Бабушка рассказывает сказку Про царевну и волшебный сад. Гулкие тяжелые моторы По небу внушительно летят. Засыпая, не остановиться, Не переселиться в самолёт. Радио на кухне тихо-тихо, Словно ниточка дрожащая поёт. Это радостная весть – проснуться дома И найти, что лето не прошло. И что девочка соседская Марина О тебе вздыхает хорошо. И мотор, блестящая машина До Москвы отважно долетел. И услышать запах распрекрасный, Шум блинов на золотой плите. Бабушка рассказывает сказку Старую, о трёх богатырях. Убегая, не переселиться В гулкий и отважный самолёт. И проснуться, медленно и прочно. Лето, как и прежде – ни о чём. Я люблю тебя, тебя не зная. Что же я когда-то полюбил?

Синий туман за крыльцом и, наверное, В ста километрах, и дальше – туман. Что ты задумалась, милая, скверная, Не различающая обман? Что ты задумала, вера несчастная? Глянешь в окошко – а там – пустота: Улица, небо, звезда безучастная. Всё незначительная красота. Что бы сказать? Половины не пройдено, И, обернувшись, я вижу ещё Мать молодую, качели и родину, Птицу, садящуюся на плечо. Знаю я всё ж, равнодушная, пылкая, Сквозь расстояния и года В теплой кровати, в подъезде с бутылкою – Ты не обманывала никогда. И никогда не уйдёт, не отступится И не предаст (не предать, чего нет) - Синий туман, безымянная улица, Тихой звезды немигающий свет.

Предположим, в каком-то поле Охотник вскидывает ружьё. Предположим, подбита птица: В зубах у собаки глухарь. Женщина немолодая Платье невесте дошьёт И отложит. И в руки возьмёт С пометкою календарь. Птица глядит на деревню С удивительной высоты: Видит женщину, уронившую Дорогое свое шитьё, Видит охотника, видит Скупые его черты, Девушку в брызгах воды, Белые руки её. И что-то ещё остается Увидеть и разглядеть - День сменяется ночью, На поле ложится снег... Увидеть, что всё прошло. Увидеть – и не умереть. А предположим, просто Вздохнуть глубоко во сне.

Иди по тени, человек, иди по тени. Садись в машину, человек: огни навстречу. Из всех растений и огней, из всех сомнений, Рождаешь речь ты, человек. Но что в той речи? В молчаньи леса, в переливах света, В судьбе неясной, пролетевшей мимо, В сияньи глаз, в переплетеньи веток... Неразделимое, мой Бог, неразделимо. И ты, возникший странно, ниоткуда, И что-то важное стремящийся поведать - Мы нераздельны, маленькое чудо, Нам никуда раздельно не уехать. Лети на нитке, как воздушный шарик, И раздувайся от неслышной речи. Смерть ли моя в тебе, моя душа ли? Моё ли детство, тихий человечек?

Кораблик тонет в вышине, Комарик тает в тишине, Налейте чаю мне. Не прячь горящее лицо. Не плачь, а выйди на крыльцо. Заткнись, в конце концов. Охота к перемене мест. Свинья не выдаст, волк не съест. А, может, всё же съест? А, может – знаешь наперёд. Кто за углом тебе соврёт, Кто ласково убьёт. Держи меня в своих руках. Неси, как пчёлку, в облаках. Несись на всех парах. Туда, где улыбнётся мне Кораблик в синей вышине, Комарик в тишине...

Время начинается сейчас. Женщина глядит с киноэкрана. Голоса замолкли. Свет погас. Кто-то кашляет. Должно быть, слишком рано Признаваться: прошлое прошло. Демонстрируются голубые дали. Офицер и дама: «Хорошо, Но зачем вы мне все время лгали?» Низачем. Проектор тарахтит. Белое во тьме сверкает время. «До свиданья. Сына не буди.» Кончено. Ты не успел со всеми. Титры. Музыка. Пустеет зал. Время вышло. Время не входило. Протереть усталые глаза… Вспомнить всё, что не с тобою было…

Я жив, конечно же, я жив. В банальном вымысле и лжи, В кошмарном рае. Я жив сейчас и буду жив - Как солнце плавится во ржи, Не умирая. В горячей белой тишине Ты тихо улыбнёшься мне, Замрёт больница. И в этой самой тишине Не нужно лгать. Пора и мне Остановиться.

Почтальон седлает велосипед. Почтальона нету давно на свете. Но в одном письме запечатан слепящий свет, А в другом письме запечатан солёный ветер. Обгоняя ветер, в какую-то едет глушь. Он такой невзрачный, стёршийся и прозрачный. Там живёт жена, у которой разбился муж, Там живёт отец, у которого сын внебрачный. Вы сочли почтальона за ангела, за гонца? Вы поверили мне? Посмотрите-ка, что в конверте: Там лежит анонимка на адрес того отца. И свидетельство о скоропостижной смерти. И зовут почтальона Семён, ему 40 лет. И он будет жить ещё 44 года. Что ты смотришь в глаза, дорогой, равнодушный свет? Что ты вертишь хвостом, моя дорогая свобода?

Как велик и холоден нелюбимый снег. Как случайна птица чёрточкой в высоте. Нелюбимый плачущий человек Закрывает лицо рукой. В этой позе, линии, красоте, Неслучайной, чуждой, такой иной - Вижу я и себя с тоской. Вижу я и себя, и Тебя, и снег, И Твой росчерк птицею в высоте. Нелюбимый – единственный – человек. Приголубь его, успокой. Открывает глаза: как они чисты. Улыбается, смотрит - и он, и Ты Делаешь знак рукой...

Стакан молока на столе. Протянутая рука. Жёлтый лист на земле. Далёкие облака. Память не сохранит. Помиловав, не спасёт. Время твоё летит. Дочка твоя растёт. В этом спасенья нет. Только издалека Льётся холодный свет Льющегося молока.

Играй гармонь, наяривай. Взметайся, простыня, В хозяйкиных руках. Апрельский ветер высушит Рубашки и бельё. Старик надел очки. На кухне мать в переднике. Красивая она. Рассыпана мука. А в жестяной коробочке - Старинный медальон, Медали и значки. Их кухни, озабоченно: “Не видели изюм?” Чем дальше – тем страшней. Окно отмыто дочиста, И пять мушиных тел Положено в рядок. Играй, гармонь, играй… “Там, слева и внизу…” А голос – как во сне. И медальон, светящийся В вечерней темноте. Лиловый ободок…

Сяду на скамейку, плюну в пустоту. В эту, да не ту. Где моя фуражка, где моя весна? Побледнела вся. А бывало, было. Было – ну и что? Сладкое ничто. День рожденья милой. Огонёк в тиши. Водочку глуши. Это ли не праздник? Столько важных дел. Хватит. Посидел.

Дух берёзовый, Воздух сырой Над непокрытою головой. Между травами, Свысока, Звенит серебром река. Выше реки – Трава, трава: Кружится голова. Сжать в кулак Реку, лесок. Вздремнуть, уйти на часок. Тысяча лет пролетит. И лес, И берёзовый дух – исчез. И остаётся лететь И петь, В пустой колокольчик звенеть. (Но если сжать Колокольчик в руке - Зазвенит в той траве, реке, В краю, где берёзовый дух Живёт, В ушедшем лесу - споёт.)

Надеваю старый свитер И сажусь на стул. Всё, что мною позабыто - Брошу в ледяную Пустоту. И полосочку льняную В книге, что не дочитал, Вынимаю, неживую. То ли чистая бумага, То ли глупая отвага, То ли - ни черта.

Говори, говори. Мимо изгороди, мимо дубовой рощи... Вспоминай, говори. Мимо изгороди, окрашенной в синий... Говори. Я любил босиком, что может быть проще? Говори. Мельтешение чёрточек, линий... Протираешь глаза, протираешь глаза, Протираешь. «Я люблю тебя» - странное, тихое, Слышишь? Ты сползаешь по роще, по изгороди... Ты теряешь Память – облако, Спрятанное под крышу. И когда с разбегу врезается Зелёное поле, И трава делит небо На тонкие, длинные части, Ты смеёшься, смеёшься От светлой далекой боли И, наверное, плачешь От близкого, близкого счастья.

Фото и видео. Снято и продано. Девочка с персиком - жуй. Оля, ты видела Губы огромные, Хлюпающий поцелуй? Оля, ты видела Пальмы манящие, Девушку из воды? Это всё, видимо, Не настоящее. А настоящая - ты. Дверь ты откроешь И смотришь участливо В радужный объектив. Оля, скажи мне: Ты счастлива? -Счастлива. Нет, не снимай... Погоди.

Я выхожу на старт. Я весь какой-то зыбкий. Я весь какой-то не такой, другой. Ученые не знают: Во мне лежит ошибка И машет слабою рукой. Я знаю, я запнусь Над маленькой планетой. Застыну, уязвим. Ученые - как дети: Их так расстроит это. Не говорите им.

Значит так. Дом с трубою В окружении лопухов. Две крестьянки в косынках белых По дороге. А там – река. В небе как бы не облака, А сплошь белый кисель. И третья - Что постарше – глядит с пригорка На двух женщин в косынках белых. Дом поменьше, на берегу: Там наверное, жил художник. Он выгуливал бледное тело, Вызывая усмешки крестьян. Над рекою повис туман, И зелёное стало синим: Дальний лес, как река, разлит… Рыболовом ли был художник? Выходил ли с удочкой он На пологий, тенистый берег И выуживал там леща Или окуня или сазана? Странный ракурс. Как будто его (Художника) И не существовало впомине. Как будто еще немного - И захочется плакать.

Летит самолёт по небу, Летит самолёт. Идёт по земле чудовище, Младенца несёт. Идёт по земле чудовище, Самолёт летит. Оно запрокинуло голову, Говорит: "Ты удивляешь меня Нездешнею красотой. Я высеку крепко в памяти Облик прекрасный твой. Я буду тонуть в болоте, Охотниками травим. Но я спасусь, я выживу - С именем твоим." Оно напрягает зрение И всматривается туда, Где белый борт металлический Светится, как звезда. В сердце влетает, светится Сияющий самолёт. Чудовище улыбается. Кровь из груди течёт.

Ты мать моя, чудовище. А я случайно мал. Куда же я попал? Сокровище несметное И колыбель во тьме. Ты раньше снилась мне. Каретами, машинами Чужие господа, Пожалуйте сюда. Всё золото, всё золото, Все фунты и рубли - Грузите в корабли. Возьмите всё и радуйтесь. В блаженный тихий час Вы оставляйте нас. И парусник и сабельку Я даже брошу вслед. И вас на свете нет. И мать моя, объятая Последней красотой. И голос тихий твой.