Разлетелись брызги-бусинки По углам, Раскатились да попрятались… Всюду хлам, Дом тоскливый и неприбранный; Никого, Кто б помог собрать их заново… И всего Только памятью осталось мне Дальше жить, Не сберег я бусы – лопнула, Всхлипнув, нить.

Как славно я высплюсь под кровлей из мягкой земли! Там корни устроят чертог мне прекраснее прочих, Спущусь я в него, грезя проблеском новой зари, Безропотно кану в объятия собственной ночи. И тысячи глаз будут с грустью смотреть в небеса, Но в тысячи больше ни разу небес не увидят, И тысячи двинутся в море, подняв паруса, Но в тысячи больше похвалятся, в гавани сидя. А я не услышу – я буду тогда отдыхать, Укрывшись, пригревшись, забывшись средь дышащих сводов, Когда-то наступит пора путь обратно искать, Прибившись к гурьбе молодых прорастающих всходов. Изменится мир, след глубокий оставят века, Я это пойму, стоит броситься в жизнь с головою. Расскажут мне вести бредущие вдаль облака, Вздохну с наслажденьем я полной зеленой листвою.

Жемчугом в серебряной оправе Ветви одарил полночный свет, За окном в мерцающей дубраве Вновь метель танцует свой балет. Ею околдованный однажды, Я с тех пор без памяти влюблен, Жду свиданья с трепетом и жаждой, Дух мой вечным снегом обелен. Снегу по душе луны капризы, Снег хватает жадно каждый блик, Снег хранит морозные эскизы, Но приходит март – и он поник. Нож по сердцу это расставанье, И любовь – горчей полыни мед, Маленькая пчелка – упованье, Что зимою снова встреча ждет. Те края, где снега нет в помине, Так унылы, чужды для меня, Тянется там время, вязнет в глине, Там лишь зной – ни света, ни огня. Летом ночи – вот вода живая, Свежесть и прохлада…Светлячки Навий по болотам разгоняют… Эти ночи – радости клочки. Мне тем мило лето, что дорогу Осени уступит и зиме, Дни тогда мелеют понемногу, Утром листья в белой бахроме. Вот он наконец, мой друг сердечный! Вместе с ним приветствуем луну. Я один ей петь могу, конечно, Только грустно, грустно одному.

ОТВЕРГНУТОЙ ЛЮБВИ Ты, спору нет, пленительна и нежна, Чуть было чувствам волю я не дал, Заметил вовремя, что всякому надежду Ты даришь, кто б тебя ни возжелал; Я ухожу теперь – живи, Как недостойная любви. Ты, спору нет, прелестна, но Гроша не стоит эта прелесть, Витаешь легким ветерком, Любому встречному доверясь; Коль расточаешь ласки всем, Сама останешься ни с чем. Как роза свежая, в цвету, Тая шипы, благоухает! Сорвав, пятнают красоту Да по рукам ее пускают, Касанья грубы и резки, И облетают лепестки. Такой тебя постигнет рок, Когда, лишь только страсть уймется, Тебя отправят за порог; Вздохну я, кто-то усмехнется, Увидев, как любовь ко всем Тебя оставила ни с чем. *** To His Forsaken Mistress I do confess thou’rt smooth and fair, And I might have gone near to love thee, Had I not found the slightest prayer That lips could move, had power to move thee; But I can let thee now alone As worthy to be loved by none. I do confess thou’rt sweet; yet find Thee such an unthrif

ПОКИНУТЫЙ ДОМ Жизнь и Мысль ушли навек, Бок о бок, Не закрыв двери, створок, Безоглядный побег! Все внутри темным-темно, Слепо без свету окно, И не скрипнет тихо дверь – Голос был, но нет теперь. Дверь закрой, закрой окно – Печально видеть старый дом С пустым, безжизненным нутром, Брошенный давным-давно. Уходи – здесь все во мгле, И места нет для счастья, Построен дом был на земле, Чтоб стать ее же частью. Уходи – ни Жизнь, ни Мысль Здесь уже не найти, Они теперь в блеске и славе, В тысяче дней пути нашли дом, Что будет цвести веками. Нет их более с нами! *** The Deserted House Life and Thought have gone away Side by side, Leaving door and windows wide. Careless tenants they!

Абу Бен Адем Абу Бен Адем (славься, его род!) От сна глубокого, без тягот и забот, Очнулся. Ночь. В сиянии луны, Что лилию молочной белизны, Узрел он ангела – тот в книге золотой Писал…Нахлынувший покой Бен Адему придал душевных сил, Набравшись смелости, виденье он спросил: «Что пишешь ты?» - Пришедший поднял взгляд, Во взоре кротость и смирение царят, - Ответил: «Бога возлюбивших имена», - «А есть средь них мое?» - «Его там нет», - «Тогда Впиши меня, - Абу просил его, - Средь возлюбивших брата своего». И ангел, записав, исчез. Вот снова ночь, Он снова здесь, тьму отгоняет прочь, Со списком тех, кто был благословлен: Абу Бен Адем – прежде всех имен.

Dark angel’s voice, the voice of loneliness, From high above I hear you whisper dismal prophecies: “No faith in love. Do recognise my voice’s tenderness! Till very end I’ll be your childhood, your memories, Your only friend. My look is deep, though sad and cheerless, But feel the bliss: So sweet will be in all its bitterness My lifeless kiss. Since then alone you will doomed to be, And in the night I’ll call you with a subtle lullaby – Sleep tight, sleep tight!” And so come true the dismal prophecies: It’s dark around. To you, oh, dreadful friend, oh, loneliness, For good I’m bound, Your steps do echo dead serenity, I hear them close. All who I love with deep sincerity - They all are foes! *** ТЕМНЫЙ АНГЕЛ О темный ангел одиночества, Ты веешь вновь, И шепчешь вновь свои пророчества: "Не верь в любовь. Узнал ли голос мой таинственный? О, милый мой, Я – ангел детства, друг единственный, Всегда – с тобой.

If the roses drop their petals quietly, If the stars fade gently in the sky, Billows crush upon the cliffs defiantly, Dull becomes the beam of morning light, This is death without painful agony, It enchants with beauty and delight, Promises repose in blissful harmony – Gift from nature’s generous almight. Learn from her divine and noble sanctity, Learn from nature how to pass away, How to smile at heart when walking gallantly Towards the end of your pre-mortem day. *** Если розы тихо осыпаются, Если звезды меркнут в небесах, Об утесы волны разбиваются, Гаснет луч зари на облаках, Это смерть,- но без борьбы мучительной, Это смерть, пленяя красотой, Обещает отдых упоительный,- Лучший дар природы всеблагой. У нее, наставницы божественной, Научитесь, люди, умирать, Чтоб с улыбкой кроткой и торжественной Свой конец безропотно встречать.