Мой свет, я умирала много раз, Почти за гранью, вспоминая нас, Пыталась раздвигать руками полночь. Я не молилась, помня, что любовь Не жалует молящихся рабов, Но было больно.

Талант не может быть уверен – сомненье – вот его стезя. Стучаться в запертые двери, куда войти давно нельзя – Но всё ж войти. И с сожаленьем понять, что снова дверь не та… Молиться, падать на колени, бумаги рвать – всё суета! А слова нет, как нет. Всё тщетно. У догорающей свечи Его просить? Огонь трёхцветный едва колышется.

"Пора спускать багровые кулисы. Молчу, как положил просфору в рот. .......................................... Кларисса?" http://www.stihi.ru/2015/07/26/3662 Кларисса здесь. Но твой звонок так поздно… Все спят, и ночь давно вошла в зенит. Мой демон по ночам всегда звонит. И падают его слова, как звёзды, на дно небес, на дно пустой глазницы, На дно души. И глубже не упасть. Там темнота свою открыла пасть И молча ждёт открытия границы, но тщетно – веки тонкие зашиты Суровой нитью, наискось, внахлёст… Над склепом что-то напевает клёст, Под деревом ища себе защиты. Вокруг цветут фиалки и нарциссы – Прошли дожди, они пустились в рост… Мой демон, повтори ещё – Кларисса?

Весна, мой свет, сугробы поредели, Истаяли. Шумит в берёзах сок. И я не знаю, что мне нынче делать С клепсидрой дождевых моих часов. С шагами полуночными прохожих, Которым тоже, видно, не до сна… Часы стучат дождинками по коже, Смывая испарение вина. Смывая непонятные полоски, Оставленные чем-то на щеках… Забавно – две луны на небе плоском, Откуда? Как сказал бы Роланд – Ка! Судьба.

Ах, сколько раз Вы мнение меняли, О, мой непостоянный кавалер… Искали здесь кого-то… Не меня ли? Зачем искать – мы пленники галер Одних и тех же. Теми же ночами Прикованы к цепям всё тех же слов. Один и тот же ангел за плечами, Один и тот же призрачный улов. Но Вы, мои слова опровергая, Всё ищете различий. Между тем, В любимых и единственных – другая. И у меня – другой. А новых тем Всё нет как нет. Печально. Пасторали Меняют свой окрас и свой мотив. А помните, как раньше мы старались Не допускать в страницы примитив? Что там, в глазах блеснуло – не слеза ли? Ну, полно. Не к лицу Вам этот стиль. Ведь это Вы однажды мне сказали – Воспоминанья надо отпустить. Мы их вдвоём усердно отпускали, Они летели, мы махали вслед… Что Вас теперь тревожит – не тоска ли? Вам холодно, мой свет? Возьмите плед. 26.03.19.

Поговорить бы с Вами… Так нелеп Смешной обмен словами, как вслепую, На ощупь… Я слова роняю в склеп Бездонного пространства… Вязь скупую Немногих фраз – чтоб замаскировать Крамольный смысл вечернего посланья. В сухой колодец падают слова Забытых и несбывшихся желаний. Несбывшееся тихо мне шепнёт, Махнув во сне прозрачною ладонью – «Я сбудусь. Только лет прошедших гнёт Мешает… Теребит…» О, как бездонен Колодец этот! Свет мой, как горька Была вода из этого колодца, Но как могла заманчиво сверкать… Теперь там даже птица не напьётся. Один лишь прах, забвение и тьма. Не так ли всё проходит – растворяясь В тумане лет? Как не сойти с ума, Когда дошёл до самого до края? Колодец сух. Вокруг один песок – Пустыня. Бесконечная. Большая. Застыло в повороте колесо, Которое судьбу мою решает. 23.03.19.

Белым листком утолишь ли душевный голод, Если слова неделями не приходят? Мрак за окном на «после» и «до» расколот – Неоднороден. Чёрные птицы в небе сшивают тучи, Звёзды, как гвозди торчат в покрывале ночи. Белый кораблик-месяц смешной, летучий, Спрятаться хочет. Он прорезает длинные коридоры, Птицы опять сшивают – шизофрения… Там под лоскутным небом уснул мой город, Люди родные. В старой квартире под потолком высоким Вьют паутину сны, выползая ночью, Чай наливают, цедят в стаканы соки – Девочка, хочешь? Девочка, помнишь красные автоматы, Счастье за три копейки в разгар июля… Помню, конечно… Посередине марта – На карауле. На карауле… Слов не дождусь волшебных, Или простых, не знаю, уж как придётся. Как мне забыть про всё это, вообще бы... Сухо в колодце. Кто-то услышал – может быть, это небо Льётся, как дождь, шумит в желобах и стоках? Где же вы раньше-то были?

Слова навалятся по нарастающей, В них мало светлого и много тёмного… А что ты ждал, мой свет? Писака та ещё – Наверх – до резкого и вниз – до томного. Качели странные подкинут к облаку, А вниз сама лечу – обезоружена. И кто там, что сказал – мне это побоку, Успеть бы облако схватить за кружево. И растянуть его – от верха донизу, И показать тебе ладони влажные – Как будто облако тебе в ладонь несу, А остальное всё уже неважное. А остальное всё уже ненужное – Качели падают, дыханье сорвано… Кусочек облака, полоску кружева Сегодня мы с тобой поделим поровну. 10.03.19.

В стареньких кассах пусто – билеты розданы – Двадцать копеек – цена ль чудесам заморским? В летних кинотеатрах экранов простыни Сдержат ли топот летящих коней «семёрки»?* Помнишь, бежали, сжав в кулачке двугривенный, Только бы не прозевать и успеть к началу… Было, всё было… Хоть наизнанку вывернись – Не убежать. Снова прошлое нас догнало. Это закон. Чем ближе подходишь к финишу, Детство всё чаще видится в снах коротких. Ветер из прошлого, всё на поверхность вынесший – Пряный коктейль с ностальгической терпкой ноткой. 10.03.19. *Великолепная семёрка - фильм детства с неподражаемым Юлом Бриннером

Время гасить сигарету, сминая фильтр, Как не крутите, а хочется быть хорошим, Словно влюблённый в Веру телеграфист… Жаль, что браслет обернулся затёртым грошем. Смешано время. Вы знаете - смерти нет. Как на пустую приманку ловец попался? Девушек Ваших по-прежнему - в кабинет - Высосать истину, друг мой, но не из пальца. Истина пахнет мочою и потом. Зря Вы превозносите нежных мадонн с сервиза… Право гнобить, как обычно, у главаря. Право уехать? – А это, как выйдет с визой. Право быть честным? Не надо меня смешить. Кто-то здесь честен? Молчание. Вот и славно. Письма читаю… Но здесь откровенный шифр… Как же всё было понятно ещё недавно. Милый, отбросьте ненужную суету, Лучше прочтите на перстне короткий лозунг… Снова идёте ва-банк, через пустоту Старого сада, где вымерли туберозы. Остановитесь. Сегодня не Ваша масть. Завтра и далее – тоже. Примите данность. Рожь зацветает над пропастью… Но упасть Я Вам не дам. Не надейтесь, мой гость незваный 3.03.19.

Вот и нет меня. Пусто в комнате. Это просто буквы на клавишах. Это просто листочек скомканный, Ничего уже не исправишь ты. Хоть сто раз пиши-перечёркивай – Не получится, сердце выдохлось. …Но придёт бессонница чёртова, по углам расставляя идолов – Безлюбови и бессердечия, Безучастия и бесправия… И ни строчки с утра до вечера, Только за ночь одна, корявая. О любви? Да нет. Видно, кончились Все слова о любви и нежности… Вот и нет меня. Пусто в комнате. За окном отраженье нежити. И кому ещё отразиться там Под раздетым ветрами деревом… Все друзья-враги по позициям, Я не верю им? Я не верю вам! Я старалась всегда быть паинькой, Всё по правилам, как положено. Что же душит слепая паника Невозможностью невозможного? Вот и нет меня. Пусто в комнате. Чисто прибрано.

Я могу потрогать воздух Это ветер – слышишь, милый? Ветер с моря. Поздно, поздно, Не осилить этой силы. Ветер с моря, влажный, плотный, На губах осядет солью… Где-то крест сбивает плотник, Где-то Грэй плывёт к Ассоли, Где-то кто-то сети ладит, Чтобы ставить их ночами, Где-то разжигают ладан… Тесно крыльям за плечами. Кто рыдает, кто смеётся, Кто верёвку вяжет в петлю, Кто глядит на дно колодца – Это ветер, это ветер! Это воздух, морем сжатый, Это сырость, соль и… слёзы? Выкрик незамысловатый – Я могу потрогать воздух! Он под крылья лёг волною, Поднимает выше неба… Между мною и тобою Звёзды, словно крошки хлеба. Их клюют ночные птицы, Запивая лунным светом… Это снится, это снится, Это с моря дует ветер. 11.12.18.

Пойти проведать, тихо дверью скрипнуть, Нарушив сон поэта-мудреца… Вы пишете... Ах, Ваша Неусыпность – В исходе ночь, но строчкам нет конца. Бежит перо стремительно и ловко, Слагая стих, за ним ещё, ещё… Всё спит вокруг, и лишь луна плутовка Глядит в окно, да продолжают счёт Часы. И мерным маятника стуком Остатки ночи прогоняют прочь… Писать любовь – прекрасная наука, Писать любовь – и слово-серебро, Послушное привычному порядку, Встаёт в строку. Но строчка не звенит, Она молчит. Ссыпаются в тетрадку Песчинки слов. И призрачная нить Истает. Веретёна онемеют – О чём жужжать? Им некого колоть… Принцессы, луноликие нимфеи, Где вы? Века назад истлела плоть И шёлк нарядов. И в гробах хрустальных Один лишь прах, забвение и тьма. …О чём я? Что за выверт театральный? Ах, Ваша Гениальность! Я с ума Сойду, пожалуй, заблудившись снова, Как в лабиринте, в путах Ваших слов. Но, знаете, я там бродить готова Всю жизнь.

…Но, кто бы знал, что жили Вы на свете, Когда б не эти строчки о любви, Об осени, о нашем с Вами лете, О том, что так воспели соловьи… И я надеюсь, о, как я мечтаю, Что кто-то и когда-то их прочтёт – Вот эти строчки, эту птичью стаю, Которую отправили в полёт Мои – о Вас, мой свет, воспоминанья, Мои – о Вас бессонные мечты… Хотя всё то, что было между нами, Поместится в три слова. Пустоты Не терпят пожелтевшие страницы, А потому – пространно и легко, И высоко, как в синем небе птицы, Я напишу танцующей строкой – «Мы были здесь!» И мы навеки будем, Пока Земля кружи́тся и летит, Пока на ней живут смешные люди, Свои сердца вложившие в петит. Пока хоть где-то, хоть в последнем вздохе, В последней мысли, слове и глотке, В грозе весенней, в яростном всполо́хе, И в синем небе, и в морском песке – Хоть в чём-нибудь жива любви частица, «Мы были здесь.» И мы пребудем здесь. В любой строке – всё то же повторится, И зазвучит любви благая весть. Любовь.

Строчка вонзается в память, как нож – Не позабыть. Ночь за окном, но опять не уснёшь – Время судьбы. Время бессонных полуночных сов – Значит, писать. Шёпот и крики ночных голосов – Чьи голоса? Кто мне тревожные песни поёт – Всё о тебе? Льётся на рану и жжёт, словно йод – Лучше убей! Лучше беспамятство, тьма, тишина – Только не так. Но продолжается наша война – Выбросим флаг? Скоро ли, свет мой, войска отзовём – Строчки свои? Сядем вдвоём за накрытым столом – И о любви… 15.04.18.

если кто найдёт смысл, убедительно прошу вернуть за скромное вознаграждение))) …В том кабаке, где продают на вынос, Ты пил, пока совсем не вышел в минус, И в телефон писал какой-то бред. Воняло пойлом, сыростью и псиной, И, взяв с собой, ты выполз в сумрак синий… Дай бог, когда? Да, верно, в декабре. Метнулись тени – вот, одна – под кофтой Сжимает свёрток с золотой подковкой, Другая – прячет холст. На нём квадрат, Как небеса – пронзительный и чёрный. Она его свернула и проворно Пытается проулками удрать. …Всё не о том.

Под утро затуманено стекло, Моих на запад выходящих окон. Как медленно и больно утекло, Закуклилось в окаменевший кокон Всё то, чему ещё дышать и цвесть, И петь, и разговаривать стихами… Слов нет, как нет… Но словари-то есть – Там запасусь красивыми словами И напишу… Да нет. Пожалуй, нет. Довольно, хватит, лучше о погоде. Как по сугробам в белой пелене Февраль уходит, наконец, уходит! Ссутулившийся, лживый прохиндей… Он был мне другом? Вряд ли. Был прохожим. Прошёл и ладно. В ледяной воде Он отразился – на холодной коже Змеился неотчётливый узор Позёмок, заметающих дороги, Из-под бровей блеснул холодный взор, Холодный, а не добрый и не строгий – Холодный… Мне его не отогреть. Пускай теперь попробуют другие. Пора бы мне с годами стать мудрей, Но нет лекарств. Пожалуй, хирургия Поможет одолеть смешной недуг – Не в меру разгулявшееся сердце… Любимый враг и мой заклятый друг, Давно ли слыл моим единоверцем? Ведь ты им не был, ты им просто слыл. Бывает.

К Вам письмо сочиняю на ночь, тихо-тихо, едва дыша. В нём расклёваны строчки напрочь острым клювом карандаша. Не понять ничего, не силься – много ль смысла в словах ночных? Стих корёжился и бесился, ударяя меня под дых. На рассвете, когда серея, проявилось во тьме окно, Я отправила поскорее то письмо. И ушло оно К Вам. Напрасно ли, не напрасно – не понять, мой свет, никогда. Вдруг случится ответ, как праздник, как приходит в жару вода? В раскалённый июльский полдень серебристой струёй дождя До краёв города наполнит, ожидание превзойдя, Раздавая и тем, и этим полновесный привет из слов... Для того ли ночами светим, потому ли от нас светло? Всё горят, не сгорая, свечи, отражаясь в ночном окне, Мы словами друг друга лечим, доставая слова извне – Из дождя, из степной полыни, из солёной морской волны, Из молитвы...

Промчится ветер, в лужах полоща Кусочки неба, синие осколки, Затронет плети блёклого плюща, Взъерошит ёлок жёсткие иголки И вдруг затихнет, смолкнет на бегу… Тебе ли песню пел, февраль двуликий, Когда дождём касался нежных губ, Когда пускал по стенам солнца блики, Когда качал сырые тополя, Растущие у дома в старом сквере? А, может быть, он просто так гулял – Февраль-гуляка вздорен и уверен В своей неповторимости. И он, По-моему, не думает кончаться, Но, как и все, к концу приговорён. …Цепляется за веточки акаций, Туманом серым кутает квартал, Преображая все дома в трущобы… И вдруг прошепчет – «Как же я устал!» А я отвечу – «Милый мой, ещё бы!» Зажгу свечу, во тьме окна квадрат Неярким, тёплым светом обозначив – Там снова дождь, и льёт, как из ведра, Февраль, мой свет.

...Не знаю, за каким углом, натянута праща – Но камень просвистит своё короткое «прощай». Потом я стану, как трава – слепой, глухой, немой… Так близко камень пролетел… Но, кажется, не мой. Чужой погас сегодня свет, и значит, мне не срок, И, значит, снова мне с утра запоминать урок. Листать тетради целый день, а может, словари – Искать слова для нежных строк – приди и посмотри, Как быстро сложится катрен, как будто ни о чём... Не я писала, это он – мой демон за плечом, Который вновь из ночи в ночь диктует мне слова, Мой свет, пока он здесь, со мной, я всё ещё жива. Пишу нескладно, невпопад, но всё-таки, пишу, Вверяя сотни сотен слов опять карандашу. И он танцует танец свой по белому листу... Скажи, как в строчки уложить ночную пустоту? Как втиснуть в крохотный катрен февральский снегопад, Февральский дождь, февральский лёд и твой февральский взгляд? ...Ты пишешь все стихи «сейчас», а я пишу «тогда», А для «сейчас» и слов найду, навряд ли, без труда. А потому, мой свет, читай – что ест