Ты не гонишь и не держишь. Мол, решай-ка все сама. Нить натянешь - но не режешь, а за окнами - зима ночь бессонную качает одинокую твою: - Баю-баю, не печалься, тебе песенку спою про моря и мандарины, про далекие суда и про дудочку из глины, что зовет тебя туда... Нить натянешь - захлебнется, хрипло дудка закричит... Там, где тонко - оборвется... баю-баюшки-качи... декабрь 2013 г.

* * * А дед мой денег не просил. Безрукий и хромой, калека - не христарадничал, не пил, растил детей и щи варил, рубил дрова, двурукого не хуже человека. А дед мой, синеглазый, высоченный, ходил, согнувшись, и курил махру. Я спичку подносила: как игру воспринимала перекуры деда. Любила нюхать дедовы рубашки. И за руку его держать, когда он отдыхал на лавочке у дома. Неторопливо, сладостно-знакомо я помню каждую его черту. И до сих пор осталась та скамья, сад за забором, папиросный дым. Сон с продолженьем. Родина моя. Мой дед тогда был дедом молодым, тебя чуть старше. И на твоем лице - его глаза. Ну, обернись и посмотри! Похож. И на твоей щеке - моя слеза. Совсем, как он, ты никогда не врешь. Не просишь, Христа ради. Не юлишь. Как он, ты счет заслугам не ведешь. Совсем, как он, ты за руку меня берешь. Совсем, как он…

* * * А из стихов уходит вон тепло. Озябшие бездомные сиротки. В твои ладони нежностью легло бесстыдство откровений. Робки, кротки, поднять не смеют непокорных глаз. Одев душонку в гордые лохмотья, прикрыться мантией красивых фраз не захотят… Ну, позови их в гости, нескладных, угловатых, отогрей горячим чаем, разговором долгим, и жалостью неспешной - пожалей… Лишь горечь неуемную не трогай…

Мы уселись на диване: мама, папа, кошка, я. Ну, конечно, кошка с нами, разве без нее семья? Разве было б так уютно, так забавно и смешно? Кто проводит рано утром? Кто нас встретит из кино? Кто проверит за обедом, что мы съели, а что нет? Ну, какой обед без кошки? Нет, без кошки – не обед. Кто со мной играет в прятки, в догонялки, а потом проверяет мне тетрадки, все до буковки притом? Мы уселись на диване: мама, папа, кошка, я. Ну, конечно, кошка с нами, разве без нее семья? * * * Что такое кошка? Хвост, четыре лапы. Песню на окошке пропоет для папы. Приготовит ужин с мамою на кухне и сидит, не тужит, лапкой моет уши. С бабушкою вяжет мне чулки и шапку, за клубочком пряжи катится на лапках. Бабушка вздыхает: «Где клубок, где кошка?» Головой качает: «Отдохни немножко». Кошка прыг в кроватку: «Спи, моя Настена». Замурлычет важно: «Жил-был кот ученый, пел русалкам песни», - мне тихонько в ушко. Ах, как интересно на ночь сказку слушать! Хвост четыре лапы ходят вслед за папой,

Когда тебя я разбужу, в чужое утро провожу, в чужую жизнь, чужую боль, чужую нежность и любовь, мне у груди качать - свое: гонять шальное воронье и песни петь, и горе пить, и без тебя учиться жить за шагом шаг, за вдохом - вдох… Ты знаешь, мир не так уж плох, не так уж сир, не так уж наг… Не так уж беден тот бедняк, чей день любовью напоен… кто был хоть миг с тобой вдвоем!

* * * Опадает день с моих плеч, я опять потороплюсь лечь. Не маню я сны, гоню прочь в небо звездное скорей, в ночь. Сны летят, а ямщиком – я. Встречным ветром на заре – ты попадешь в мои объятья, в предрассветную мою стынь, в неуемную мою лень, на двоих – но без тебя – день… Сны по холке потреплю – в путь! Пусть опять я обманусь… пусть…

РОДНИЧОК Просто не было больше любви. Улетело просторное чудо. Больше взгляды мои не лови – я пришла и уйду в ниоткуда. Просто не было больше надежд – или не было сил на надежды… Но как хочется ярких одежд, а не тех, что рядились мы прежде! Подожди, я найду родничок, будешь пить ты большими глотками. Я тебе подарю пустячок, а пустяк мы придумаем сами. Нарисуем, чтоб было, где жить, в окнах дом, в светлой радуге небо. Сочиним, чтобы не было лжи, про родник, про пустяк и про нежность…

И я жила. И не было отца. Ходила тень по дому – без лица. Бродила тень ночами во хмелю и мне шептала: я тебя люблю. Родным и страшным пахло от руки. Привычно в окна бились мотыльки. «Пусть дети спят», - с тоской молила мать. И я спешила детство переждать.

* * * Я снова ошиблась. Обиделась зря. Тебя не подловишь на слове неверном. В руках подержу я кусок янтаря. О камешек бьются, пульсируют нервы. Тихонько бежит по ладоням тепло. А солнце плывёт по реке и не тонет. Но доброе слово нас снова спасло от слова случайного горьких бессонниц. А солнце уснёт, завернувшись в зарю. И я не поверю, и я не поверю случайному слову… В глаза посмотрю тебе – незнакомому, редкому зверю. Тебя приручала, учила язык, учила повадки, кормила с ладони – чтоб ты не ушел, потому что привык, чтоб мне доверял, потому что не трону заветной тропы… Я кусок янтаря – уснувшее солнце – в ладонях согрею… Наутро невинная встанет заря, случайным словам ни на миг не поверив…

Наталья Сафронова ХОЧУ Пьеса в одном действии по мотивам романа О.Бальзака «Шагреневая кожа» Действующие лица: Андрей Петрович, мужчина лет 60. Андрей, молодой человек лет 19. Ирина, бизнеследи, не молодая, но богатая. Изабелла, юная проститутка. Отец Андрея. 1 сцена. Гостиничный номер Андрея Петровича. Роскошный номер в высотной гостинице. В распахнутое окно видно небо. Андрей Петрович распаковывает чемодан, достает вещи. Входит молодой человек. АНДРЕЙ. Такси вызывали? Я жду вас почти час. АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ждите, я никуда не тороплюсь. АНДРЕЙ. Вам придется оплатить ожидание. Андрей Петрович достает из чемодана и протягивает ему пачку денег. АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ. Этого хватит? АНДРЕЙ. В общем, да. За такие деньги я могу подождать. Поворачивается к двери, чтобы выйти из комнаты. АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ. Подождите здесь, молодой человек. Я хотел вам рассказать… у меня тяжело на душе… АНДРЕЙ.

* * * Ты только откликнись! Молчанье – как выстрел. И тычутся в небо ослепшие дни. Ты ночью проснешься, а небо – смеется. И падают звезды. Попробуй – усни! Ты окна закроешь, будильник настроишь. И лист календарный спланирует вниз… А день – не зажжется. Жестокое солнце уставшую землю любовью казнит.

* * * Ты победил. Отпразднуем победу. От встречи отдираю послевстречье. От счастья отделяю свои беды. Неправду говорят, что время лечит. Ах, если б мне хоть островок оставил своих земель, на нем построил терем, под вечер закрывал бы его ставни, под утро отпирал бы его двери… Ах, если б мне – на землю – чтобы верить! * * * Помолчи со мной обо мне. Тишина погаснет в ночи. Звезды в небе, на самом дне, промолчат. И ты промолчи. Надувных шаров облака облетят, как пух тополей. И неясна неба тоска. Помолчи о ней. Пожалей. Заблудившись, утренний свет растеряет нежность зари. Как ребенок, следом в твой след, я ступаю. Ты посмотри.

* * * Весна все так же молода и не стареет год от года. А у тебя ее природа, как талая ее вода, как запах солнца на пригорке, как птичий гомон поутру… Глаза доверчивы и горьки, И волос бьется на ветру. За шагом шаг - уже так близко!- к своей звезде идет мальчишка! Таких да не коснется старость всю жизнь, что им пройти осталось до пламенной своей звезды, не отпускающей, манящей, желанной, близкой, настоящей, мгновенной, как в цвету сады…