Нет, мы не в лесу, мы в глухом лесу, где между отдельно расположенными избушками, происходит общение в виде расшаркивания, в духе, как правильно заметила Evelina, великосветского раута. Я полностью поддерживаю ее мнение, что вместе с водой выплеснули и ребенка. А если точнее, - театр лишился зрителя! А зачем он без зрителя? - хочется подчеркнуть или выделить эту фразу, но к сожалению настройки по редактированию, остались на прежнем, малопонятном уровне. Какой смысл от сайта без "Ленты" и не только для вошедших на сайт, а вообще для всех. Да, в ней были распри, но они и создавали своеобразный интерес. Конечно, черный пиар не очень приятная вещь, и не всегда на него хватает нервов, но надо учитывать, что мы не в восемнадцатом веке, когда стихи были одним из небольших развлечений времени. Мне например, до сих пор жаль, что с сайта ушел один из главных пиарщиков ObyWAN , не разу не хотела его обидеть, хотела просто пообщаться немного в его стиле, а он обиделся, жаль.

Где я? И где чад? И мои сообщения?

Скажи-ка дядя, ведь недаром, В чуму былую санитары, носили длинный клюв? В нем смесь из едких трав дымилась, ведь было так, скажи на милость, чтоб не хворать вдохнув, болезни грозной испаренье? Тогда ведь не было леченья, – то страшный был недуг. Чума косой людей косила, И всюду грязь, и мало мыла, И голод, и разруха била, как самый жёсткий кнут. Ложились города и страны, И стоны всюду беспрестанно, И умерших несут… Сегодня все немного мягче, И жизнь, как водится, богаче, Хоть ковид тут как тут. Опять пришел чумой на Землю, В году двадцатом – невезенье, Накрыло мир как спрут. Но интернет и антисептик, И много умного на свете, Надежду все ж несут. А маски – те – не с клювом даже, А просто лоскуток бумажный, И дядя, подтвердит и скажет, Возможно, мир спасут…

Как фейки пленяют мутью, Поднявшись над суетою, Подмяв основание сути, Размазав и смысл и святое. Двоят, насмехаются, крутят, Мозгами доверчивых лохов, На злободневном маршруте, Скрывая насмешку подвоха. И все эти странные люди, Живущие здесь без толку, Когда-нибудь мозг разбудят, Чтоб смысл в суете отскоркать… Но нынче, пока что трудно, Всем жизни понять алгоритм, И от субъективности трусит, И от искажений претит... И льются вновь реки мути, В сумятице рукотворной, И строятся перепутья, То искренне, то притворно, То просто на понт проверяя, Лья ложь, как медовый экстракт, И каждый старается, сея, Все то, в чем он аз и мастак… Так фишинг как поле, косит, Косою проблем головных… И мозг подчистую сносит, От фейков слепых и шальных…

Твой довод был как триста тысяч пуд, И уж таких высот, что чисто прогибался. Что главное слиянье рук и губ, А остальное трын-трава и зайцы… Да это был железный аргумент, Что не нужны венчания и загсы, и надо поскорей ловить момент, на все забив,приватно наслаждаться. И это суть, а остальное – флуд, Потеря времени и лишние абзацы, И пусть в аду потом нас черти жгут, Ведь основное, тотчас … пообщаться… «Мыл годы жизни быстро истекут, А ты и так уже два дня держался…» Твой довод был, конечно, очень крут, Но убедительным, прости, не показался…

Как же много с тобой условностей, И таких, и сяких – всяких… Я могла б быть с тобою в космосе, Где-то там, в темноте, во мраке, Веселиться, летать между звездами, Соблазняя и поддаваясь, Легкомысленной быть и серьезной, И любить невесомо, не каясь… Я могла б быть с тобою в вакууме, Отделенном от притяжения, Там… без звезд, без всего и всякого, Жизнь гнетущего напряжения… В крайнем случае где-то на облаке, Укрываясь дождем, и снегами… Грязнословный и черноокий На земле спит барьер между нами.

Нынче Маня долго одевалась, Наряжалась, пудрила лицо. С муженьком в театр собиралась, Муж же оказался подлецом. Заявил, что преданный друг Лешка, Предложил рыбалку замутить… Ну вот есть ли совести немножко? Ведь в театр обещал сводить. Манечке удить не интересно, И отстойно, ночью у реки… То ли дело, посмотрели б пьесу, А теперь… глядеть на поплавки? Скуку смертную авансом предвкушая, Мариам сочла: Не подпишусь! И пойду в театр с «подругой» … Валей… (Он любитель чувственных искусств…) Валин пол, хитро, не сообщая, Мужу, процедила: Ну… удачи, Я… в театре лучше «поскучаю», Будем квиты, дорогой, а ты… рыбачь…

Я тебя, наверное, просто боюсь, ты какой-то огнеопасный, вдруг я втюрюсь, ну, то есть, культурно влюблюсь, любовью горячей и страстной? А ты не захочешь мне отвечать, поигравши, да и забывши… Что мне делать тогда: тосковать и страдать -- огнеопасно влюбившись? И тогда мне придется гореть в аду отказавшись от жизни привычной, уж лучше, глаза опустив, я мимо пройду, спасаясь от взрывной твоей эксцентричности… И не надо меня зазывать, соблазнять, а то все может быть с точностью до наоборот, - я соглашусь, а тебе понравится, что вполне вероятно, и ты будешь мучиться и страдать, а я стану безразличной и холодной… И огнеопасность твоя превратиться в золу… а это будет обидно и даже трагично. Уж лучше не буду искушать я судьбу, а просто, глаза опустив, все так же мимо пройду, спасая взрывную твою эксцентричность… Сердце оно, как хрусталь, лазурит, слово не то… и разбито, в искрах твоих искрометных флюидов, лучше пройти транзитом…

Эта жизнь как-то странно расставила пешки, Да и карты сдала вперемешку небрежно, То немного стесняясь, то немного поспешно, То чрезмерно пугливо, результат – безуспешно… Ну добавила б крапа, чем лицом тупо хлопать, И в судьбе моей сложной, все настолько испортить. А теперь вот – все мимо, а теперь вот, – все копоть И тоска как трясина, и душа моя против… В тягомотине нудной, без причины метаться, И не видеть резерва, как судьбе подыграть… Чтоб порхать и кружиться, в ветреном танце, И на сердце чтоб легкость, и в душе благодать…

Всё так давно, привычно, Дергает личность… Чью-то, мою, другую, Словно пуля… В доску шальная, злая Пролетает… Я отпущенья не зная, Тихо с краю… Таю и забываю, как страдаю, я оттого, что в жизни, мало рая… Все оттого, что пули, Кругом летают, Бьют, окружают, зная, Что попадают… В сердце, чело, привычки, В профиль личный, Сутью своей акульей, как в разгулье…

Куда не кинь, всюду клин И клином не вышибается. А может быть -- это трамплин, С которого вверх поднимаются… Или скорее обрыв, С которого падают в бездну… Но может и быть просто лифт, Чтоб вверх или вниз ездить… Взлетать несомненно клево -- В лазури чистейшей парить. А падать, совсем не здорово -- Внизу грязь-тоску месить… Вселенная -- мощная сила, В ней замысел Бога и власть, Но есть все ж лазейка-милость: Выше чем Бог не подняться, А ниже его не упасть…

Получила за это стихотворение такую низкую оценку, что решила его переписать, было бы интересно, стало лучше или нет... Эта магия твоих губ, Колдовские оковы рук, Обвивают меня как спрут, Заключая в порочный круг. Завораживая мне мозг, Отшлифовывая до лоска, Без тебя я не вижу снов, И горю как фитиль без воска. Без тебя мое сердце вдрызг, Разбивается о пустоту, И как сотни горящих искр, Гаснет... падая в суету. Без тебя этот мир - не мир, жизнь - не жизнь, а любовь - не любовь, Твоя магия, как вампир, Отравляет мне плоть и кровь. Первый вариант для примера: Эта магия твоих рук Эта магия твоих рук, Колдовские оковы слов, Обвивает меня как спрут, твоя магия как засов. Выколачивает мой мозг, Выхолаживает до лоска, Без тебя я не вижу снов, И горю как фитиль без воска. Без тебя мое сердце вдрызг, Разбивается о пустоту, Без тебя в моем горле визг, Улетающий в высоту. Перестань со мной колдовать, погружая в тоску-печаль, Я любовь, от которой страдаю, От души своей отлучаю.

Стихи не булькают в бокале, И не струятся словно шелк, они сознанью докучают, И мне без них так хорошо. Без них так много в жизни света, Так много нового во всем, А смысл оставленного следа, Мне извините, ни… о… чем…

Предложи мне что-то, чтобы захватило, Чтобы заиграло музыкой в душе… Может звезды в небе, может бригантину, Может листопада дождевой фуршет, Или… ожерелье из папье-маше… Распиши на небе сотни ярких радуг, Брызги, от которых, в фейерверк сложи, Наведи до лоска на душе порядок, Что-нибудь бодрящее для меня скажи, Или просто сказку тихо расскажи… Зачерпни горстями звезды в поднебесье, Чтоб от страсти ночью, голову снесло. Раскидай их в темень или так развесь их, Чтоб в душе как в небе сделалось светло, Иль на сердце просто, негой повело… Отсиделись думы, оттоптались ноги, Опалились крылья об алую зарю… За красивым словом вдоль и без дороги, Не за грош гонялась, думая - словлю. То ли охладела, то ли обломалась, Ну а может даже, просто так хандрю…

А мы с тобой давно и тайно дружим, Там, где-то...

Я так к тебе и не дошла, о друг Пегас, И от того на сердце, хладном, грустно, Но обещаю, пришагаю как-то раз, Вот только искус -- выучить французский. Тебя прельщала, милый мой Пегас, короткой юбкой и красивой блузкой, и ты, казалось, велся, каждый раз, но захотелось выучить французский. Любила тебя страстно, мой Пегас, Душою всей распахнутой, по-русски, но налетела блажь, что прям сейчас, мне надо срочно выучить французский. Нашла словарь и вот зубрю слова, талдычу долго, не боясь нагрузки, и пусть болит от скуки голова, но мне же надо выучить французский… Твержу, давлюсь, читаю по слогам, от нудности тихонько подвывая, и тут… Пегас ко мне ворвался сам! Бог с ним, с французским, а с Пегасом полетаю…

В моей душе желаний масса, Они друг с другом часто спорят, То, хочу быть королевишной распрекрасной, Ну а то, – владычицей морскою. Иногда… прельщает быть Золушкой, Ну а чаще, – леди Годивой, Редко – белой пушистой кошечкой, Хотя нет, кошкой - неприхотливо, Ну, конечно же, гибкой пантерою, Черной, глянцевой и блестящей, Можно даже чуть-чуть мегерою, Но шикарной и обольщающей… Иногда субтильной Офелией, Неземной эйфорией пропитанной, Или кем-нибудь пострастнее, Помистичнее – Маргаритой… Красной Шапочкой – не задерживаюсь, Не люблю такую доверчивость, Королевой бываю Снежною, Ей могу и переусердствовать. Ну, а больше всего Ассолью, Бесконечно верящей в чудо, Этой страстно любимой ролью, Упиваться всегда я буду… Так что разных героев масса, Всех в душе их переживаю, Но среди их лихих выкрутасов, Очень часто себя теряю…

Жажда внимания, лайков, репостов, у самой заласканной из баловниц… Быть бесподобной, яркой, несносной, Косы до пояса падают ниц, Губы уставшие, болью обветрены, Шепчут с надломом кому-то вдаль: «Хочется больше любви беззаветной!» Бьется на сердце тоска и печаль, Поутру стынут ноги холодные, Солнце зовя из осколков зари. Веки тяжелые, взоры голодные: «Дайте побольше репостной любви».

Сижу в помещении душном, А Ковид пока снаружи, Его изнутри созерцаю, Как он короной пронзает, Знакомых и незнакомых, Затягивая в свой омут. И вижу пока из окошка, Ну, ладно бы, просто кошки, Люди, включив тупого, Антигеройства пустого, защиту не одевают, и их ничего не канает. Антигерои без маски, Твердят о неверии сказки, Лясы точат на лавке, Повысив вирусу ставки, Судачат беспечно с соседом, Подкашливая при этом. На посиделки рвутся над невидимкой смеются, не признают паразита, корону стянув у Ковида. Чьи-то страдания пофигу, лишь бы не выглядеть лохами, маску надев на хлебало, и как-то оно задолбало. Воспринимаешь такого Как с головой чумного Взявшего всех в зависимость От непревзойдённой «выси» Собственного «высочества» … Оно же так вообще не кончится…

Страшно потерять голову, Оказавшись в любовной власти. Страшно из огня в полымя, Сгинуть в геенне страсти… Ты, как западня космоса, Давишь на притяжение, Я, как земная ось, Следую за скольжением… Торкает время пропастью, Что между нами. Наших сердец лопасти, бьются камень о камень. Ласка в душе шляется, уводя в неизбежность. Я… то в ненависть падаю, а то… улетаю в нежность…