Все хорошее в жизни пропитано антистатиком, Чуть тряхнешь неудачно "юбками", и отскакивает… А плохое пропитано клеем -- икс – захватчиком, Чуть расслабишься, прилипает, намертво стачивая, -- Реки вспять текут, обостряются дыры черные, Месяц бросает тень среди дня на помыслы, Все хорошее, отскочив, удаляется измельченное, Из души, из любви, из разума извлеченное, А плохое -- липнет плотнее, клеится, И поземкой в душе чёрной стелется, Умножая в сознании все лихое, Антистатиком брызнуть бы на плохое…

Эквилибрировать между, на волосок от начала, И в ситуации смежной, жечь адреса и причалы. Кинуть на растерзанье, Годы, людей, привычки, Лишь бы пить губ лобзанье, Сгорая подобно спичке. Тающей, легкой как ветер, В жерле любви возродиться, И нарезать километры… Путей, чтоб к себе возвратиться.

Мне жаль, что с кем-то не срослась, моя стихия… Хотя для них, порой еще, пишу стихи я… Они так жгут меня, соблазняя, Еще совсем чуть-чуть побыть на кромке рая, Еще немного по вариться в пекле ада, А мне ни то и не обратное, - не надо. Мне вольной птицей быть по средствам, И по нраву… Стихи свои, воспринимаю, как забаву…

Я люблю этот город, самой нежной любовью, Приезжая сюда, попадаю домой, В эти пальмы и солнце, в это Черное море, Словно в радужный сон, окунусь с головой. Погуляю по парку, под названьем Ривьера. Карусели и тиры, выпью с мятой коктейль, Прошвырнусь по бутикам, шмотки все перемерив, И чтоб отдых удался, подберу помодней. Под полуденным солнцем, поваляюсь на пляже, Чтоб загар лег ровней, на топчане в тени, А под вечер в кабак, в Гранд Марина, налажусь, Когда в городе знойном загорятся огни. Здесь кальян покурю, после ужина с другом, Танцы, яхты, иль просто, ночью к морю на пляж… Город сказочный Сочи, – романтика юга, – В твоих тёмных ночах, – драйв, задор и кураж...

Можно долго в жизни искать, Потерянный Богом смысл. Это как искушенье, чья Ева-мать, Когда-то яблоко сгрызла. Смыслом можно назвать любовь, И искать свою половину. Обретая ее вновь и вновь… Накрываться страстей лавиной. Смыслом можно назвать мечту, Что парит где-то синей птицей, И смотреть на нее в высоту, Как она между звезд резвится. Или смысл искать в деньгах, В изобилье вещей и хлеба, Этот смысл тоже как-то не ах, Капитал редко падает с неба. Можно также искать себя, В своем эго, увидеть смысл, И себя лишь в жизни любя, Занимать собою все мысли. Тот, кто ищет, всегда найдет, Были бы желанье и прыть, Ну а жизнь все равно пройдет, Даже если без смысла жить.

Предлагаю послушать песню на мой стих "Соблазн" в великолепном исполнении дяди Вовы: https://www.chitalnya.ru/work/2761793/

Жизнь как бочка, в которой мед, разбавленный долей отравы, и как разделить их, сам черт не поймет, ища виноватых и правых… А мед тот прельщает и просится в рот, но после стрихнин выступает: и вьется, скрываясь и лезет, и льнет, – отведать себя заставляет. И не повестись, невозможно, почти, вид меда притупит все мысли. Достать, хоть на час бы, от рая ключи, – там мед от отравы очистить. Его процедить и найти в нем свой дзен, а яд отослать в преисподнюю, и выдохнуть, как после бедствия, всем, но помесь не делится… подлая… Яд с медом сплотились как инь вкупе с янь, погрязнув в объятьях бессрочно, и в мире царят и услада, и дрянь, людей проверяя на прочность. И жизнь, словно бочка, в которой мед, – навек солидарный с отравой, кто съест без разбору, умрет, пропадет, – то зелье не БАД для добавок…

То ли косинус, то ли синус, - пред дежурным соблазном гадаю, ну а счет то давно в минус, сокращаясь, худеет, тает. А соблазн возбуждает нервы искушением зазывая, извивается в хитрых маневрах, ну а счет-то, все убывает. Растворяется льдом в ладонях, утекает песком сквозь пальцы, в сонме разных желаний тонет, надрывается, уменьшается. Душу жжет, как от сотни молний, смысл с логикой разбегаются. Счет то жизненный, не пополнить, а соблазн все не унимается. Скептицизму нашлось все же место: -- Знаешь, бес-искуситель, иди ты… В канцелярии - той… небесной… мне давно не дают кредиты…

Город – ширь, город—высь, Город – пуп, Я с тобою кручу хула-хуп, Интенсивных страстей, Произвольных вестей, Всяких глаз, Всяких рук, всяких губ… Город – явь, город – сон, Город – миф. Отчего же твой стан так красив? Город выйди на бис и толпе поклонись, И души словно чудо коснись. Город - вамп, город – тромб, Город – грех, На тебе сотни ран и прорех… Город плечи расправь, город боль исцели, И зажги темной ночью огни. Город - всхлип, город - вздох, город – стон, Переменчивый, как хамелеон, От святой детворы до угрюмых людей, Утром - ангел, а ночью злодей. Город – ад, город – рок, Город – зло, Отыщи в своих недрах тепло, Огради от тоски и всю грязь отряхни, Маеты, толкотни, беготни… Все же город с тобой я дружу, То затихну, то вновь закружу, Твоих улиц тесьму, твоих парков лоскут, И кольца твоих трасс хула-хуп. Город - шарм, город – кайф, город – шик Ты к достатку и лени привык, В развлеченьях обрюзг, своих дев, своих муз, Город – муж, город – ферзь, город – туз.

Эй, ловец снов, пошли ты мне сон хороший, Пусть мне приснится оранжевый пони в небе, Ласковый ангел, что сыплет как дождик гроши, Принц, прокативший в своей золоченой карете, Солнечный остров в алых лучах рассвета, Ласковый мишка с розовой теплой шкуркой, Дай полетать на яркой веселой комете, И покурить волшебную чудо-трубку. В небе скатиться по радуге разноцветной, Горькие страхи она чтоб разбила на спектр. Эй, ловец снов, держи от меня конфетку, Мыслей о сказочном и волшебном включи селектор. Там далеко на краю у туманного Альбиона, Дай оседлать мне тройку коней удачи… Свет светофора настрой для нее зеленый, Пусть в страну снов она без препятствуй скачет. Чую ты близко, будь же со мной нежнее… Где же твой сон, чего ты так долго тянешь? Столько прошу, ну открой же дыханье Морфею… Сам что ли спишь? Меня то ведь точно обманешь…

Полшага до ада, полшага до рая, Я в грезах витаю, и звезды считаю, В кромешном тумане к тебе подбираюсь, И горько на сердце, и маюсь, и каюсь, Растерзанной птицей с клинком в подреберье, Я раны латаю, в посулы не веря, И рвутся как струны дрожащие нервы: Ты может быть пятый, а может стопервый?.. Я просто играла, я просто порхала, Любви я не верю, и раньше не знала, Как верить, что думать и где увернуться, А может быть Евой на миг обернуться? -- Полшага до рая ступив в поднебесье. Да только боюсь, что в раю мне не место… Полшага до ада, чуть-чуть горячее, Там слишком угарно, но все ж веселее. Оставлю пока я полшага в «куда-то» Ты все же не первый, скорее стопятый…

Не хочу с тобою встретиться, Потому, что не уверена, А планета как-то вертится, В загрязнениях не умеренных. Ведь могу нечаянно плюхнуться, в койку, подчинившись похоти, а планета смол нанюхавшись, утопает в черной копоти... Фонари глазами желтыми, нас пугают одиночеством, страх развеять бы осколками, да вот мусорить, так не хочется... Голова от страсти кружится, и вращения планетарного, только здесь любовь недужится, без вмешательства санитарного... В желтом смоге растворяется, страсть для нас когда-то важная, а планета ускоряется, - чем быстрей прогресс,- тем загаженней.

Я в душе - несомненно - кошка, и умею зализывать раны, - доводя до атласа кожу, заодно подчищаю обманы. У меня девять жизней, или больше чуть, - не считала, вроде близится дело к тризне, кувырок, и пошло как сначала. Я бываю не в меру мягкой, и сговорчивой няшкой-белой, и послушной, на гибких лапах, или стан дугой, когти, - стервой. И как кошка, самодостаточной, переменчивой и коварной, но при этом, весьма загадочна, и прикид обожаю шикарный. Ты поманишь меня из окошка, я запрыгну на подоконник, и хвостом покрутив немножко, разомлею в тепле ладоней.

Без доверия страсть – это боль, это я, в общем, точно знаю. Я листаю журнал для баб, типа плейбой, и к моделям страстью пылаю. Без доверия страсть – это ад, всевозможных сомнений бездна. Вот в журнале мачо стоят, один другого помпезней. Без доверия страсть – сирота, вся в лохмотьях печали и слез. Ну вот этот, ничё так – брутал, а вот тот красив - прост блеск. К ним доверие ни к чему, - просто тело, что привлекает, вот смотрю и почти люблю, но чего-то все ж не хватает. Может, стимула доверять, соблазняясь на секс не скромно, и нет смысла переубеждать, что любить без доверия стремно. Без доверия – дура – любовь, не ценна она и не ценима, сколько б ни было ласк и слов, все равно пронесется мимо, даже если будет остра, как клинок пронзающий сердце, но не та, что хочу я, не та, в той, должна быть в доверие дверца.

Ах, эта осень, я грущу с тобой, ты душу, словно листья закружила, хоть обещала скуку и покой, но обманув, меня приворожила, околдовала, сея листопад, к твоим глазам, твоим рукам, объятьям, приговорила к объясненьям невпопад, и к соблазнений элегантным платьям, и скоро начинается зима, и мы закружимся теперь в метели белой, и у зимы украсть ее наряд, чтоб самой-самой стать, я бы хотела...

Твоя любовь как утренний туман, Так нежно, словно дымка обвивает, И страсти мне, суля, безумный ураган, Бесследно тает. То вдруг как бабочка иль мотылек парит, Намеки слабые, чуть слышно подавая, И сквозь забвение настойчиво манит, Бесследно тая. Пью без тебя вселенскую тоску, Она весь день по комнате летает, И солнца зыбкий золотой лоскут, Бесследно тает. Ругая этой жизни суету, Я о любви в раздумьях пребываю, И кажется, что завтра поутру, в ней, без следа, растаю.

Не страдал ты, не звал, - просто мерил меня дерзким взглядом, и с надменной улыбкой, небрежно вступал в разговор. Не любил, но хотел, и не надо стенаний, не надо, - ни сейчас, ни тогда, ни потом, все они ни о чем… не дарил мне цветов и своей, не считая отрадой, все слова о любви не рассматривал и не берег, а, буфетно-конфетный этап, списав за ненадобностью, лишь в углах зажимая, укромных, активно стерег… Не берег, не лелеял, не ведал тоски и преграды. Не пытался поставить, на хоть и зыбкий, но пьедестал. в ослеплении чувств, я была нашим встречам рада Ну а ты лишь страницы плотских утех листал, Пополняя абзацы о телесных лобзаньях Даже ночью хватался, просыпаясь, за телефон, Сонно в трубку нудел вымораживая признанья, - не любил, но хотел и сейчас, и тогда, и потом… Только мне это все ни о чем….

Ты… подаешь мне знаки, откуда-то издалека, Что твой фрегат на якоре, застрял на годы, века… Я… вижу на синем небе зарева алый стяг, Но понимаешь, не знаю, как к тебе сделать шаг… Ты словно вне зоны доступа, в скрученном измерении, На странном небесном острове, В сюжете стихотворения, Там, - где необитаемо, всуе, за гранью, по̒верху, расколото, нераскаянно, где-то между и всполохом… Ты… весь окутан тайною, сумраком темного марева, Облаком жестких сомнений и оговорок по Фрейду… Я… вижу на море паруса алое, алое зарево, Но как до него дотянуться мне, ведь твой корабль на рейде… Где-то вне зоны доступа, в скрученном измерении, На странном небесном острове, В сюжете стихотворения, Там, - где необитаемо, всуе, за гранью, по̒верху, расколото, нераскаянно, где-то между и всполохом… Мы… никуда не движемся, застыв в противоположностях, Скомканных, не разгаданных, с разными полюсами. Ложью с виной задвинутых, на колебанья умноженных, Тех, чья печать безвременна, со сломанными часами… Где

Перестану страдать - на минуточку, или больше… Разобью эту боль, что приходит нагой и подлой… И забуду о жизни - этой, что не может быть горше, И займусь весельем, бездельем, собой и модой… Буду песни петь не свои, а шансон под гитару, Наряжаться в бренды - перемерив полгардеробной, Рассекать по проспектам на крутых иномарках, И крутить, не стесняясь - мужиками и попой… Прошвырнусь по любимым ресторанам и клубам, Ночью танцы устрою так, что взвоют соседи… Натяну подзабытый образ блондинки глупой, И устрою стриптиз - мне морали давно надоели… Накачаюсь вином, оттянувшись на всю катушку, Перед новым грядущим романом не онемею, И заброшу стихи, что к любви моей так бездушны, И пойму, что без них, жизнь приятнее… и милее…

Игра вслепую, с судьбою в прятки, Надеты маски и взятки гладки, С того кто ищет, лицо закрывши, С того кто водит, с того кто лишний. Игра вслепую, в ней все непросто И подразмыта цена вопроса, А каждый жаждет сорвать удачу, Играя честно или портача. Но не понятно кто врет, кто честен, И есть ли правда под маской лести. Игра вслепую, так утомляет: То зло глумится, то окрыляет, В ней все бесцветно, и все прозрачно, Ну а стабильность неоднозначна. Игра вслепую всех повенчала, К концу подходит и вновь сначала, Идет по кругу без передышки, К кому-то кто-то неровно дышит, Или блефует, скользя по краю, И ловко маски приподнимает. Игра вслепую - судьба такая, В нее с рожденья мы все играем, Не видя смысла и слов не слыша, А Бог считает на шишел – вышел.