Наше счастливое советское детство Она: Я не понимаю, почему в пионерском лагере во времена моего детства не было горячей воды? Ну ладно, зубы почистить, можно и холодной, но ведь девочкам мыться надо каждый день! А нас в баню водили раз в десять дней. Зато устроили экскурсию на военный аэродром, показывали, откуда там десантники в самолете выпрыгивают. А мне по херу откуда они там выпрыгивают, если у меня голова чешется, лучше бы лишний раз в баню сводили! Я: Это Вас к армии готовили. Она: К какой еще армии? Это ведь еще хороший лагерь был – на Валдайском озере, а что, интересно, творилось в плохих? По ночам нас не выпускали в туалет, потому что он находился далеко, и нам приходилось ходить по нужде в ведро. Я: Это называется – параша. Вас готовили, похоже, еще и к тюрьме. Она: А дежурные из числа детей, должны были каждое утро эти ведра выносить, просто ужас какой-то. А то еще мальчишки нарочно ведро на пол перевернут. Кошмар!

Русской девушке, которая покинула Родину в совсем юном возрасте, я стал показывать свежий интернетовский ролик о разгоне милицией демонстрации оппозиционеров в Москве. На экране, милиция била демонстрантов, тащила их в автобусы за волосы, все кричали друг на друга матом, из автобусного окна высовывалась чья-то окровавленная физиономия искаженная гримасой страдания. Девушка внимательно просмотрела весь ролик и сказала задумчиво: «Какое в России красивое голубое небо!». В одной стране был город, который так и назывался – Город Невест. В этом городе жили одни только невесты. Рано утром высунешься из окна, а дворничиха подметающая двор – невеста в фате и свадебном платье. И покупательницы картофеля в магазине – все сплошь невесты и водители троллейбусов – тоже. Даже бабушки, торгующие на остановке укропом, малосольными огурцами и закуской «огонек» - все сидят в пожелтевших фатах. А женихов в этом городе совсем не имелось.

Шляпа была предметом довольно значимым на закате советской власти. У каждого уважающего себя председателя колхоза, инженера, преподавателя ВУЗа была шляпа. Не говоря уже о членах политбюро. Не говоря. Это еще у них повелось со времен Хрущева. Почти на всех фотографиях Никита Сергеевич в такой шляпе. А вот у Ленина шляпы не было (как будто). Не могу вспомнить ни одной такой фотографии, где бы Ленин был в шляпе. Кепка – это, да. И ни одного «старого большевика» не могу припомнить в шляпе. Картузы, кепки, папахи – были, а шляп – не было. Наверное, большевистский имиджмейкер им посоветовал шляпы не носить. Они ведь, как бы, вожди пролетариата, и где-то, как-то должны были бы быть с этим пролетариатом «плоть от плоти». Ну, хотя бы в плане одежды и головных уборов. А шляпы, как я предполагаю, до революции носили всякие паршивые интеллегенты, вроде профессоров, юристов и прочей мелкобуржуазной сволочи. А еще носили котелки.

Есть у нас один знакомый чех, такой, в общем, чех из Казахстана – родился он там, а потом переехал в Чехию, когда стало можно. Ну, чех ни чех, казах ни казах, короче говоря, русский. В Праге он работал инженером на крупном заводе. Однажды из Германии прислали сложное оборудование, а в придачу к нему откомандировали немца, матерого такого немца, вежливого, педантичного и аккуратного. И стали они разбираться с чертежами. Сначала на немецком пробовали разобраться, потом на английском, но требовалось использовать множество технических терминов и дело у них не шло на лад. В конце концов, немец разнервничался и выразился как-то примерно так: «Вот ведь, блин!» Казахстанский чех услышав это, встрепенулся и сразу начал говорить на великом и могучем. А немец объяснил, что он русский, но в Германии живет уже лет пятнадцать. Вернее, не совсем русский, а из Казахстана. Услышав это, чех еще больше обрадовался и закричал, что он тоже из Казастана.

Семенов проснулся как обычно, в соответствии со звонком будильника и пошел на Работу. На Работе нужно было вставлять медные провода в никелированные отверстия. Семенов уже много лет занимался этим и привык, а, кроме того, за работу хорошо платили, так что на еду почти всегда хватало, а иногда даже доплачивали отдельную премию, на нее можно было купить сладостей или игрушек. По дороге Семенов встретил старика со змеею в руках и счел это дурным предзнаменованием, что вскорости и подтвердилось. Несколько раннее, у находящейся на стационарной орбите интернациональной астрономической станции под воздействием космической пыли, космического ветра, и прочей космической непогоды отпало зеркальце тылового обзора. Это зеркальце состояло из тугоплавкого металла и стоило несколько тысяч Семеновских зарплат.

А.: А где, в сущности, похоронен Пушкин? Маша: Хм… В.: Может быть на Черной Речке? А.: Что же, его как собаку, где подстрелили, там и закопали? Вот она наша культура, где убили – все знают, а где похоронен – никто. Черная Речка не близко, кстати, от Петербурга, две остановки на электричке. Ну нет - его потом в Петербург привезли, живого еще. В.: Ах, ну да - внесли домой закутанным в бобровую шубу, а он еще моченой морошки попросил. Об этом все знают. Маша: Может, он в лавре имени Александра Невского захоронен? В.: Его ведь похоронить даже толком не могли: пришли на одно кладбище, там говорят: «Сегодня копать не велено!», на другое, на третье – везде то же. Так царизм мстил поэту. A.: Я Дантеса на литографии видел, нельзя сказать, что явный пидарас, но что-то такое в нем проглядывает. Он и с Натальей Гончаровой по бабьи, наверное, трындел - про шмотки, про косметику. B.: А в свете Пушкина за глаза называли рогоносцем!

Разочаровавшись в радостях партикулярного бытия и уверившись в тщетности трудов своих, провизор Крумпельт запер свой дом, бросил ключ в грязь придорожной канавы и направился прочь из города. Наступало раннее летнее утро, еще не рассеялся ночной сумрак, и взволнованный тягостными мыслями Крумпельт, шел быстрым шагом, не замечая ветхих лачуг растянувшихся вдоль его пути. Вскоре, город остался за своей чертой и провизор, сам того не замечая, углубился в лес. Мелкие птахи и шестиногие кузнецы завели свою обычную утреннюю песнь, но Крумпельт лишь бездумно шагал вперед, вступая ногами в муравьиные гнезда, чесал ногтями взлохмаченные волоса, и красными глазами озирал окружающую природу, не замечая ее величавой прелести. Спустя краткое время, ноги привели его в странное место, где деревья не росли, согласно их природе, устремившись вершинами к небу, но лежали вповалку друг на друге, безобразно выпятив корневища и перепутавшись стволами.

По утрам олигарх М. всегда ел кашу из овсянки выращенной в предгорьях Гималаев и сдобренную медом диких пчел (уже много лет назад, он перешел на исключительно вегетарианскую диету). После принятия ванны из вод святого источника, М. направился на свое новое автоматизированное предприятие по экспорту живого товара. Устройство дел олигарху понравилась. В разных секциях организованными колоннами стояли: дети на усыновление, дети на пересадку органов, школьницы для публичных домов Европы, Азии и Латинской Америки. Олигарх посмотрел у девочек зубы и остался недоволен их состоянием. Тут же, он позвонил министру здравоохранения, объявил ему строгий выговор и приказал улучшить зубоврачебную профилактику в школе и системе профобразования. Кроме детей и девочек, неохваченной оставалась большая группа взрослых, именуемых лицами БОМЖ. Никто не мог придумать, как бы их использовать в коммерческих целях. М.

Ногти даны человеку для очистки апельсинов. Если жизнь уподобить спортивной гонке, то мудреца сравню со зрителем, удобно расположившимся на обочине трассы и ковыряющего во рту соломинкой. Банан как фаллический символ имеет чуждую нам ментальность.