Eagle, орёл по-нашему. Eagle… Орёл по-нашему. Так любил говорить мой дед. Давно, когда был охотником, а фразу от своего деда унаследовал, который ещё помнил время, когда эту прекрасную великую и гордую птицу можно было видеть у нас… А сейчас даже сайгаки, и те редкость! Но вдруг я увидел силуэт в небе, знакомый, сильно знакомый по родовому чучелу. Это чучело – всё что оставил нам дед, всё что у него было любимым. Этого орла с пятном на шее синего цвета он сам спас ещё в детстве и выходил, а умер орёл так же, вместе с дедом. Дед ушёл на охоту, а прилетел умирающий орёл. Папа тогда и сделал это чучело, после смерти орла. А я всё лежал на высокой траве и чувствовал землю, видел небо и жил природой. Как всегда, когда долго смотреть на солнце, проявляются слёзы. Сначала я подумал, протру глаз – и орла не будет, и я терпел. Постепенно силуэт приближался, и я видел перья, топорщащиеся на крыльях… Ну вот… Я моргнул и всё… Орла нет я всё так же лижу на траве, и всё так же гляжу в небо.

Это был всё тот же вечер. Вечер дома, один, у компьютера с рвущейся ввысь душой! Душой, страдающей об одном, вроде бы о пустяке для других и безумной важности для неё – о порванной струне. Кажется, прейди в магазин, тебе помогут, настроят, заменят да ещё и чего-нибудь расскажут – нет, стыдно! Глупо, ужасно глупо и стыдно из-за пустяка! Но не всё так просто, душа поэта горевала о себе. Эх, ещё один вечер прошёл зря! Опять ничего нового полезного, лишь знакомый стол, надпись «Добро пожаловать» на мониторе и эти дурацкие аккорды. И день с неизвестной тоской. Что ж, пора делать хоть что-то, например – собраться и пойти на улицу. Микроволновка, это ты? Ты, старый ящик с мигающим временем – 19:00 Вот уже я там, на таинственной улице, которую осчастливил когда-то своим рождением. Зачем? Почему? Кто меня туда вытолкнул? Хотел бы это знать, но не суждено. Вдруг вдалеке мелькнула молния среди облаков. Быть может будет дождь, тот самый, который я люблю.

Вечер на остановке. Он просто шёл. Хотя нет, сказать так, значит соврать, он шёл не чуя ни ног, ни времени, ни пространства. Он просто бежал сквозь ночь, обычную майскую ночь, наполненную смесью запахов паров машин и благоухающих цветов. И вот, наконец, остановка, и газель, которая проехала мимо него минуты три назад, но, как ни странно всё ещё стояла там, как будто ожидая его. Он зашёл, и всё изменилось, мир вернулся, хотя и частично. Это частичное восприятие мир парень испытывал время от времени, кода писал стихи или садился за гитару. А водитель, тем не менее, задал странный вопрос: «Парень, ты тоже злой, тебя тоже жена выгнала?» - после этой фразы я и напрягся, ведь кто его знает, что будет, пока я доеду до своей остановки! Но газель всё ещё стояла, поблескивая табличками, типа: «Бананы и прочее жуй вместе с кожурой» или «Хлопать душевно, а не от души».