Хоть стой, хоть падай, хоть смотри, Хотя ты может хочешь - хоть умри, Хотя куда топор не вешай - там внутри Хоть тресни, хоть убей, хоть пыром накати, Хоть пруд пруди и хоть трава там не расти, Хотя святых хоть сколько хочешь, хоть ограбь, Хотеть куда хоть? Хохочу, хотим - хотя хотят... Хочу хотя бы расхотеть жалеть слепых котят. Хотя - хоти, хоти хотя б...

Листья багряные холодом схвачены, Вы пламенеете, словно объяты стыдом, Будто стремитесь вернуться в утраченный, Болью позора пропитанный прошлого дом. Скрючены временем, в порох засушены, Быть вам толчёными в пыль нестерпимых дорог, Песни у ветра зачем-то подслушаны, Вами горчат, вспоминая родимый порог. Есть справедливость душевной сумятицы, В ней перемолото чёрствое лихо беды, Так неужели ничем не помянется То, что сгорело безвинным огнём лебеды? Хлебом голодных, водой на пожарище, Визгом бессовестных, лаем откормленных псов, Горькой слезой на могиле товарища, Тем, чем колеблется пламя гневливых костров.

Вечер плыл похмельным ароматом Мимо остановок и принцесс, Я себя дрожащим автоматом хрипло ощущал, поймав абсцесс. :icky: В лёгких кашель отбивал мне печень, Горло без перцовки жгло до слёз. - Вам бы чаю, вы мне не перечьте - Рядом добрый голос произнёс. :angelsmiley: - Вы сказали - чай? Хочу я чаю! - Чая, разлюбезная, хочу! Я ведь за себя не отвечаю, Лист пока раскроется - молчу. :hammer: Выпив чаю или чая - чайник (лучше - три), я становлюсь поэт - из меня уходит прочь молчальник, невзначай экспромтом льётся лэсть. :loveface: Чрезвычайно рад, позвольте ручку: Вы рискните - не индийский слон, Чай вам дома не готовят взбучку, Я тогда - нечайный почтальон.:-? Или брат её, а вы сестра ей - Почтальонши обожают чай, При простуде иль в пылу астральном - лучше чай, в нём радость и печаль... :love:

Позволь себе неистово увлечься, Не думай о последствиях страстей, забудь коней, которые калечась в падении заржут под хруст костей. Теряют ноги очерёдность шага, опорой впереди жестокий грунт не ноги - шея взмолит о пощаде, её в конце захочется свернуть. Пускай истерика настигнет плачем и утешителям позволь устать, сполна проигрывай, ведь жизнь иначе протянется под вздох: ах, умирать...

Для зёрен кофе пережжёных на глади смолью иссиня белки, зеницей ока сбережёной из тьмы намученной сияет лик. В юга беспамятства впадая, влечёт нас чёрное в зрачках игры, сами собой не обладаем, летим и щуримся в антимиры! Упругой лаской изворотлив стыдлив непойманный ответный взор, всё рядом: в шею, уши, рот ли, ведь если прямо, то убьёт в упор. Смотри, смотри - там высятся века, пока не смоет их слезы река.

Анфилада февраля - дней пустынных вереница, расфуфыренных гуляк хриплый шепоток убийцы. - Всё уже произошло, в повторении - мученье, не ищи в спасеньи слов, страсть - пустое искушенье. Пусть нанижется на нить стылый воск для амплитуды, будет он потом светить, случай жизни - злое чудо.

Вокруг меня сгустилась морось, заиндевели провода и лес, пространства мятый блёклый короб лохматится, творя хрупчайший блеск. Дотронешься до белой ветки и упадёт с неё сгущёный смог, как будто сморщенные веки застыли без ресниц, весь шелест смолк. Пробьётся солнца луч случайный струной столпа мерцающих частиц - органным звуком туч звучанье расширит день в сиянье без границ. Представлю что там - выше мути: над белым бархатом блистает рай, гремит лазурь в просторе смутой над приземлённостью душевных тайн. Чиста небесная прохлада, светила царствует могучий взгляд, под ним мгновение надсадно, направишь взор: ослеп, смотреть нельзя. В себя сознанию лишь можно взглянуть, дивяся глубиной зеркал, в них отраженье односложно - в зрачках внутри на два один кристалл. Продолжу подвиг продвиженья в зенит, подальше от скопленья дуг - они сжимаются вселенной, единой сферой центра мыслит круг.

Наивность не чужда стиху, слова прямые жгутся жарче - нет крепче в мире этих уз, чем простодушнее, тем паче. Не надо смыслы городить, изобретая чувств изнанку, сама натура - сути дичь отыщет в ясности приманку. Чем слово проще, тем верней соединяет землю с небом, бурлива жизнь и счастье в ней покоем сбывшимся нелепо.

Cеро-сине-зеленый простор, весь колыщушийся неустанно, Перед солнцем дорожка, вся бликующая бессчетно. Держись между солнцем и мной - Туда у нас одна дорога, открытая ласкающей волной. На твоих сохлых губах стойкий морской солёный вкус, На бровях песчинки застряли, Исходит из тени глазных дуг от яблок искус Повторить, что в сумраке мы вытворяли. Ты лениво улыбаешься мне, Усталой улыбкой, уголками рта, Глаза твои закрыты снова уже, А подбородок открывает солнцу свои места. Дурачась сыплю песок сплошь - Не могу коснуться тебя сейчас - Напомнит коже твоей моя дрожь Все что было тогда у нас. Острый локоток подложенной под голову Руки, предупреждает меня - уймись, Перелив загара подмышкой зову Утолить стесненья, что в голову вернулись. Перевернувшись лицом в песок Стискиваю зубы, Жду пока успокоится кровь, бьющая в висок, И побежим мы в прохладу воды.