Она – древнее божество. Она пробирается в этот мир по ночам, чтобы мучить людей. Она насылает на них неиспытанное блаженство, а затем, по капле, вытягивает жизнь. Она порождение ночи, мать кошмарам и демонам. Она – первая жена Адама, ошибка Бога. Холодный сквознячок, что тянет из щелей в окне жарким летним вечером. Она легче тумана, нежней гагачьего пуха, она – источник удовольствий и начало конца. Тот, кто пробовал её объятия, никогда не захочет ни одной земной женщины. Она улыбается из стёкол витрин, кажется самой прекрасной и желанной, а обернешься – никого нет. Она добра и приветлива и будет хорошей женой, пока муж не отойдёт в иной мир. Она мраморно красива, она убивает и изводит потехи ради, соблазняет и растлевает невинные души. Она приходит ночью, когда сон наиболее глубокий, она принимает вид ласковой кошечки, заскакивает грудь и начинает петь свои незатейливые похоронные песни. Утром её не станет, а следующей ночью она придёт вновь. Её ждут и проклинают.

[right]Глебу. Надеюсь, мы никогда не престанем мечтать.[/right] -Нет, ну что вы в ней нашли? – злая девушка с полным белым лицом стукнула кулаком по столу. –Я понимаю, если бы красавица…А то посмотрите, глаза у неё самые обычные: не большие, а маленькие скорее, и цвет у них самый обычный, карий, не то, что мои голубые; брови густые, да формы неправильной, рот и не большой, нет у неё таких красивых пухлых губ, как у меня, и не маленький, чтобы бантиком. Нос неправильный, с горбинкой; лицо бледное, без румянца, да тело загорелое. Она и не блондинка, и не брюнетка, как я, - она с гордостью откинула свои длинные черные волосы. Один из ее спутников хотел было возразить, что они крашенные, да передумал. – Они же и не длинные, короткие и растрепанные. Дальше, росту она среднего: и не высокая, и не миниатюрная. Ходит как? Я понимаю, если бы плыла, как лебедь, а то идет с головой вперед, словно летит куда-то.

История II. Про мужчину, который боялся спать в поезде. Разговор зашел о необъяснимых явлениях. До этого беседа текла лениво и вяло, потому что все уже были разморенные и сытые, но гости оживились, как только услышали слово «тайна». Каждый пытался припомнить удивительный случай из своей жизни или ну хотя бы из жизни знакомого, и каждому удалось вытащить из чуланов памяти хотя бы по одному рассказу. Молчал только Петр Андреевич, он улыбался себе в усы и попыхивал коротенькой трубочкой. Гостям, увлеченным беседой, не слишком нравились его хитро прищуренные глаза. Гости чувствовали, что им не доверяют и в глубине души над ними потешаются. А кому понравится, что над ними смеются? Петр Андреевич походил на шерифа из старых вестернов, отчасти из –за вышеупомянутых усов, отчасти из-за джинсовой рубашки и кожаного жилета, но в основном, конечно, из-за недоверчивого лица. Он словно бы думал про себя: «Да всё я знаю про вас, все знаю и знаю, как это на самом деле было, что и почему.

СКАЗКИ ИЗ СНОВ. ИСТОРИЯ I. ДРАКОН За окном барабанил вечерний дождь. Последний весенний дождь. Он принёс с собой тепло, необходимое, чтобы настало лето. Деревья в парке уже покрылись пушистой кружевной листвой, а трава ещё не запылилась и, казалось, если прислушаться, то можно услышать, как она дышит. В небольшой комнате, за круглым столом, сидели двое: мужчина и женщина. Они оба были одеты в белые халаты и только что зашли через небольшую белую дверь. Мужчина сидел не двигаясь, испытующе глядя на женщину из-под косматых бровей. Она некоторое время ёрзала на стуле, перекладывая ногу за ногу. Поймав на себе взгляд мужчины, она мягко улыбнулась. Её глаза поблёскивали из-под очков-половинок, выдавая скрытое возбуждение. --Мои поздравления, он великолепен! – она, наконец, нарушила тишину, до этого перебиваемую лишь барабанной дробью дождя да шуршанием кого-то в соседней комнате. --Я знал, что он вам понравится, доктор.

ДЕЛО РАСТАМАНА «Настоящий растаман не боится темноты» Яркое утреннее солнце прорывалось через пыльные окна городской квартиры, расположенной где-то на девятом этаже высотного дома, затерянного среди низких хрущовок на Московском проспекте славного города Санкт - Петербурга. Чтобы попасть в спальню, лучам солнца пришлось просочиться через балконное стекло, затем поблуждать по тесной лоджии, а уж проникнув через стеклянную дверь в комнату, упасть на пол прямыми полосами, протянувшимися прямо под кровать. Там они осветили носок, в тупом одиночестве валявшийся в углу. Казалось, он забился туда специально, подальше от любопытных глаз, этакий скромный полосатый носок, с детства нелюбящий суеты и внимания. Но, мир несправедлив, и нигде нет нам покоя – его в скором времени обнаружили. Два пальца брезгливо ухватились за самый край и извлекли носок на Божий свет. Он извивался в вытянутой руке дохлой гадюкой.