Никто не забыт, и ничто не забыто. Хоть в этих мирах все давно шито-крыто, Забыты улыбки и предан уют. И нас никогда у окошка не ждут. Мы предали небо, закрыв все засовы, Лишь тьма и укоры. Все снова и снова. Улыбки забыты, и предан уют. И жизни засовы нас снова сожмут. Тут нет оптимизма, смотрите в глаза. Все зло и наиграно. Тихо слеза. Я сильной была и стояла в толпе. Но только теперь не нужна я нигде. Ушла та опора, что сильно держала, Ушла оставляя, ничто не сказала. Одни – мы никто, а с поддержкою – люди. Вот мысли мои. Если что – Бог рассудит!

Мирна країна палає край неба, Кров по містах, плач дорослих, дітей. Боже єдиний, хіба ж це так треба, Що брат проти брата? Вбивають людей… Очей не зімкнувши проплачу я північ, І страшно, і сумно, в нас зрада сестри. Нема ні підтримки. Який в біса Грінвіч, Якщо на землі повбивались брати?! Надія на мир, щирі сльози, молитви. І плач матерів, розрива в серці біль. Сусід на сусіда. За гроші. Це бридко! Рани у душах, ще й тоннами сіль… Війна на порозі усе відбирає, Руйнує майбутнє, минуле вбиває. Поранені душі тіла підбирають. Всі зламані горем, але помагають. Горою за друга у кого є совість, Нас мало, проте знову виграли бій. Про нашу державу напишемо повість. Єдина Країна – ти захисту мій!

На небі зірка дзвінко так шепоче. На променях гуляють солов’ї. До тебе, ненько, кожна птаха хоче, Бо ти нас любиш. Мамо, забери! Зелений луг і буйний цвіт калини. Синіє небо та зникає страх. Віддам за тебе душу, Україно! Твоє ім’я лиш на моїх вустах! Один народ, одна сім’я край поля, Рука в руці – одна у нас мета. У нас на всіх – одна єдина доля! Йдемо Землею миру ми шука… Від хати, від порога до порогу, Несемо радість вуйкові сусіду. Якщо попросить – ми від серця зробим. На Україні щирі змалу й діти! Нікому не віддам тебе єдину! Кохана нене, наш притул від бід! У серці збережу свою Вкраїну, У наших душах жовто-синій слід!!!

Я крепко обниму родные плечи, Ты лишь поближе. Подойди и прикоснись. Окупает морозом темный вечер. Хочу чтоб явь. Нет, ангел, не проснись! Но только сон, а я хватаю воздух. Я помню голос, запах той рубашки, Я думала забыть тебя так просто. Но ведь люблю. И попрощаться тяжко. Звоню в слезах, а ты так груб и пуст. Взахлеб признанья, дым по легким тает. Любить сквозь километры – мертвый груз. Я так скучаю. Это убивает… И предав самого себя уходишь. Ищешь опору здесь, а не в письме. Вот только лучше не находишь. Ведь он любимый самый. И ни слова с «не»…

На окнах бумажные птицы, Не упасть и не рухнуть бы вниз. От оков только освободится, Не пойти на скрипящий карниз. Не кричать среди ночи о прошлом, А терпеть встречая закат. Но любил. Забыть невозможно. Я встречаю свой мысленный ад. Там фонарь вдалеке мне моргает. Подмигнул и зовет за собой. И ноги послушно ступают. Хоть иду, а в душе волком вой. Сердце бьется, стучит в отголоске Прошлых дней, но уже без тебя. Расчерчу на растопленном воске Свою душу, о гордом скорбя. Искусав свои губы средь ночи, Вытру щеки и вдруг задышу. Я из рваных кусочков сколочен. Тело ноет, пока все пишу. Я взрослею, быть может забуду. И на утро проснувшись собой, Я поверю в любовное чудо. А в душе воспарит мой покой.

Сегодня рухнула память – Такой хрупкий карточный дом. А осколки меня завалят. Я навек поселилась в нем. Я забуду свежесть прохлады. Я забыла про всех, обо всем. Только память. Мне больше не надо. Только память. Детально. О нем. День за днем копила что вспомнить. Берегла как зеницу очей. Да вот только забыла напомнить. Он не мой. И давно он ничей. Крепко жму кулаки. Я не плачу. Проглочу этот ком. Я стерплю. И в душе остается заначка Из тепла. До смерти люблю!

Кому – то кнут, кому – то пряник, Кому – целебную отраву. А для меня средь ночи грянет Мой стон из прошлого. Затянет. Как ужин свежий для удава… Сожмет мне шею, слезы градом, Запястья свяжет посильнее. Рыдать захочется мне матом. Ругать тот стон как злого гада. Воспоминанья все свежее… Я вспомню все, как было раньше. Улыбки, взгляды палачей. А дальше… Я не знаю дальше. Мечтаю будет жизнь без фальши. Но грохот о хрусталь мечей… Сквозь шепот грусти и забвенья, Во венам черный яд течет. Забыты детства приключенья, Забыты горечи мгновенья. Кто любит – тот предав соврет… Кому – то кнут, кому – то пряник, Кому – целебную отраву. А для меня средь ночи грянет, Гроза сквозь сон немой. Затянет, Вот только, по какому праву…

Нет времени искать свой смысл, В тех строках, что стирает время. Я вновь раскурена на бис, По мне топтаться – не проблема. Плевок мне в душу – я привыкла, Зачем хранить чужое тело. Давно забытая улыбка Заврется в боли без предела.

Пылай от чувств как яркий огонек, И угасай от горечи событий. Не плачет тот кто волком одинок, Не предавай и береги обитель. Без сердца не заплачешь, не соврешь, Ты радуйся что слезы полились. Бесчувственность – самый опасный нож, Цени моменты, чувствуй, не ленись. Не отдавай другим что тебе в радость. Ведь жадность тоже дань, обереги. Цени улыбки, дар, вот эту сладость. Вместо молчанки лучше убеги. Не страшен суд над личною бедою. Страшнее стать косулею во ржи. Запомни, оставайся сам собою. Будь человеком, милость сослужи!

Никогда ни о чем не жалейте – Учит жизнь закрывая тетрадь. Лучше чаю по крепче налейте. Научитесь талантливо врать. Все уходит, любовь, обещанья. Все уйдут и останешься сам. Береги свое же сознанье. Доверяйся своим лишь мирам. Храни сердце – Лучший заслужит. Не разбрасывай вечные клятвы. Сегодня – Брут с тобой дружит. А завтра взыграют в нарды. Цени капли по окнам весною. Это лучшее что могут дать. Помни истину – небо с тобою, Лишь оно не способно предать. Когда вены горят и до криков, Сожми волю смелее в кулак. Не бывает счастливых за гримом. Сможешь жить в гримерке лишь так. Никогда ни о чем не жалейте – Учит жизнь замотав киноленту. Свою боль крепким чаем запейте. И достаньте счастливую флейту…

Отпусти мои ключицы – на них птицы уже не сидят. И взмахнув мечтами-ресницей, захочу как они летать. Опусти свои руки, прошу, ведь меня тебе не удержать. Ведь с тобою я не дышу, и мечты мои только парят. Ты запястья связал туго жгутом , не давая дышать по утру. Для меня ты стал злым Брутом, я мечтаю когда же вздохну. Ты растратил последние шансы. Быть со мной и теперь насовсем. Подсчитай понапрасну нюансы, своих сбитых и старых систем. Нет пароля, замок давно взломан, говорил что навеки создал. Но теперь ты убит, сломан. Лучше б мне ничего не сказал. Я увидела – ты не надежен. И взломать все системы твои, Как достать старый меч с ножен – один миг – ты с мечем у двери… И теперь я увидела правду – улетят мои птицы вдаль. Разорву к сокровищам карту. Птицам путь укажет печаль. Я увы обожглась снова, и мечты мои только парят. Я прошу, отпусти ключицы – на них птицы уже не сидят.

Я в любви стал мазохистом, довели – не излечится, Хоть порите, хоть любите – мне уже нельзя забыться. Разорвали в клочья душу, вышвырнув как ком ненужный, Хотя врали без предела: «Мы любили, мы хотели!» Вижу я как вы любили, только сердце мне сгубили, Не ценили что имели, не имели что хотели. Пазл запутан, вы игрушки, вы разбросаны хлопушки, Зато с вами я поднялся, не кричал – заулыбался. Хоть абсурдом назовите – но меня вы не любите, Мне любви хватило вдоволь – горло мне зажали. Иль кричите, иль молите, но меня вы не зовите. Когда раньше к вам я шел – вы меня не ждали! И теперь меня вы ждете – слезно вы к себе зовете, Но увы я не приду – я в обман не забреду. Научили меня сами как бороться со лгунами, Ждете или нет – не важно. Мне без вас уже не страшно. Я в любви стал мазохистом, довели – не излечится, Сам от боли отбиваюсь, не кричу и не ругаюсь. Все в себе держу теперь я, довели целуя. Но теперь я сам на сам, знайте – не тоскую!

Крыльями воли над крышей парите, Несите потоки весенних ветров. Раз символ свободы – ее раздарите, Но только пером обделите врагов. Подняв к небу взгляд – вижу белую стаю, Не слышно вас вовсе, но вижу красу. Я тоже свободна. Летать я мечтаю. Дай клятву, пернатый: «С собой унесу!» Вы к небу взлетая – находите дом, Там ваша стихия, ваш кров в небесах. За вами хочу взлетать я следом, Но если взлечу – ожидает лишь крах. Эй, голубь, царь неба, неси нашу волю, Ты – наша удача, наш путь по ветрах. Ты ключ от свободы, храни нашу долю. А я обогрею, раз сядешь, в руках!

- Привет, как дела? Ты на первом канале? Неужели добился всего, как мечтали?! - Привет, да, добился, и вырос из брюк. И теперь я живу без протянутых рук. ***** Когда – то любили, потом поворот. Там новые жизни, потоки злых вод. И нити порвались – не слышен был треск. Лишь в озеро боли невидимый всплеск. Но кто его слышал, заметил, увидел? Кому же есть дело до шума воды? Один громко врал, а в тиши – ненавидел. А второй – он смолчал. Второй – это ты. ****** Когда рваные сети на плечи упали, Ты выпустил бабочек в плен кислорода. Они разлетелись как дети. Не зная, Что ждет по пути. За чужим поворотом. Раз – шаг в неизвестность. Два – новые тропы. Но смело ступаешь по чье – то земле. Ты долго идешь, и до ран твои стопы. Уже нету солнца. Шагаешь во мгле. Один. Ты – один.

Рано или поздно. Поздно или рано. На распашку окна – засыхают раны. Солнце в стела светит. Ухожу с тумана. Рано или поздно. Поздно или рано. Но пришита нитью, крепче всех лиан. Сердце гулко плачет. Стой. Не верь в обман. И закрою окна. Выключу лучи. И раскатит шепот. Верь. Люби. Дыши. Рано или поздно. Поздно или рано. Я зашторю окна и наполню ванну. Я запру рассветы. Там. В плену султана. Рано или поздно. Поздно или рано

Сегодня бабочки замолчали. Им уже надоело летать. Они предельно устали. Ведь крылья могут устать. Их не греет уже красноречие. На ключицах им не усидеть. Улетят с твоего предплечья. (Крылья снова хотят лететь). Присядут на светлые локоны. Зарыдают (не свойственно бабочкам). Они были когда то коконом. Но теперь стремятся к лампочке. Но сегодня они замолчали. И крылья устало сложат. Неужели вы, люди, не знали Что любовь даже бабочек гложет.

Мам, твоя дочка уже вернулась. Я забыла горячий песок. На подушке твоей проснулась. И пью твой оранжевый сок. Я забыла закаты у моря. Но я вспомнила дома уют. Променяю свободы просторы На то место, где любят и ждут. Твоя дочка теперь не курит. Да, забыла о вредной привычке. По ночам с подушкой воркует. «Я сгорела надломленной спичкой». И не нужно теперь адресатов – Я подальше уеду в себя. Ну а письма вы шлите куда-то, Я прочту, бумагу скребя. Однозначно теперь изменилась. Ведь когда-то бредила морем. По песку пеленой распылилась. Ведь в морях, если знаете, - тонем. Заплыла я в запретное море. Там темно и глубокие воды. Утонула я там вскоре. Затопил этот бриз свободы.

Небо - це мрія, долоні до хмар, А вістря отруйне ще в серці. Мабуть не кохала, ти вірив дарма, Як хочеш – створи сотні версій. Зап’ястя на волю, я дихаю вільно, Нарешті забути спроможна. Я в літо втечу від його божевілля, Хоча.. а чи правда, так можна… По збитій дорозі, і п’яти до крові, Лишень би на гору зібратись. І впасти коліньми в солоне те море, Де нам заборона купатись. Те море чуття, море сліз, злого болю, Там правда, немає брехні. Там люди живуть. Там серце на волі. Там душі співають пісні. Але заборона. Життя в побрехеньках, Ми звикли, це правильним стало. Небо – це мрія, долоні до хмар. Пробач. Я в коханні брехала…

А для меня ты умер. А для меня не стало. И мир все предав замер, Хотя душа молчала. Я никому ни слова, Я про себя скулила. Хотя и боль не ново, Но все вокруг не мило. Ты был мне человеком, Важнее всех на свете. Хотелось чтоб навеки, Хотелось что бы дети. Но предал все и сразу. Не проронив и слова. Разбил меня как вазу, Скроил все до основы. Ты стал врагом, Чужим, как лед холодным. И снова не моим Течением подводным. Хоть так боролась, Верила когда то. Но видно зря. И разошлись фрегаты. Как никогда тоскую, На стены лезть готова. И силуэт рисуя, Я повторяю снова: Однажды полюбив – Предать я не посмею. Хоть ты любовь убил, Я остаюсь твоею…

Она уже в чужих руках, А ты не веришь глупый. От чувств уже развеян прах. Уже чужие губы. А ты кричи, роняй любовь, Но не вернуть былое. Пусть в жилах стынет ее кровь, Но только не с тобою. Ты виноват, зачем убил, Зачем изранил сердце. Пускай что любишь говорил, Но ты лишь боли герцог. Ты мог согреть, все растопить, В руках все были карты. Но смог любовь ты разрубить. Теперь навеки враг ты! Был нож в руке: иль защитить, Или убить позволят. Но не решил собой укрыть, Предался темной воле. Теперь же вопли по ночам, И бей четыре стенки. Ее отдал другим рукам. Испортил все оттенки…