Перейти к основному содержанию

Список публикаций автора « Геннадзий »

Эпизод из переписки о кладоискательстве — Последняя редакция: 13 лет назад
Наводнения нет и пожара, Но и вышло не как «между прочим»: Матка Родины вдруг нарожала Деток очень до денег охочих.
Зимний сад — Последняя редакция: 13 лет назад
Джульке-Шпульке Коронелли. С заинтересованностью, которая пока не сякнет Изранил нам сердца серебряною дробью Вибрирующий хор задиристых цикад. Мы позваны Её Величеством Любовью В раскрытый настежь нам, в цветущий зимний сад. И он встречает нас объятием вечерним - Бокалы и свеча залитые луной. Ниспосланный с небес к нам ангел-виночерпий Фужеры наполнял прозрачною рукой. «Прелестница моя!», - посмел я Вам открыться, «Сравнимы Вы душой с небесной чистотой, Вы - всплеск избытка чувств, Вы – белая страница С рисунком тем, что все считают Красотой. Прелестница моя! Вы - вечное желанье, Приманка для мужчин и грёзы для юнцов, Для жён любой Ваш жест предмет для подражанья. Вы лучшая из тех, что созданы Творцом»
"Душман из Кишинёва" (рабочее и крестьянское название) — Последняя редакция: 13 лет назад
главы из романа (продолжение) Когда уже поэтические мэтры и монстры оценили плодоносность никитинской фразы, включились и слаборазвитые политические силы. Российские женолюбки («феминистки» - в новейшей истории), в силу тогдашней малочисленности объединившиеся с лесбиянками, вначале устроили демонстрацию на Сенатской, а потом на ней же разбили бивуак. Булыжниками укрепили две жердины, между которыми натянули шестиаршинный холст, с алой мужеборческой надписью (спасибо Зигзагу): «На горбатый сосок не накинешь носок!». Боясь мужских провокаций, эти нехорошие женщины организовали караул, который обычно несли две коренастые, усатые и короткопалые лесбиянки, отличающиеся особой злобой по отношению к мужчинам. Потому что те не ебали их никогда. Даже пунктуальнейший и аккуратнейший Мистер Случай не мог помочь этим двум женщинам – для этого потребовалось бы филигранейшие состыковки в эстетическом, временном и географическом плане.
«Вальдшнеп из Шауляя» (рабочее и крестьянское название) — Последняя редакция: 13 лет назад
главы из романа (на фразу московского поэта Е.Никитина «Я встретил женщину с горбатыми сосками») …Усугубил напряжение стук в дверь, геннадзиевское растерянное: «Милости, бля, просим» и вход в амурную, ставшую уже тревожно-амурной, обстановку московского поэта Евгения Никитина. Первым делом Никитин нашёл взглядом Королёва и вопросительно посмотрел на него. Нет, качнул другу головой Королёв, нет. Нет, не встречал эстет Королёв Женщину С Горбатыми Сосками. Нет, не смог встретить. А может и не хотел встречать. Но скорее даже ХОТЕЛ СМОЧЬ НЕ ВСТРЕТИТЬ. Никитин вздохнул. Этот образ стал его дактилоскопической характеристикой в поэтическом мире, его личным, как бирка на ноге покойника, ярлыком. Вначале всё было хорошо – богема переживала период овуляции и нуждалось в поэтическом нахрапе. Тасуя эпитеты, Никитин нашёл раздражающую все органы чувств смычку ущербности и символа материнства. Богема же, как расслабившаяся на солнышке сука, приняла и это странное языковое семя.
В уездном N — Последняя редакция: 13 лет назад
«Искусство есть искусство есть искусство». Иосиф Бродский. 1. Уездный N. Характер – «сонная лощина». Алкоголизмом поражённая община. Вдова проверила и, не найдя прыщи на Интимном месте, надушила чуть лобок. Порядок в доме, угощение в порядке, Кукушка восемь раз подряд сыграла в прятки, Большое-доброе забилось в непонятке: «Мужчина где мужчина где мужчина?» 2. Стучат. Кокетливо: «Кто женщину тревожит?» - «Простите, я». В дверях фигура в макинтоше. Вблизи: «Не молод, но достаточно ухожен. Хоть галстук новый, но… позвольте, но… жилет…» Букет. (Жлобясь, цветы нарвал по ходу). Она: «Мерсите!»,Он: «Прекрасная погода», «Сатир галантный!
Нарциссы для Луизы — Последняя редакция: 13 лет назад
Явилась ночь, предтеча парадиза И эта ночь явилась не для снов, А для Луизы «мартини» и нарциссы, А для меня сигара и «смирнофф». Гугнивый кот прошёлся по карнизу И у него на четверть нет хвоста, А у Луизы шипенье и капризы, А у меня нахрап и простота. Наш разговор пошёл телесным низом Сурово и без всяческих прикрас, На писк Луизин: «Геннадзий, изи, изи», Хриплю в ответ: «Луиза, мув ёр ас». Спит, оголясь, альковная маркиза, Храпя порою в басовом ключе. А у Луизы засосы и зализы, А у меня укусы на плече. Вся жизнь её – удачные аферы, И от ошибки станет дико ей, Той, где её, пиковую пантеру, В раскладе жизни взял кобель трефей.
Художник нам изобразил — Последняя редакция: 13 лет назад
Какой-то пришлый или свой сосед подглядывает в щёлку, Мужской учуяв железой нагую женщину. Защёлкал В ночи неспящий коростель, в часах кукушка вторит вяло. С натурщицей позор. Постель. В табачном пепле одеяло. Важнее встряска для творца, прокол самца проблема третья, Так зреют темы - для венца художника ещё соцветья. Он в джинсы влез. Он кисти взял. Вздохнул, затем налил себе лишь. То, что случилось с ним, друзья, не заштрихуешь, не забелишь: На холст ложились резко вкось и вкривь лекальные кривые, Маэстро под коньяк и злость противным цветом вывел выю, (Авангардизм и декаданс - упадок техники и духа), Войдя в какой-то странный транс, он лепит по Пикассо ухо Под кобчиком фигуры той, чья ипостась коснулась только Что шаловливою рукой лобка подбритого «под ноль». Ко Всему взывает с полотна Непризнанный таким макаром: «Из Божьих тварей лишь одна она мне кажется кошмаром».