Но только корабль - без порта приписки. Он как Летучий Голландец - летучий. Вновь растворился в туманах из боли, Будто отрава для кошек в миске.

Укрывать одеялом на ночь, Целовать. Просто спеть песню. Не смогу, сама знаешь. Я устал... Я в плену у лести Снов своих, где я волк, а не вол. Кто-то ждет, кто-то верит в меня. Укрывать снова на ночь тебя Не могу... Просто рядом - не я

Грустила вечером луна На звездно-снежном небосводе. Быть может, просто влюблена. Быть может, ждет она чего-то. Как блин - горяча и кругла, Как шар - бездушна и безбожна. Грустила вечером луна, Боясь к утру растаять... ложью.

Назовем Богов по именам, Хоть и говорили, что не стоит Раскрывать пароли всем ворам, Что потом на кон поставят ловко Всех, кто был когда-то к нам Милостив немного и размерен. Называть Богов по именам Скоро будет тот, кто цели верен. Не раскрою этот я секрет. Думаю, потом сама узнаешь. Было это раньше… и теперь, Если имена не забываешь.

Песни напишешь свои - не привыкать. Грустью раскрасишь иконы в красном углу. Кто-то мелькнет, исчезнув в твоих зеркалах. - Ты уж меня извини, но я не могу... Песни у лета грустные - повод мечтать. Сотнями слитков из золота на пОл - и бежать. Снова сольются слова, как и прежде, в "люблю"... Только по осени прошлое надо считать.

Пиши про одну минуту, Пиши про последний час. И вновь вместо червы точка. И снова в висок стрелять Ты хочешь. За строчкой строчка Опять про последний шанс. Звенит на излете нота, Чтоб кто-то писал про нас, Пускай, ерунду простую, Но только чтоб было так. Ты ищешь с рассветом ноту Стихами в свою тетрадь.

Я сегодня загулял с самой ветреной и смелой И, как в детстве, карусель буду штурмом брать, наверное. Кто-то, видимо, осудит. Не отвечу я. Все верно. Я сегодня убежал к самой искренней и нежной. Я сегодня загулял, словно в первый раз на свете. По газонам пробежал и уснул в траве с рассветом. Кто-то, видимо, осудит. Не отвечу я. Все верно. То, что всю я жизнь искал, я нашел сейчас, наверно. Я сегодня загулял с самой ветреной и смелой Я сегодня убежал для меня лишь самой нежной.

Просто осенью - миражи Греют сердце тягучей болью. Умирает листок в ночи, Ветром брошенный к изголовью. Чье-то имя, как пульс стучит, Давит дерзкое на виски. И зачем это все, скажи. Осень, грезятся миражи.

Все песни переписаны до нас, И вроде о любви стих не в чести… Но только в старом парке каждый раз Мне пьяный музыкант плел о любви Или, скорей, о том, что ей зовут, Такие же, как он, творцы искусства… А что я мог сказать ему в ответ?.. Он друг… Ему ведь тоже трудно. - Все песни переписаны до нас! – Твердил он каждый раз в угаре жарко. А я тогда ходил в тот старый парк, Чтоб встретиться с тобой опять случайно. А ты была, наверно, для меня Немного больше, чем виденьем в небе. Ломал стереотипы я, плетя Еще немного строчек про надежду. Пусть… песни переписаны до нас. И чувства уж не в моде… почему-то. Всегда найдется слово, чтоб сказать Все то, что недосказано… как будто И старый друг, гитару приобняв, Еще не раз споет весной про осень. - Ты знаешь, а ведь ты, возможно прав. Но, думаю, еще напишешь строчку…

А на твоих щеках Соль, Или в твоих глазах Лед. Не было б в жизни боли – Стой, Чтобы успеть распять Вновь. Кровь ли по венам снова Льет. Нервно под кожей сердце Рвет. Я за тобою одной Шел. Чтоб воскресить и забрать С собой.

Мы с тобою играли в шарады, Потерявшись средь букв и слогов. Только что-то случилось однажды: Я упал, не поднявшись уж вновь. И на небе лишь черное солнце Восходило и грело тебя, Я ж плутал в лабиринтах сознанья, В зеркалах осязая себя. Мы с тобою играли в шарады, По крупицам ища имена, Разгадаем, впервой ли нам тайны Воскрешать на конце языка.

Как мне успеть всю эту жизнь прожить, Не сомневаясь, не упав, без фальши. И по крупицам счастье собирать, Искать, лелеять будто бы из замши. Как мне успеть всю эту жизнь прожить, Ни разу не предав себя на старте, И в храме Божьем что-то вновь искать, Потерянное кем-то многим раньше. Как мне успеть всю эту жизнь прожить, Ирония судьбы… того не стоит. Упав, опять стремился я взлететь, В душе вновь оставляя место для тревоги.

Когда мы встретимся с тобою, Не сверившись с календарем, Я расскажу тебе, как ночью Так много раз терял покой, Про простыни, что стали пленом, Про ярко-розовый закат Во сне на побережье моря... И вряд ли кто-то виноват В тех рваных клочьях снегопада И желтой осени в душе. Когда мы встретимся с тобою, Всю жизнь опять расскажешь мне От крика первого в роддоме И до вечерней тишины. И только соловьи весною Споют знакомые стихи.

О, вы, озверевшие дети Горгоны. Любить вас немного больнее, чем смерть. И вы прорастаете в чреве кого-то, Пытаясь за Богом ушедшим успеть. Вы не изменяете время теченье И не проживаете жизнь за себя. Вы, часто менявшие веру на зренье, Опять не добьетесь минувшего дня.

Мне одиноко в желтом сентябре. Так одиноко не бывало прежде. А я опять ищу ответ во сне, Как будто боги знают все ответы, Как будто боги скажут все ответы… Да тоже не привыкли доверять. Я кутаюсь от холода в забвенье, И кофе не устанет остывать.

Ты сегодня опять танцевала во сне, Но опять ты не мне танцевала. Проклиная рожденных в неволе людей, Я хочу, чтоб ты лебедем стала. Белым лебедем – там, на вечерней заре, В свете тонущих звезд у затона. Чтобы снова тебя я увидел во сне, Черным коршуном явь развороша. Ты сегодня опять танцевала во сне, Но опять ты не мне танцевала. В полнолуние вновь ты приходишь ко мне, Начиная свой танец сначала. Ты пантерой под утро являешься мне, Откровенна, мила и жестока, Проклиная рожденных в неволе людей. Засыпаю под утро я только…

Ты пахла клубникой со сливками Немного наивно и дерзко. И были слова обрывками, Как кардиограммы лента. Как будто не здесь, а где-то – Над нами другое небо. И подпись наивно и дерзко: «До осени. Твое Лето!»

К черту кого-то жалеть! Я лишь один из многих. Вряд ли обратный билет Будет потом мне продан. К черту кого-то жалеть? Я убегаю в поле Просто упасть и не сметь Двинуться вслед за солнцем. К черту кого-то жалеть… Сердце не склеить больше. Рук таких просто нет, Да и терпенья тоже. К черту себя жалеть! Раны на сердце – к черту. Я обещал сгореть Только в любви… но позже. Но с языка срывается: - К черту! К черту! К черту!

I Рыжей кошкой по тротуару Ходишь - ищешь свою судьбу. На распятье остались шрамы, Будто когти скребли доскУ… II В поединке Любви и Света Ариадны теряется нить. Рыжей кошкой ты бродишь где-то, Забивая на нашу жизнь.

Хватит Хватит кормить собаку Сердцем, пропитанным болью. Ей умирать не внакладку, Лизать тротуары с солью. Свет уж давно потушен, Выйдешь на крышу в стужу. Козырь за полог спущен. Сердце на бросишь в лужу. Ты холодна, как ветер. Ветер сибирских краин. Хватит с собаки сплетен. Если твой Бог отчаян.