Ох и красивая же была Василий Семёнович где только не был, куда только жизнь его не бросала. Рассказывать умеет, язык хорошо подвешен и смазан, молодёжь слушает его раскрыв рты. Вот, говорит, в юности довелось мне служить на немецкой земле. Была тогда у нас Группа Советских Войск в Германии, сокращённо – ГСВГ. Выходной день. Собираюсь в увольнение. Постригся, побрился, погладился, почистился и встал в строй на инструктаж. Всё досконально проверили, чтобы форма одежды в порядке была, затем дежурный офицер долго перед строем молитву читал о том, как следует вести себя среди немцев. Стою, в одно ухо залетает, через другое вылетает, ведь и так всё ясно. Ты, мол, лицо Советского Союза, на тебя вся западная Европа смотрит. Как будто очень нужно Европе на меня глазеть! Нельзя, мол, водку или пиво пить, плеваться на прохожих, громко разговаривать или петь, сморкаться, закрыв одну ноздрю пальцем, на это есть носовой платочек, отлить в подъезде, и то нельзя.

Василий Семёнович – медвежатник - Когда встретишь медведя в лесу, главное – не испугаться. Пусть он сам тебя боится. Если руки дрожат, тогда пуля попадает в любое другое место, но не в сердце Хозяина леса. Да и сердце у него обнаружить сложно, не видно ведь, где оно, спрятано надёжно за толстой шкурой и пышной шевелюрой. Может даже сердце оказаться и справа. Вон в газетах пишут, что некоторые люди до седых волос доживают, ничего не знают, а как на рентген попадут, то там увидят, что сердца с левой стороны нет, оно справа. Редко, но встречаются медведи с двумя сердцами. Скажем, выстрелили вы в Хозяина. Всё чин чинарём, попали в одно сердце, а другое-то стучит. Вот тогда Михайло Потапыч и покажет вам кузькину мать, запросто штаны или скальп снимет. Из-за этого и надо всегда, запомните, всегда целиться медведю в голову.

Они в темноте ползают Во время дежурства ночи длятся нескончаемо долго. Тянутся, тянутся, и кажется, что никогда больше уже не взойдёт на востоке солнышко. Конечно, когда что-нибудь случится, позвонят и сообщат о совершении тяжкого преступления, придётся быстро-быстро оперативную группу собрать, направить на место, сообщить в МВД Республики. И всю ночь будут тревожить из Сыктывкара, уточнять, что, да как, выяснять обстоятельства преступления, когда направлена опергруппа, когда прибыла на место, какие вещественные доказательства изъяты, возбуждено ли уголовное дело, и если возбуждено, то по какой статье, задержан ли преступник, и так далее. Вот тогда ночь пролетает, как один миг. Но лучше уж пусть ничего не случится и потихоньку да помаленьку пройдёт долгая ночь, покажется ясное утро, с улыбкой на губах подойдёт новая смена, и без происшествий, спокойно закончится долгое дежурство.

За утками - Василий Семёнович, ну-ка расскажи, как ты по чужим огородам лазил, - со смехом попросил кто-то из молодых. – Ты ведь, говорят, большой мастак по таким делам. - Ну вот, один раз сдуру промахнулся, так теперь всю жизнь поминают, - не рассердился Василий Семёнович. –Давай я лучше расскажу, как с Афанасием Петровичем за утками ходил. Если есть желание, можете послушать. Жил Афанасий Петрович в маленькой деревеньке под названием Терень, удобно примостившейся на высоком правом берегу красавицы Вычегды. Очевидно, основателем деревни был крестьянин по имени Терентий. Теперь на этом месте шумит молодой лес, деревня вымерла, как и тысячи других в нашем Коми крае. В первое время охотники и рыболовы ещё заглядывали туда, чтобы скоротать ночь в нежилых уже домах, пока какой-то «хороший» человек не спалил их. Видно, очень уж сильно они ему мешали. Привёл я в эту крохотную, как игрушку, деревушку, своего товарища Сергея.

Не лезь в чужой огород - Я никогда не был Дон Жуаном, но однажды, чтобы постоять за честь коми мужиков, встал на эту скользкую дорожку, - так начал свой рассказ Василий Семёнович. - Жила в нашем селе одна женщина – Анна Викулова. Вся такая из себя крепкая, сдобная, румяная, круглолицая, за словом в карман никогда не лезла, только почему-то не была замужем. Многие из мужиков пытались с ней завязать близкие, ну очень близкие отношения, но ни у кого ничего не выходило, приходилось убираться восвояси. А серьёзно к ней подойти, с конечной целью, чтобы жениться, никто на это почему-то не шёл. Жила Анна в старенькой скособоченной избёнке вместе со старой матерью, работала в колхозе за трудодни, то есть, попросту говоря, за палочки. Я в ту пору уже несколько лет был женат, но, честно говоря, Анна мне тоже очень нравилась. Но чтобы подойти к ней, даже и не мечтал, ведь в маленьком селе все на виду, жена моментом глаза выцарапает.

Василий Семёнович рассказывает Василий Семёнович в органах милиции работает уже давненько, скоро на пенсию оформляться будет. Небольшого роста, черноволосый, круглолицый, нос картошкой, в последнее время заважничал, поэтому начал склоняться к полноте. Но, несмотря на это, милицейская форма на нём сидит ладно, как будто в ней он и на свет появился. Ни минуты не усидит на месте, всё время чем-то занят, но не спеша, обстоятельно, поэтому почти никогда не спотыкается. Занимает Василий Семёнович должность оперативного дежурного. Это не то, чтобы очень большой начальник, но и не маленький, он постоянно держит палец на пульсе района. А какой мастер рассказывать, не заикается и не мычит, как некоторые, может сутками народ веселить. Кто попадал с ним на суточное дежурство, долго не может забыть эти совместно проведённые двадцать четыре часа. Рассказ Василия Семёновича льётся, как мелкий ручеёк, так и журчит, а сам даже не улыбнётся, хотя и довольно смешные истории выходят из его уст.

Попался «В конце-то концов надо поставить этого ворюгу на место! Сколько же можно терпеть его? Уже которую осень, совсем как настоящий хозяин, шастает по чужой охотничьей тропе и снимает не принадлежащую ему добычу!» - размышлял, собираясь в лес, Михаил Николаевич Кирьянов. - О чём ты там сам с собой потихоньку разговариваешь? – рассмеялась жена Михаила - Мария Родионовна. - О чём надо, о том рассуждаю, - недовольно обернулся к супруге Михаил, чьи раздумья незаметно для хозяина перешли в тихий монолог. – До всего же тебе дело. Ты приготовь место для моей добычи, завтра ведь снова полный рюкзак привезу. - Как бы не так! Забыла уже, когда ты полные рюкзаки притаскивал из леса. Дай Бог, если хоть на донышке принесёшь! - Что поделаешь, тайга совсем обеднела. За целый день иногда никого не встретишь, даже мелких пташек нет.

У тебя что-нибудь есть? - О-о! Евлог приехал! – радостной улыбкой встретила брата Катя. – Ну, давай заходи, заходи, обниму хоть, ведь столько времени уже не виделись. Брат с сестрой прижались друг к другу, постояли с минутку молча. Евлог снял верхнюю одежду, повесил на вешалку возле двери, снял ботинки. - На, тапочки надень, я такого большого размера специально для тебя купила в уценённом магазине с расчётом, что когда-нибудь приедешь, у тебя ноги большие, как раз подойдут. Есть хочешь? - Не очень. - Сейчас суп подогрею и накормлю своего младшего братика. Разговаривая, Катя поставила на электроплитку суп, включила электрочайник. - Надолго приехал? - С недельку поживу. Катя села напротив брата и, улыбаясь, глядела, как Евлог не торопясь ест. - В Демьяновку когда собираешься? - Да я хоть сегодня. - Слушай, обожди один день. - Почему? - Я тебе работу подходящую нашла. - Работу?! – удивился Евлог. - Хорошая работа, непыльная, - улыбнулась Катя.

Прозвище - Почему-то вот кроме родного, данного человеку родителями при рождении, у большинства людей есть ещё и прозвище, - начал разговор Василий Семёнович и взглянул на Евлогия Дмитриевича. - Да, и зачастую бывает, что иногда его по паспортному имени и не знают, если спросишь, только глазами удивлённо моргают да плечами пожимают, мол, понятия не имеем, кто это такой? Вот, скажем, у вас в Кушашоре практически у каждого есть другое, народное имя. - Между прочим, ты прав, да ещё какие имена! Вот Борис Самарин, в самом соку мужик был, когда остался вдовцом. Жена его в молодом возрасте от рака скончалась. Борис тогда бросил корову держать, лень, видно, стало доить её два раза в день, но оставил на мясо бычка. А чтобы он не матросил всё лето за коровами, а нагуливал жир, пригласил ветеринара и кастрировал его.

Бедный Ньютон На уроке физики проходили законы Ньютона. Евлог сидел за партой, глядел на большой портрет Ньютона на стене и размышлял. До чего же умным был этот Ньютон, столько законов вывел, вот первый, второй, и даже третий! Много, наверно, думал, даже в парикмахерскую сходить времени не было, вон какие патлы отрастил. А голова у человека хорошо варила. Видать, упало на темя маленькое яблочко, потому и поумнел. А если бы большущее яблоко грохнулось, то тогда мог получиться совсем иной эффект, с испугу или от потрясения мог и с ума сойти. Хорошо хоть, что под яблоней лежал. А если бы под арбузным деревом валялся, как бы тогда жизнь этого англичанина дальше сложилась? Запросто попасть можно на больничную койку, а то и на кладбище. Или арбузы не на деревьях растут? Надо у биологички спросить. Интересно, а зачем он под яблоней улёгся? Видать, пьяный был. С какой стати трезвый человек под деревом валяться будет?

Ёс Тёплый осенний вечер. Тишина, только от реки изредка лёгкий ласковый ветерок долетит, но до того слабый, что чуть-чуть только может отклонить вертикально к небу поднимающийся столб дыма от костра. Из-за долгой суши Печора совсем обмелела, лениво несёт на север остатки вод, чтобы объединиться с многочисленными притоками и ручьями, а затем уже сдать их Ледовитому Океану. Ещё минута, и яркое солнце скроет своё вечно улыбчивое лицо за линией горизонта. Вот оно в последний раз плеснуло золотые лучи на землю и потухло до утра. А над зелёным лесом противоположного берега долго ещё полыхала кроваво-красная заря. Но в конце концов и она растеряла свои яркие краски и исчезла насовсем. И тут же ночь укрыла плотным голубым одеялом и лес, и реку. Одеяло постепенно темнело, из голубого стало совсем чёрным, и вдруг в нём появилась совсем маленькая дырочка, другая, третья, будто личинки моли, дурачась, начали прогрызать материал. Вскоре оно стало похоже на решето.

Полярник Жеребёнок был странного какого-то синеватого цвета. Он стоял на тоненьких дрожащих ногах и тянул голову к матери Умнице под живот, искал соску. Евлог же глядел на жеребёнка и удивлялся, как всё-таки быстро животные встают на ноги. Вот ведь и этот сегодня только появился на свет, а уже стоит, кушать просит, толкает мордой матери в живот. А младшей сестре Евлога уже год, а она только начинает ходить. - Не подходи близко, мать может лягнуть! – предупредил мальчика конюх – Фёдор Михайлович, который незаметно подошёл к ним. - Нет, - вздрогнул от неожиданности мальчик. – Я осторожно. Какой красивый жеребёнок! А как его зовут? - Как зовут? Полярник. - Почему Полярник? - Как почему? Видишь, какая у него шерсть, будто инеем покрыта от холода.

Пызан На улице оттепель, снег сырой, мягкий. Это несказанно нравится мальчишкам. На большой перемене Евлог без телогрейки и шапки бегал по улице, кидался снежками в девочек, а те, тоненько повизгивая, стремились побыстрее скрыться в дверях школы от летящих в них со всех сторон довольно болезненных белых шариков. Но вот прозвенел звонок и ученики разбежались по классам. Начался урок. В класс вошла учительница немецкого языка Зинаида Фёдоровна. Евлог стремился хорошо учиться по-немецки разговаривать, но сегодня, после такой разрядки во время перерыва никак не мог успокоиться. То туда повернётся, то сюда, Грише язык покажет, Тоню дёрнет за косичку. А Зинаида Фёдоровна ведёт урок, одного вызывает, другого.

Старая фотокарточка На стене в доме висит рама со старыми фотокарточками. Одна из них сильнее всех притягивает к себе взгляды любопытных. На ней изображены два мальчика, у каждого из них на шее удобно уместился автомат, а руки свободно лежат на оружии. За ними стоят двое оборванных мужчин, руки которых как-то слишком уж высоко приподняты, даже кажется, будто это не люди, а огородные пугала. На заднем плане разместился вертолёт, рядом с ним видны фигуры солдат. Фотокарточка от старости пожелтела, но она хозяину очень дорога, так как напоминает о давно прошедшем детстве. В это утро Евлог встал, как только проснулся, а не стал нежиться в тёплой постели. Ведь вчера с вечера они с Тарасом договорились пойти в ближний лесок, чтобы начать строить там штабик. По-солдатски споро оделся, для вида побрызгался и пофыркал возле умывальника, покушал и побежал к Тарасу. Тот с топором в руках уже поджидал Евлога, сидя на изгороди, покачивая ногами в кирзовых сапогах.

Таракан В маленькой деревушке и школа такая же маленькая. В одной комнате четыре класса вместе учатся. На жерди, протянутой почти посередине через весь класс, висит огромная карта. Дети любят поиграть на этой карте в географические имена. Один задаст какое-нибудь название, а все остальные ищут его на карте. Кто первым найдёт его, становится ведущим. За картой полумрак, там стоят два шкафа с книгами, это библиотека. Василиса Николаевна рассказывает ученикам четвёртого класса о монголо-татарском нашествии на Русь. Евлог смотрит на карту, а по ней со стороны Китая медленно ползёт наверх огромный рыжий таракан. Он шевелит длинными усами, а сзади у него, как рюкзак, большое яйцо, в котором, это Евлог уже знает, полно маленьких белых таракашек. Интересно, как он может держаться на такой гладкой бумаге? И ведь не поскользнётся, не упадёт! Евлог уже не слышит Василису Николаевну.

Последний круг На востоке только-только чуть забрезжил рассвет, а Дмитрий Гуриевич уже встал, включил свет и ещё раз проверил содержимое своего рюкзака. Ведь не дай Бог, ещё забудет что-нибудь. Вроде всё на месте, уложено аккуратно, всё мягкое ближе к спине, твёрдое – с обратной стороны, а хрупкие вещи надёжно обёрнуты тряпочками. Берестяная наберушка, доверху наполненная гроздьями алой рябины, к ручке которой привязаны снопики силков из конского волоса и обрезанных ниток длиной примерно с вершок для подвешивания приманки. В левом нагрудном кармане часы на шнурке, чтобы не потерять, в правом – компас, который ещё с фронта привёз, и тоже на шнурке. Жена поднялась вместе с мужем, быстро согрела вчерашний суп, принесла на стол, нарезала толстыми ломтями подовый хлеб собственной выпечки и села за стол напротив мужа. Дмитрий неторопливо хлебал, дуя на горячий суп, подставив кусок хлеба под ложку, чтобы ни одна капля не пролилась на стол.

Пятёрка наоборот - Сегодня мы проведём коротенькую самостоятельную работу, посмотрим, как вы запомнили даты важнейших исторических событий. Для экономии времени буду называть событие, а вы в своих тетрадях только запишете дату, - объявила Василиса Николаевна на уроке истории. Гриша, как и всегда, дома книгу, конечно, не открывал, и поэтому по датам у него в голове была сплошная муть, не помнил ничего. Но, сидя за первой партой, всё-таки на что-то надеялся. Василиса Николаевна достала сделанный из картона буклет, где на первой странице записаны события, а на другой – даты. Учительница перечисляла события, а ученики соображали, в каком же году это произошло, и отмечали у себя тетрадях. Только Гриша сидел грустный-грустный и ничего не писал. Но тут на его счастье Василиса Николаевна согнула буклет пополам, и все даты оказались перед глазами мальчика. Он оживился и быстренько переписал всё записанное учительницей себе в тетрадь. Красота! Не надо ни о чём думать!

«Дружба» Опять Тарас оказался на высоте. Его отец – Фёдор Пашков откуда-то приволок бензопилу «Дружба». Она стояла на предпечье и сверкала свежей зелёной краской. Евлог смотрел на неё и удивлялся, для чего же такая большая пила нужна? Её ведь в лес таскать очень тяжело. Возле дома, конечно, можно работать, но если надо будет нести куда-нибудь далеко, руки оторвутся от тяжести. Туда неси, да обратно, да для неё большую канистру с бензином, набор ключей! Пока Евлог с Тарасом рассматривали это чудо техники, в дом вошли несколько мужиков, а перед ними шествовал сам Фёдор Пашков, гордый, как генерал. Он одним рывком перенёс бензопилу с предпечья на середину стола, чтобы удобнее было рассматривать. - Вот эта машина теперь и будет на нас работать, только газуй! Значительно облегчит труд лесоруба, - хвастаясь, широким жестом указал на «Дружбу». - На столе, конечно, выглядит красиво, а как на деле? Надо на деле попробовать, - обращаясь ко всем мужикам, произнёс его брат – Яков Пашков.

Даже сама поняла После звонка вместе с Ириной Георгиевной в класс вошла незнакомая девушка. - Ребята, с сегодняшнего дня в течение месяца вместо меня занятия будет вести Галина Ивановна. Она учится на пятом курсе в Сыктывкарском пединституте и сейчас находится на практике. Возможно, что после окончания учёбы Галина Ивановна будет направлена на работу в нашу школу. Слушайтесь её так же, как и меня, не шумите. Пожалуйста, Галина Ивановна. Ирина Георгиевна села за заднюю парту, а практикантка осталась возле учительского стола. Был урок математики. Видно, что Галина Ивановна хорошо подготовилась к занятию, вела себя свободно, раскованно, не стеснялась. Разговор шёл о дробях. - До сегодняшнего дня вы, ребята, пользовались только целыми числами, а теперь переходим к дробям. Сначала трудно сообразить, что же это такое, поэтому разъясню на примере. Вот, скажем, у Гриши была булка хлеба. Её можно разрезать на несколько кусков.

Девчачьи Евлог многое донашивал из одежды старшей сестры Кати. Ведь когда выбирать не из чего, тогда не обращаешь внимания на то, что на тебе надето. Вся деревенская ребятня так росла. Но однажды летом в праздничный день в Демьяновку пришли ребята из соседней Кирды. Среди них были и старшие – Николай, Дмитрий и Сергей. Поиграли в деревне, а затем всей гурьбой направились к речке купаться. - Гриша! Ты куда пошёл?! – с высокого крыльца окликнула внука бабушка. - Купаться! - Смотри, глубоко в воду не заходи! Утонешь – домой не приходи! Так и знай! - Хорошо! – ответил Гриша, даже не задумываясь в смысл сказанных бабушкой слов. Удивительно, что кирдовские купались в трусах. В Демьяновке такой привычки не было, все плескались голышом. И мальчики, и девочки. Никто никого не стеснялся, вроде так и надо. Конечно, старшие с ними не купались. Увидев это, и демьяновские остались в трусах. У кирдовских мальчиков на всех были чёрные трусы, как у взрослых мужчин.