подозрительно, и молча ходили около них по кругу. Тогда Эр начал им говорить на своем родном языке, но воины, очевидно, опять ничего не понимали. - Как жаль, что я родилась в рабстве, поэтому не знаю никакого другого языка, кроме языка проклятых римлян. – в отчаянии сказала Кристина. Но тут один из воинов обратил свое внимание на их котомку и что-то сказал на непонятном языке своему другу. После этого они что-то быстро начали говорить Эру, размахивая руками и показывая туда, откуда они пришли. - Может они хотят, чтобы мы шли назад? – предположила Кристина. Но тут один воин изобразил у себя бороду и показал, будто вокруг него свет. Тут Эр понял, что они изображают старца и радостно закивал головой. Тогда воины тоже заулыбались и, протянув руки, показывая, что в руках ничего нет, подошли к Эру и Кристине. Воины с нежностью рассматривали котомку старца и что-то почтительно говорили им. Эр ничего не понимал, но с умным видом кивал головой, соглашаясь с ними. Через некоторое время, объясняясь жестами, все четверо достали свои скромные продовольственные припасы и начали обедать. Эр украдкой рассматривал воинов. Это были русоволосые воины с красивыми лицами. Под накидками угадывались сильные, мускулистые тела. Речь их была плавной, но в тоже время звонкой, как весенний ручеек. В их присутствии Эр и Кристина чувствовали себя в безопасности, спокойно и радостно. Недалеко от дерева пела незнакомая птица. Но тут послышался топот копыт и какие-то гортанные выкрики. Русичи, схватив мечи, вскочили и приготовились к бою. Обнажил свой меч и Эр. Русичи, скинув свои меховые накидки, голые по пояс, бросились вперед на врага. А навстречу им неслось около десятка всадников, вооруженных копьями и странными узкими длинными мечами, изогнутыми, как месяц на небе. На головах у них были меховые малахаи, на теле – меховые куртки. Издали их узкие глаза сливались с лицом и, казалось, что у них вообще нет глаз. Лошади были низкорослые, лохматые. С криками “хур – ра” они неслись на Эра и его новых товарищей. Они, очевидно, рассчитывали на легкую победу, судя по улыбкам на их лицах. Но перед ними стояли русичи и гладиатор, выживший среди кровавых боев на нескольких амфитеатрах. Прямо на Эра несся воин с копьем наперевес. Неуловимым движением Эр отбил копье и ударил мечем в бок противнику. Всадник вскрикнул от боли и промчался дальше. Что было дальше с ним, Эр не смотрел, так как на него мчались еще двое. Отбив удар саблей одного, Эр увернулся от копья другого и всадил ему в бок меч. Удар был слишком силен и Эр не успел вытащить свой меч из тела врага, как лошадь пронеслась дальше. Он успел схватить выпавшее копье и оглянулся в поисках врагов. Эр увидел, как один из всадников ударил чем-то по голове Кристину и втащил обмякшее тело себе на седло. Эр метнул копье, и всадник рухнул на землю. Он подбежал к Кристине. Она была жива, но без сознания. Эр поднял саблю и помахал ею в воздухе, привыкая к новому оружию. Поглядев на поле боя, Эр увидел, что только один русич, но на лошади, отбивается от двух всадников. Эр закричал боевой клич эллинов и бросился на помощь другу. Один из степняков, покусившись на легкую добычу, направил своего коня на Эра. Эр бежал навстречу, но когда до всадника оставалось не очень далеко, он споткнулся о кочку и упал, выронив далеко от себя саблю. Степняк, смеясь ,несся вперед. Оставались считанные секунды жизни Эра. Но тут под его руку попался большой булыжник. Эр вскочил и с силой метнул его во врага. Камень черной молнией впился в голову всадника, превратив в месиво его лицо. Степняк умер еще в седле, но камень не остановил руки, занесенной для удара. Эр почувствовал удар в голову. У него потемнело в глазах. Ему показалось, что он темной - притемной ночью полетел куда-то с водопада. Раздался какой-то громкий шум. Потом он увидел яркий свет, но, который почему-то совсем не слепил глаза. И, что самое удивительное, он увидел внизу под собой тело какого-то воина, в котором он узнал самого себя. - Что со мной случилось? Меня, по-моему, убил тот воин, что лежит недалеко от меня, но почему я все вижу, ведь я же должен лежать в траве и я там лежу, так как я вижу это? – говорил сам себе Эр. Но тут из яркого света к нему обратился кто-то, кого он совсем не видел. Был виден только очень яркий свет. - Эр, не беспокойся, ты еще не выполнил всего в своей жизни. Я тебе говорил, что Я всегда с тобой и ты всегда во мне. После рождения сына к десяти годам ты должен вырастить из него настоящего воина. Его ждут великие дела. После этого Эр встрепенулся и открыл глаза. Он лежал на траве. Сильно болела голова, струйкой текла кровь. Эр ощупал себя. Оказалось, что сабля степняка ударила его плашмя и лишь рассекла ему кожу. Поднявшись, Эр увидел, что русич под руку ведет к нему Кристину. Ни одного врага не было видно. Сблизившись, оба воина крепко обнялись, в бою закрепив свою дружбу. Они нашли погибшего товарища и закрепили тело на толстых ветках дерева, чтобы его не склевали птицы и не съели дикие звери. Эр из знаков русича понял, что они не хоронят своих друзей в земле и, что скоро это тело заберет кто-то из их рода и похоронит по обряду. Дальше они пошли втроем. В дороге они начали учить друг друга своим языкам. Причем, Эр, показывая на деревья, камни или небо, называл дважды – на языке римлян и на языке эллинов, не зная, как легче будет русичу это запомнить. Примерно через неделю они с помощью жестов и слов рассказали друг другу свои истории. Во всех селениях их встречали с радостью, как дорогих гостей. А попытки Эра и Кристины говорить с ними на их родном языке, вызывало бурю восторга и лишь улучшало и без того теплые приемы. По дороге им приходилось переправляться через небольшие речушки полные рыбой, переходить по грудь в грязной жиже через топи болот. На исходе седьмого дня пути они вышли на берег широкой полноводной реки. На берегу стояла бревенчатая избушка, а судя по большому количеству дымков, поднимавшихся из-под земли, Эр понял, что здесь большое селение и люди живут в ямах-пещерах. Путники направились к избе. Как только они подошли, дверь отворилась, и на улицу вышел старец, внешне чем-то напоминающий того – у холма, к тому же, примерно в такой же длинной холщевой рубахе. Хотя, как понял Эр, это была одежда многих русичей. Русич, увидев старца, преклонил одно колено и склонил голову. Старец, собрав пальцы правой руки как-то в кулачек, сделал рукой крестообразное движение. Эр никогда еще не видел такого приветствия и не знал, что это обозначает, поэтому только словами поприветствовал старца. - Здравствуй, Эр. Я знал, что ты прийдешь сегодня и ждал тебя. Заходи, поговорим перед дорогой. Тебе осталось еще немного. Ты заодно передохнешь с дороги и перекусишь. А твоего друга и Кристину покормят. Не беспокойся. Опять удивился Эр, откуда старец знает их имена, хотя сейчас он с ним разговаривал не мысленно, а как простой русич. Эр поблагодарил и вошел в избу. Внутри избы были только широкая кровать с наброшенным на нее волчьим одеялом, деревянная лавка и красивый узорчатый стол. Окно ничем не закрывалось, хотя было уже прохладно. - Да, Эр, меня предупредили, - продолжал старец, - и кто это сделал, ты уже знаешь сам. Пока ты подкрепляешься молоком и лепешкой, я расскажу тебе обычаи этих племен, чтобы тебе было легче привыкнуть к новой жизни. Дальше он рассказал Эру много интересного из истории славянских племен, их обычаи, взаимоотношения между племенами и соседними народами. После этого старец сказал: - После многочисленных просьб некоторых моих друзей, Тот, которого ты уже видел, разрешил мне и им, в том числе, спуститься к вам на землю, чтобы ускорить ваше понимание предначертанного. Но мы в очередной раз убедились в мудрости Всевышнего, когда Он говорил, что до всего каждый должен дойти сам. Подобно тому, кто единожды обжегся на кипящей воде, будет осторожен с кипятком, так и тот, кто не знает, что такое кипяток, будет соваться в горячую воду, пока сам не обожжется и только после этого сам будет осторожен. Так и вы, люди, не можете пока осмыслить происходящее до конца. Видимо не пришло еще это время для этого народа. Да будет день и все встанет на место свое и каждый получит по заслугам. Скоро мы покинем землю, после этого наступят тяжелые времена для русичей и великий холм уже не будет надежной защитой от завоевателей. Придет время, и никто даже знать не будет о теперешнем великом едином государстве, в центре которого среди русичей, теперь будешь жить и ты. В дневном переходе от сюда вниз по течению живет племя, которое совсем недавно жило в лесах. Колыбелями им служили ветви деревьев. Принадлежали они к племенам древлян. Но по великому предначертанию, выпавшему на твоего сына, это племя совершило тяжелый переход и с прошлой зимы уже живет на берегу реки. Они тебя не знают. Для них ты – чужестранник. И ты сам должен завоевать у них любовь и уважение. Их старейшину предупредили, что к ним поселят еще одну семью. Поэтому ты смело можешь туда отправляться. И поспеши, так как завтра мужчины племени уходят на охоту и будет лучше, если ты познакомишься с ними до их отхода. Эр поблагодарил за науку, за хлеб, соль и вышел наружу. Его уже ждала Кристина. Всю ночь они шли вдоль реки к своему новому месту жизни. Они почти не говорили, “ про себя “ обдумывали, что же будет с ними, как сложится их судьба, смогут ли они ужиться с чужим племенем. Утром они подошли к селению. Это селение, в отличие от предыдущего, состояло примерно из двух десятков изб. Очевидно, сказывалась привычка племени жить под охраной деревьев. Это обрадовало наших путников, так как их мало привлекало жить в земляной норе. Мысленно Эр поблагодарил Афродиту и то новое Божество, которое побеспокоилось, чтобы племя древлян перебралось сюда, а не “землян” и ли каких-нибудь “водян”, что пришлось бы жить все время по горло в воде. В центре селения стояло все мужское население рода в готовности уйти на охоту, и только появление двух путников задержало их. Подойдя к мужчинам, Эр по обычаю русичей поклонился им в пояс и сказал, откуда он пришел, и кто его послал. Из толпы вышел могучий светловолосый воин, примерно одинакового возраста с Эром и сказал, что он старейшина этого племени и от старца знает, что в его племени поселится еще одна семья. - Я рад, что в племени появился еще один мужчина. Судя по виду, ты - воин. У тебя честные глаза, прямой взгляд. Мне кажется, что ты не трус. Но поживем – увидим. Сейчас мы идем на охоту, если ты не устал, то можешь пойти с нами. О твоей жене побеспокоится моя жена. У нее характер, как у того степняка. Она в обиду никого не даст и в то же время – хорошая хозяйка. Хотя Эру хотелось спать и ныли ноги от долгого перехода, но он не показал виду и сказал, что с удовольствием пойдет с мужчинами. Эру дали короткое копье, напоминающий дротик и они двинулись по направлению темнеющего вдалеке леса. Зайдя в лес, Эра назначили в группу, севшую в засаду, а остальные воины ушли далеко вперед и, подняв шум, начали гнать зверье на засаду. Вскоре перед Эром затрещали кусты, и прямо на него выскочил огромный матерый кабан. Он был неимоверного размера с длинными пожелтевшими от старости клыками. Со скоростью брошенного камня он несся на Эра. Эр метнул копье. Острие впилось в загривок, и копье вошло вовнутрь почти на половину длины. От такого мощного удара кабан почти остановился на месте, взвизгнул от боли и, изменив своему инстинкту бросаться на врага, повернул в сторону. Но тут сердце кабана было проткнуто другим копьем, которое метнул старейшина. У кабана подкосились ноги и он, перекувыркнувшись через голову, растянулся на полянке. Жалобно хрюкнув, он дернулся всем своим могучим телом и затих навсегда. - Удар хорош, но не совсем точен, - сказал старейшина Эру и слегка обнял его за плечи. - Да, я однажды уже говорил себе такое, - подумал Эр, - выступая в Колизее, когда фракиец своим ударом рассек мой щит надвое, но удар прошел рядом с плечом, поэтому я успел ткнуть его в горло пикой. Вокруг них раздавались радостные крики охотников и жалобные предсмертные крики убиваемых животных. Людям надо было жить, поэтому в природе устроено так, что один всегда становится жертвой другого. И в то тяжелое время Эр давно усвоил принцип – убей его, пока он не убил тебя. Обстоятельства заставляли Эра жить по этому принципу и, поэтому, со временем он разучился жалеть тех, кого ему приходилось убивать ради сохранения своей жизни. Охота прошла удачно. Зверей было набито столько, что пришлось делать три ходки, пока все было перенесено в селение. По возвращению старейшина честно разделил добычу между всеми жителями, не забыв рассказать и о великане кабане, которого повалил Эр. Старейшина из скромности, правда, не добавил, что сердце кабана, все-таки, было пробито его копьем. Но жители селения, разглядывая кабана, видели результат удара копья Эра, и у них появлялось уважение к незнакомцу за его силу и мужество. Даже мертвый кабан своим видом внушал ужас. Поцанята, толпившиеся вокруг туши, удивлялись, как этот чужеземец устоял, а не влез на дерево от страха. Эру было указано, где он может построить себе дом. И Эр, по привычке жить в каменных домах, построил себе дом из огромных валунов, в изобилии разбросанных по берегу реки, скрепив их между собою глиной. Все подходили к его дому, щупали руками камни, которые они каждый день видели, и удивлялись, как это они сами до этого не додумались, а тащили тяжеленные бревна аж с самого леса. После постройки дома авторитет Эра вырос еще больше. Эр и Кристина уже бойко говорили на языке русичей. По характеру они были веселые, общительные люди, поэтому они вскоре стали “своими” в этом племени. И вот, наконец – то, у них родился ребенок. И, конечно же, это был мальчик. Кристина лелеяла своего малыша, а Эр деланно хмурился и говорил с ребенком строгим голосом, как и подобает воину, но в душе он безумно любил этого карапуза, и ему очень хотелось с ним баловаться и трепать его за пухлые щечки. Но он думал, что ему – воину-гладиатору, это не солидно. Поэтому он разговаривал с малышом только строгим голосом, но глаза выдавали его отеческую любовь к сыну. Когда ребенку исполнилось три года, Эр из конских хвостов сплел длинную веревку, привязал ее к потолку, а нижний конец сделал петлей. В эту петлю он закреплял сына и раскачивал его из стороны в сторону, чтобы тот слегка касался стен дома. Малыш был вынужден ограждать себя от ударов руками. Вскоре, даже сильно раскачав веревку, малыш всегда мог защитить себя руками и ногами, как бы он не летел на стенку. Это упражнение развивало у него ловкость, гибкость, быстроту реакции. В четыре года, когда у малыша сформировались первые черты характера, Эр и Кристина, по обычаю, сели решать, как же назвать ребенка. Эр предложил назвать его Кристофер – как объединенное от Кристины и Эра. Но Кристина сказала, что имя должно помогать сыну стремиться к победе, чтобы имя было, как талисман победы, поэтому она предложила ему доселе не бывшее у русичей имя на эллинский манер – Никита, от греческого слова “никетс”- победитель. Эр очень любил свою Родину, и это имя напомнило ему о ней, поэтому он сразу согласился. Тем более это имя было чем-то созвучно с именами русичей. На этом они и порешили. А на следующий день прибыл гонец и известил, что старец – волхв попрощался со всеми и куда-то ушел, наказав им помнить то, чему он их учил. Тут Эр вспомнил, что старец предсказал наступление тяжелых времен для русичей после его ухода, и ему стало почему-то грустно. Он уже привык жить без войны. Он давно уже не убивал людей и это его радовало. Тут он вспомнил, что его сыну еще очень далеко до настоящего воина и в случае его гибели некому будет обучить сына гладиаторскому искусству с их секретами и уловками. Для малыша Никиты наступили тяжелые времена ежедневных тренировок. Эр давал малышу в руку палку и заставлял держать ее в вытянутой руке по несколько минут, а потом и часов. Учил его плавать, нырять, сидеть долго под водой не дыша или дышать через соломинку. Заставлял его лазить по деревьям и прыгать с высоты. Эр свалил дерево и стоя на этом поваленном дереве, он обучал сына владеть, пока деревянным, мечем. Со временем он поднимал дерево над землей, а толщину дерева уменьшал. Через полгода Никита мог без страха переходить с дерева на дерево по перекинутой между ними палке. Эр завязывал Никите глаза и заставлял его так биться на мечах без щита. Буквально с каждым днем Никита становился более сильным, ловким. Никита умел владеть своим телом. Он был уверен в себе, а эта уверенность давала уму мужества. К восьми годам Никита мог натягивать тетиву лука, которую мог натянуть не каждый десятилетний мальчишка. Никита метко стрелял из лука и бросал дротик, который ему сделал отец. Копья русичей были слишком длинны и были хороши только для конной атаки, а для метания они были неудобны. Эр научил Никиту владеть неизвестным для русичей оружием – пращей. С двадцати шагов Никита мог подбить зайца камнем, выпущенным из пращи. Естественно, все мальчишки селения, даже и старшие, завидовали ему. Но все это давалось Никите собственным трудом, собственным потом, собственной болью от ударов и падений. Постепенно Никита стал вожаком всех мальчишек селения. Все они слушались каждого его слова. Даже взрослые при встрече с этим малышом почтительно здоровались, так как они видели в этом малыше настоящий характер воина и умели ценить упорство при достижении цели. Однажды вечером при свете лучины Эр точил дротик для завтрашней охоты, но тут он вспомнил, что девять лет назад именно в это время, когда как раз была полная луна, у них родился их Никита, то есть сегодня был его день рождения. Они устроили себе праздник и веселились до самого утра. Поэтому утром Эр проспал, когда все мужчины племени ушли на охоту. Вернувшись в дом, Эр сказал: - Да-а-а, Никитушка, тебе пошел десятый год, а я в первый же день проспал. Что со мной случилось, не пойму? Никогда такого не было! Тогда Эр решил отремонтировать свои доспехи, ведь не все мы и не всегда умеем читать знаки судьбы. Он разобрал их и стал менять износившиеся пластины. За окном раздался какой-то шум, потом цокот копыт. - Гонец что ли прибыл? - Подумал Эр. Но тут раздался крик боли и несколько криков – Степняки напали! Эр выхватил из ножен свой короткий меч, в левую руку взял небольшую острогу, которой он бил рыбу в реке, и выбежал на улицу. По улицам селения носились на лошадях кочевники и рубили женщин своими кривыми саблями, а молодых девушек ловили арканами, били по голове и оглушенных перекидывали через седла, чтобы увезти в полон. - Никита! Бегом за воинами, покуда они далеко не ушли.- Крикнул Эр и бросился на грабителей. Он догнал несколько степняков, несших из домов меха и золотые украшения, и в несколько секунд расправился с ними. Его заметили остальные. Несколько всадников бросились на него, но только лошади смогли живыми миновать его. Все новые и новые кочевники бросались на него. Эр был как заговоренный. Скоро целый холм из тел врагов был вокруг него. Степнякам приходилось по трупам своих же воинов идти к Эру, но они лишь увеличивали их количество. Но тут аркан степняка захлестнул горло Эра и дернул вниз. Эр не успел перерубить веревку, как еще одна петля захлестнула ему руку. Эр упал. Разъяренные степняки бросились к нему и стали в исступлении рубить его саблями. Кристина в окно увидела это. В ужасе схватила меч сына и выбежала на улицу. Она успела убить четверых, прежде чем разъяренные кочевники сообразили в чем дело и могучим ударом сабли один из воинов почти перерубил ее пополам. Она упала рядом со своим мужем. Все замерли и только трель изока – кузнечика нарушал эту гробовую тишину. В этой тишине послышался какой-то свист. Никто не понял, что это. Но после того, как вскрикнул и упал пронзенный стрелой один из грабителей, все обернулись. Недалеко от них стояли русичи с мечами в руках и медленно стаскивали с себя рубахи, чтобы ничто не стесняло их движений. В глазах русичей степняки увидели свою смерть. С воплями ужаса и страха кочевники бросились в рассыпную. Ни один из них не ушел от возмездия. Еще один кочевой отряд растворился в стране русичей, нагнав страху на остальные племена. Но богатства русичей, их загадочность манили к себе все новые и новые орды захватчиков. Эр и Кристина были положены на ритуальный костер и сожжены, как требовал это обычай. Кристина была единственной женщиной, которая благодаря своему мужеству удостоилась чести быть приравненной к воину и отправится к Богу вместе с дымом священного погребального костра. В селении надолго поселилось горе и скорбь по погибшим. Все прекрасно понимали, что, если бы не Эр, их селение перестало бы существовать, так как женщины были бы перебиты или уведены в рабство, а мужчины не остались бы в селении, потому что отправились бы в степи выручать своих жен, дочерей, мстить за убитых. Многих бы степняков они оставили гнить на полях, но и сами, в конце концов, все бы погибли. Никита после смерти родителей стал жить в доме старейшины. Он твердо решил отомстить кочевникам, поэтому с еще большим усердием стал шлифовать свое боевое искусство. Никита ничего не знал про предсказания его отцу. Да это его и не интересовало. Он уже твердо знал, что ему делать, но он понимал, что время его еще не пришло. Он тренировался сам и учил других друзей – мальчишек тому, что умел. Даже взрослые опытные воины с интересом наблюдали над его тренировками и не раз подмечали боевые хитрости, которых сами не знали. - Из этого парня вырастит великий воин, - говорили они друг другу. К шестнадцати годам Никита был могучим физически, ловким и умным воином. Не всякий взрослый опытный воин мог справиться с ним в тренировочном бою. А из его друзей, бывших когда-то подростками, за шесть лет создался сильный отряд, состоявших из мастеров боя, всесторонне развитых и бесстрашных. Многие из них горели желанием отомстить степнякам, так как у многих из них в тот день были убиты матери или сестры. К тому же, в последнее время чуть ли не каждый день до них доходили слухи о разоренных близлежащих селениях. Степняки не жалели ни стариков, ни детей. Кого они могли забрать в полон – забирали, остальных убивали и все сжигали. Беда пришла на земли русичей. Кочевники хотели стереть с лица земли ненавистную и непокорную им Русь. Они налетали на селения черной молнией, неожиданно. Когда с соседних селений прибывала помощь, как правило, от селения оставались только тлеющие головешки да горы трупов, в основном женщин и детей, так как душегубы подбирали моменты, когда воины уходили на охоту или рыбалку. Русичи были подобны медведю в берлоге, которого колют пикой, заставляя вылезти. Медведь ревет от боли, раскачивается, но не вылезает. Но, если медведь вылезет, то не дай Бог попасться ему в лапы! Так и русичи гибли от набегов, но не могли раскачаться, чтобы собрать единое войско и пойти в эти проклятые степи, и воздать по заслугам всем грабителям – степнякам. У русичей не было предводителя, каким был Спартак у угнетенных Римом рабов. По земле текли реки крови русичей. Земля пустела. Некогда великий “оборонительный холм” вроде бы стал ниже, порос кустарником и деревьями. И понять его назначение можно было только с очень большой высоты, где летают ястребы и орлы. Уже не все малыши знали, что совсем недавно существовало могучее государство, состоявшее из родственных племен, самым большим из которых было племя русоволосых людей, прозванных русичами. Прошло некоторое время. Сдерживать набеги становилось все тяжелее и тяжелее. Поэтому на одном из советов племени, выслушав волю народа, старейшина племени, где жил Никита, принял решение увести племя подальше от грозных степей. Собрав свои пожитки, племя снялось с обжитого места и двинулось не северо – восток. Много дней длился их поход. За это время они лишь дважды встречали отряды кочевников. Первый раз около их обоза на расстоянии полета стрелы покрутился какой-то не очень большой отряд степняков и умчался, видимо, в поисках более легкой добычи. Второй раз на них неожиданно в перелеске вышла колонна пленных русичей, сопровождаемая двумя сотнями степняков. Завязалась короткая, но жестокая сеча. И мало кто из захватчиков ушел тогда от возмездия. Но они успели заметить в пылу боя могучего черноволосого воина, резко выделяющегося среди остальных русоволосых соплеменников. Его сила и умение владеть мечом поразила их. Слухи о непобедимом черноволосом батыре поползли по всей степи, наводя ужас на воинов. Но богатые степняки и шаманы использовали славу Никиты по – своему. Они заявили, что этот батыр не русич, похищенный у степняков ребенок, воспитанный в духе русичей. Что русичи не могут быть такими славными воинами и только их кровь может питать такое могучее тело. Ими был отдан приказ увеличить количество набегов на русичей, найти и доставить им этого батыра. За это была обещана большая награда. И новые орды степняков устремились на Русь в поисках черноволосого воина в надежде на награду, и попутно грабя и убивая все подряд. А тем временем, не подозревая обо всем этом, Никита со своим племенем продвигался все дальше и дальше. Пока, наконец, не вышли к не очень большому озеру, полному рыбой. В недалеком лесу паслись непуганые олени и козы. Это как раз то, что нам надо, решило племя – и много дичи, и от степняков далеко. Успокоенные, они стали возводить себе дома. Прошла зима. Наступила весна. Все племя радовалось, что скоро будет лето, будет много пищи. Но они не знали, что весна – это время начала походов у степняков, когда молодая сочная трава служит лучшим кормом для ослабевших за зиму лошадей. И так, сочетая полезное с приятным, или, как говорили в древнем Риме, - “утиле дусце мистера”, они кочевали по молодой травке все ближе и ближе к русичам. Появились первые рабы. Жадным блеском загорались глаза кочевников. Смерть и горе опять покатились все дальше и дальше на север и северо-запад. Никита мечом обрубал ветви поваленного дерева, изготавливая из него примитивную борону. Племя готовилось к севу хлебов. Вдалеке показался одинокий путник. Сначала никто не обратил на него внимания, но когда он подошел ближе, стали видны на его теле свежие раны и запекшаяся кровь. Все бросились к нему. Оказалось, что только сегодня утром на соседнее селение налетели кочевники. Перебили все население и, взяв меха и золотые украшения, умчались. Сразу же объявили тревогу. Старейшина собрал воинов на военный совет, где они выработали несколько планов обороны своего селения. Далеко за окраины селения были высланы дозоры для наблюдения, чтобы вовремя упредить приближение врага. На подступах вырыли ямы – ловушки и замаскировали их травой, в надежде, что туда попадут вражеские всадники. Но, в первые, дни туда чаще попадали олени и козы, так что приходилось проверять и маскировать эти ловушки ежедневно. Так они неожиданно для себя открыли еще один способ охоты на животных, который, правда, знали еще их далекие предки, охотясь на мамонтов. И вот настал день, когда примчался гонец, известивший, что идет большой отряд кочевников. Все заняли свои места и затаились. Женщин и детей увели подальше и спрятали в специально вырытых тайниках – схронах. Грабители, как всегда, осторожно подкрались к леску и с гиканьем бросились в атаку по дороге к селению, что вела мимо болотистых берегов озера. Как только они поравнялись с камышами, из-под воды поднялись русичи, сидевшие в воде в засаде и дышавшие через камышовые трубочки. У каждого из них было по пучку дротиков, а уж метать дротики они умели. Не один десяток степняков был сбит с лошади, прежде чем весь отряд смог отвернуть от злополучного берега. Но тут из травы, как из-под земли, поднялись лучники и стали методично расстреливать приближающихся всадников. Меньше половины некогда большого отряда доскакало до лучников. Завязалась сеча. Но из селения уже мчалась подмога. Степняки разворачивали коней и в страхе бежали к спасительному лесу. При этом они опять были вынуждены скакать мимо озера и опять мертвые тела степняков усыпали землю русичей. Погоня давно отстала, а степняки все стегали и стегали плетками своих лошадей, чтобы как можно дальше уйти от этого страшного места. Уже легенды пошли про племя, в котором жил черноволосый батыр. Степняки с трепетом и тревогой теперь вступали в бой, боясь, что вдруг там окажется этот непобедимый могучий воин. Однако, нахождение этого селения стало известно и награда была увеличена. Собирал большой хорошо вооруженный отряд на поимку русского батыра. Многие русичи уже много лет были в плену и за это время научились понимать и разговаривать со степняками. Они-то и подслушали рассказы о герое – земляке, который наводит ужас на их хозяев. Услышав о том, что на его поимку отправляется большой отряд, группа рабов решила бежать из плена, чтобы предупредить об опасности. Они понимали, что далеко не уйдут, но желание помочь и спасти неизвестного русича, было сильнее страха смерти. В одну из безлунных ночей они перебили охрану табуна, забрали оружие у пьяных воинов и поскакали на север, домой. Через сутки их догнала погоня. Три самых выносливых беглеца, согласно договоренности, соскочили с лошадей и спрятались в высокой траве. Остальные отвлекли погоню в другую сторону. Они, конечно, все погибли, но дали уйти этим троим. Нелегким был путь этих беглецов. Двое из них погибли в дороге и только один, обессилевший от ран и голода, добрался до цели. Опять собрался военный совет. Долго думали над этой тяжелой задачей. Обратиться за помощью к братьям – русичам и живущим поблизости росам было самое мудрое решение. Вскоре к селению стали стекаться отряды воинов. Рыбы в озере было много, поэтому голодных не было. Повсюду кипела работа. Селение стало похожим на лагерь римских легионеров. Вокруг были ямы – ловушки, самострелы и другие военные и охотничьи хитрости. Дымы сожженных селений возвестили о приближении кочевников. Русичи собрали большой отряд, но когда кочевники показались вдали, их было видимо-невидимо. Они надвигались черной тучей на своих низкорослых лохматых лошадях. Расчет русичей оказался верен. Степняки видели, что через поле от них на расстоянии в два полета стрелы от селения в плотный длинный ряд стояло всего лишь три – четыре тысячи русичей, обнаженных по пояс с мечами и небольшими круглыми щитами в руках. Обрадованные степняки, забыв об осторожности, с криками “Хур-ра!”, бросились в атаку через поле. Но на этом поле было больше всего ям – ловушек. Лошади со всадниками падали туда, но десятки тысяч давили сзади и все новые и новые жертвы заваливали эти ямы. Вскоре все ямы были завалены трупами, и по ним мчалась неукротимая орда. Когда до кочевников оставалось метров сто или двести, русичи одновременно повернулись спиной к нападающим и в колонну по одному отступили к селению, а перед степняками оказалось поле, утыканное заостренными кольями. Передние ряды в ужасе закричали, но они не могли ничего сделать, так как на них давила масса в несколько тысяч лошадей. Около пяти тысячь ворогов было убито, затоптано или просто покалечено около этих кольев, а сколько их было в ямах, потом и не считали. Нападающие свернули влево и взяли селение в полукольцо. Но тут из травы поднялось с полусотни русичей и пращами, заряженными огненными шарами, стали забрасывать поле, на которое специально было набросано много сухой травы и посыпано каким-то минералом, напоминающим серу, образующем при горении удушающий и разъедающий глаза дым. Начался пожар. Лошади от жара и дыма не слушались хозяев, падали в огонь под копыта других обезумевших лошадей. Упасть с лошади – это значило умереть страшной смертью. Но кочевники все-таки прорвались сквозь огонь, по дороге уничтожив этих русичей. Эти герои знали, что надежды на спасение у них не будет, но они добровольно пошли на это дело. Между жизнью и смертью они выбрали свободу. На лицах кочевников уже не было улыбок. Они с волнением поглядывали по сторонам, с тревогой ожидая, что же еще выдумали эти проклятые русичи. Перед селением передние лошади опять начали проваливаться и открылся огромный ров, который до этого был хорошо замаскирован. Скорость всадников была не большая, и степняки успели без особо больших потерь принять в сторону и вдоль озера бросились на селение. Из озера появились лучники и копьеметатели. Опять посыпались на землю кучи грабителей, но кочевников было слишком много и они дождем из стрел перебили эту засаду. Путь в селение был открыт. Это обрадовало их. С криками “Хур-ра” они ворвались на улицы. Двери домов были забаррикодированы, а из домов – окон, крыш, на всадников сыпались тучи стрел и дротиков. Степняки отвечали тем же. Они начали штурмовать дома. Когда многие из них спешились, в селение ворвались конные русичи и начали бить непривычных к пешему бою степняков. Очень много погибло степняков, но еще больше их оставалось. Силы все-равно были не равны. Потихоньку русичи отступали к озеру. Обступив полукольцом, степняки прижали русичей к озеру. До полной победы оставалось немного. Так думали степняки. Но тут раздался звук русского рожка и на кочевников сзади налетел засадный отряд русичей. Впереди на белом коне мчался черноволосый богатырь. Паника поднялась среди кочевников. Бросая оружие они бросились в рассыпную. Счастье улыбнулось тем степнякам, у которых были лошади. Все огромное кочевое войско было уничтожено. Оставшиеся в живых кочевники собирались в небольшие отряды – шайки и, грабя по дороге селения, уходили назад в родные степи. Надолго после этого успокоилась степь и не ходила больше с набегами на земли русичей. И с тех пор стали степняки преклоняться перед белой лошадью. Иметь белого коня стало считаться большой честью. После этой победы мир и счастье вернулись на земли славян. Вместо погибшего старейшины вождем был избран Никита. А народный умелец изобразил эту победу на деревянной доске в виде юноши Никиты, избивающего плетью маленького узкоглазого человека. Это очень понравилось русичам и во многих семьях, особенно, где пали смертью храбрых воины, появились такие памятные дощечки. Несколько поколений родилось без войны. Лишь иногда с запада набегали кочевые племена да появлялись римские кагорты. С севера, были случаи, вторгались корабли суровых могучих воинов. Но это были мелочи после опустошительных набегов степняков. В каждой семье русичей знали о Никите, но он продолжал жить в том же селении, обрабатывал землю, ходил на охоту и, конечно же, с удовольствием обучал своему боевому искусству всех желающих, а желающих было очень много. (продолжение следует)