О, судьбы неказистые выпады шпагой, О, иронии власть, Наигралась вертлявым хвостом, как собака, Нашутилась, смеясь. Что ты сделала, мудрая, что сотворила? И обратно не взять. Подняла в небеса, и затем погубила, Не вернув время вспять. Щедро миру даря нерадивых уродов, Упиваешься всласть. А людей благородной, высокой породы Заставляешь упасть. Мы скорбим и в душе негодуем украдкой, Но кого нам винить? То великий Всевышний железной перчаткой Оборвал его нить. Вспоминайте с душою, любите, храните Незатейливый взгляд, Простоту этих глаз, эту искренность мысли И неброский наряд. В нашем сердце, в словах и молитвах в тиши Он продолжит свой путь, Он уже покорил мировую вершину!.. Не какую-нибудь… Упоимся слезами, внимая твореньям, Что успел он создать. Он в душе, И я верю, что в это мгновенье Он бы знал, что сказать. И пускай его жизнь не венчается точкой Не окончен отсчет, Мы напишем о нем е

…Бесполезным смущеньем обняты, Не поймем, где правда, где ложь. Поджимаем хвосты, как ягнята – Не шепчи, Не смотри, Не тревожь… Что за чувство во мне родилось, Подсказав существу всему, О том, Как бы земля не вертилась – Это нужно ему одному. Мы живем, угасаем робко, Без сомненья приняв судьбу. Как под крышкой, В пустой коробке, Подчинившись ему одному. Эти мысли, сочтя за дерзость, Поступаясь моралью, То – нет. Кто похвалит, Кто скажет – мерзость, Кто вообще не найдет ответ. У меня накопилось много Вопросительных знаков разных. Кто ж убьет, наконец, тревогу Непререкаемой фразой. "Я попробую!" – кто-то крикнул, Как пальнул из двустволки грозно. "Я к такому привык.

Мне снится сон, что предо мной стена, И на ладонях чьих-то я стою одна, А в голове шумит весна, Я сплю, но в мыслях: "Не до сна!" И на губах пчелиных сот Остался вкус, и шепчет рот Слова, что скажет мне народ Лет через сто иль через год. Мне принесла голубка весть, Что мир наш потерял уж честь. Мы все двулики: молвим лесть, А в голове струиться месть. Мне этот сон не разгадать, Что значит он – мне не узнать. И шепчет только мыслей рать: Забыть про сон, не засыпать.. 31.07.1999

Залита комната безмолвной темнотою, И лишь в окно струится лунный луч, Ложась на скатерть каплей золотою. И воздуха порыв так сладок и певуч, Несет с собой цветов благоуханье, Деревьев аромат и волшебство ночи, И летнее задорное дыханье Порхает, словно огонёк свечи. Не двигаясь, задумавшись минутно, Боясь спугнуть дремоту тишины, Что так божественно и так уютно Ночную комнату окутывает в сны, Ты погружен в объятья вдохновенья, Кружась в душе под музыку мечты. Кладут ресницы тоненькие тени На милые знакомые черты. А за окном раскинулась долина, Смеясь и разбудив воображенье. Ты прикоснулся к струнам мандолины Прозрачным незатейливым движеньем. И пальцы рук, красивых, утонченных В особом танце музыку творят, О чем-то нежном, легком, увлеченном На струнах мандолины говорят. Не нарушая тишины мгновенья, Сливаясь с ней в один прекрасный звук, Явилось миру чудное творенье Твоих волшебных музыкальных рук. Задумчивым спокойным ровным взглядом, Полузакрыв влюбленные глаза, Ты молчалив, но мысл

Восемнадцатое июля – Этот праздник немного и наш. И кассиршу подкараулив, Я хватаю билет в бельэтаж. Бойко мчусь, не смотря на погоду, На противный и мелкий дождь. Я готова идти хоть по броду, И ненастьем меня не проймешь. Вот, на месте!

В душе иллюзией рожден, С мечтой фантазии ласкаясь, Мой ум сегодня увлечен, Великой целью забавляясь. Улыбкой детских песнопений Внимает мягким голосам. Забыв уют прохладной тени, Летит и рвется к небесам. Звеня, как чистое дыханье, Играя каждою струной, Даю навеки обещанье И Богу и себе самой. И страх, и стыд одолевая, Желая сердцем одного, Я трепещу и замираю, Не видя счастья своего. Звездою яркой обжигаюсь, Рукой почувствовав мечту, Я в глубине соприкасаюсь, Хватаю мысли на лету. Я подожду еще мгновенье, Себя готовя, наконец, Создать прекрасное творенье И женской участи венец.

И вот, снова, чувствую – Биение, ритма пульс, Вскипает в забывших струнах тела желанье. Боюсь. Отчетливо шепчут губы Формулы, клятвы, слова… Жжет в груди, дыханье бьется, болит голова. В кулак нервно руки сжав, рыскаю в памяти далекой, ржавой Стихи, что сильнее ядов и трав, стихи, Великого Булаты Окуджава. Запнулась, что-то мешает мыслить – образ, вколоченный, запаянный. Никак его не выселить, не выудить из памяти путанной, заваленной. Наконец, очнулась - о тебе думаю, Так мало знаю – большего хочется, Лицо твое вижу – беду мою, заклятье грешницы-непорочницы. Снишься мне. Снова.

У троп Тверского чудного бульвара, Что за Никитским растянулся вслед. В тени густых дерев, В кругу скамеек старых, Стоит от Бога истинный поэт. В его глазах распахнутых, беспечных Таится грусть и внутренний укор, В полете звонких лет, В потоке жизни бесконечном, Глядит на вас, не видя вас в упор. Он устремлен, и вдруг готов сорваться, Ступить на землю твердою ногой, И по Тверскому от души И вдоволь нагуляться Под круглощекой желтою луной. Я вновь пришла увидеться с тобою, Поговорить в один из летних дней. Здесь удивительно, уютно и спокойно И так светло, легко на сердце мне. Ты знал, Сережа, красоту природы, Самозабвенно родину любя. Сгорел, истлел, не знав другой заботы, Как до конца исчерпывать себя. В наш странный век, в котором я скитаюсь, Ты б не прожил, наверное, и дня. Как знать, но вдруг, местами поменяясь, В твой век пожить бы получилось у меня. Ты удивлен?

Шелестели листья молодой рябины С рыжей тенью ягоды сливаясь, Я стояла у куста малины, Красотой природы упиваясь. Повторяла мысли многократно, Все искала лучшие слова. Теплый ветер треплет аккуратно На моем костюме рукава. Воздух чист, как детское дыханье, Заставляет впитывать покой. Вдалеке чуть слышное порханье Бабочки, летящей надо мной.

Кажется, тянутся сутки веками – Секунда, минута, час…. Стрелки шаги беспощадно чеканят, Без огляди мчась. «Пропастью» дел увлеклась, как обычно, Часы на руке теребя. Вдруг натыкаюсь на взгляд твой привычный: "Привет!

Куда твой взор лучистый устремлен Сквозь пелену порхающих ресниц. Как жаль, что в буйстве посеревших лиц Черты не моего лица так жадно ищет он. Я бесконечно наблюдать могу За тонкою игрой твоей улыбки, И про себя молю – не совершить ошибки, И не припасть к рельефу утонченных губ. В твоих устах томиться сигарета, За нею вслед черед другой придет. И прядь волос небрежно упадет Из-под косого черного берета. Ты не печалься, я не потревожу, Я лишь глаза, смотрящие извне. Беги к другой, безудержной волне, Пускай Господь тебе поможет…

Земля еще окутана теплом, И лето в воздухе еще пока трепещет, Еще гроза порою рукоплещет Своим громадным дождевым крылом. И все еще глубокой синевою Пленят лучами купола небес. И дышит ровно бархатистый лес Своею малахитовой листвою. Еще звенит сопрано летней птицы, Еще трава питается росой, Еще загар последней пеленой На руки загорелые ложится. Еще в фонтанах солнечного света Играешь, забывая о зиме, Я так уже скучаю по тебе, Родное полюбившееся лето.

Заполняйте пустоту души, До краев, без жалости и лени. Помоги, она – невинный пленник, Уничтожить пустоту спеши. Заполняй прекрасными садами, Красотой, великолепьем роз. Приложи усилья, что б с годами Пышный сад в душе твоей возрос. Заставляй любить и поклоняться, Без остатка отдавать себя, Дорожить, стремиться, удивляться, Не боясь, не злясь и не скорбя. Помоги душе остаться чистой, Не столкнуться с пыльной суетой. Преврати ее в фонтан с душистой И прозрачной ключевой водой. Избавляй ее от пут сомнений, Лицедейства, злости и от лжи. До краев, без жалости и лени, Заполняйте пустоту души.

Все, как положено – точил упрямый острый нож. Перчатки молча одевал, одолевая дрожь. Рукой по лезвию прошел, как в зеркало взглянул, Сказал: "Всё будет хорошо! Пожалуй, не спугну…" Лицо на маску променял с улыбкою святой, Запястья, шею и глаза омыл святой водой. И слаще голос напевал душевные слова, Молил, любил, куда-то звал, к морям, на острова. Шептал, и к верности взывал, бросая взор с тоской, А сам запазухою нож нащупывал рукой.

Лишь только в этот дом войдёшь – Почуешь тонкий аромат пиона. И засмеёшься вдруг, и запоешь, И поплывут мечты в твоей душе: Ты здесь, но в мыслях далеко уже. И бьётся сердце.

(По мотивам рассказа Э.