Ах, к черту! - Боб Дилан надрывается в сладкой истоме свободного полета, черт, как же я счастлив, безрассудно свободен, отчаяная усмешка с частоколом желтоватых зубов рвет полосы ночного морока! - Я же живой, мать вашу! - Я чувствую свое сердце - мать моя, сколько ему еще вынести предстоит, сколько литров спирта и стогов дешевого табака, похотливой судороги заставит его отбивать джигу на костяных клавишах ребер? - Какая разница? - Молодость, трать ее как случайное наследство, как найденную сторублевку, ты молод - ты прав. Прав во всем! - Пошло оно к черту, чем мы забиваем свои мозги день за днем, толчемся в лавках, выбирая испанские сапожки по вкусу: семья, карьера, любовь, политика, религия? - Зачем костыли духа буздушному сарказму? На что мы размениваем капитал нашей свободы? - Никаких "но", никакого общества и обязательств. Никакой экономики, базисов и надстроек, - все вторично. За окном хлещет дождь, я ношусь по лужам, разбрызгивая тоску и счастье по мостовым, время уходит!

На пути в зашибленный в сердцевину парка спорт-зальчик проползаю на полусогнутых от бессонной ночи мимо летней кафешки из разряда "Ара, где наши собаки?!? Гости кушать желают!", хмуро кошусь на что-то празднующих таджиков за плстиковым столиком. Может и не таджиков - без разницы. Пиво в пластиковых стаканчиках, пластиковые ножи, вилки, кресла и очки. Каждая гортанная реплика сопровождается дружным хохотом и трогательными затяжками на спинках кресел. Есть что-то царственное, вальяжное в движениях пожилого таджика - как он откидывается, сложив руки на груди, не выпуская вонючую сигарету из резко очерченных губ. Угрюмо смотрю на них из задвинутых до переносицы очков-зеркалок - сигареты кончились, сейчас еще часик пытки железом и потом, убогая музыка и оплывшие животы на что-то надеющихся посетителей узенького зала, а они тут....э, да что там. Опасения оправдываются, хотя и не полностью, слава богу.

Сценки: ВДНХ Время: 18.00 День: Середина июня, вторник Около палатки со значками, сумками, майками и прочим музторгом толчется пара-тройка подростков. Лениво цедятся слова с налетом причастности. "Видел новый клип с Биллом?" - "Ага, блиииин - затяжка Данхиллом - какой крутой, а? Слышь, где мне такую стрижку замутить?" - Разговор двух парней. На витрине приволирует черный с розовым, мрачность с по-детски беззубой улыбкой. Ясные, прозрачные глаза сталкиваясь с моими стекленеют и накачиваются забавной надменностью. На ребятах джинсы-макаронины, черные футболки с бог знает чем на впалых грудинах, бесформенные кеды. Хрупкие руки и цыплячьи шеи унизаны какими-то камушками, стеклышками - просто Stuff. За воротами - трое девчонок. Девочек. Барышень. Маленьких женщин. Пьют пиво, заливисто хохоча, разбрасывая пепел. Здоровенные глаза, сиськи и сумки.

Писательство (я бы мог прибавить "для меня", но это обесценит само размышление, как прибавленное к "люблю" коротенькое "за" со всеми вытекающими ошейниками и тумблерами-ограничения-интенсивности) представляет собой самооправдание в чистом виде. В чистом ровно настолько, чтобы провести ассоциативный ряд от серой от пыли рубашке к изначальной побелке. Поясню - вот пишет человек, якобы свои мысли, рефлексии, воспоминания....но никогда не сел бы он за обрывки блокнотных полей, ленты печатных машинок, клавиши пластиковых узурпаторов-чужих-квартир, никогда бы не стал реанимировать жалкие, полусгнившие образы непереваренных событий и явлений, если бы не получил определенный импульс. Настолько сильный, насколько может быть раздражающим, пробуждающим и честным ожог маленькой раскаленной монетки. Импульс - оглядка, импульс - императив, импульс - отчаяние....перманентное неудовлетворение своим житичем-бытием, ужасом перед нереализованными амбициями, затворяющимися дверями.

Ну что, отпраздныем очередной день повального безумия? - 9 мая, день победы! - ура, тащите водку, крутите трогательные фильмы о наших скуластых летейнантах и откормленных немецких фельдфебелях, по котовьи наглых, по детски капризных, лопочащих, почему-то, с хохлятским акцентом. Ура-патриотизм зашкаливает - всем хочется расцеловать медведева, предварительно пустив слезу под наш неуклюжий гимн. Включите шипящие песенки про землянки и сталинских соколов (чем больше помех и далеких шумов, чем больше гнусавых, опереточных теноров - тем лучше), покажите несколько нарезок из набивших оскомину хроник (штурм Берлина, капитуляция Паулюса, горящий Pz-4), вытащите из панельных склепов на пару часиков нафталиновых и анальгиновых ветеранов, припудрите этот шлак орденами и висящими мешком пиджаками, подтяжками и палочками, вставьте каждому из них в одревеневший кулак пару гвоздичек авансом и дрожите в довольной перестальтике суррогатных эмоций.