Наталья Сафронова Лизавета Батюшка отпевал так, что хотелось петь вместе с ним. Лизавета и запела, батюшка быстро сказал: - Потише, потише. Лизавете не хотелось приглушать голос, и батюшка снова приструнил ее: - Потише. Лизавета замолчала, обиделась. На покойного старалась не глядеть, боялась смерти. Мать рассказывала, что бабка Аксинья не пропустила ни одни похороны в деревне. Как только услышит, что кого-то хоронят, все бросает, готовить или мыть пол, бежит смотреть. Может быть, для нее это было зрелище, своего рода театр. И Аксинью, когда померла, тоже хоронила вся деревня. Мороз был под сорок градусов, но все пришли, а дед даже шапку не надел, так горевал по жене, любил. Лизавета же похороны не любила, как и свадьбы, впрочем, и другие мероприятия с большим скоплением народа. Слишком разнородная энергетика, по большей части тяжелая, в счастье ли, в горе, везде пьют и везде считают деньги. Удушливо пахло ладаном.

Гуляю с восьмимесячной Анюткой во дворе. Летним днем жара удушливая, а вечером прохладно, детвора высыпала на улицу горошинками, мамы чинно в сторонке. Мы с Анечкой ближе к детям, ей интересно. Анютка – гостья, в нашем дворе новенькая. Девчонки подбежали, засматриваются на малышку. Черноволосая вертлявая девочка только что скакала мячиком, а тут уставила свои глазенки, не дышит. Анютке она тоже любопытна. - Какая красивая девочка, - восторженно пропела чернявая и осторожно пальчиком дотронулась. – Как ее зовут? - Анюта, - улыбаюсь в ответ. - Какая хорошая Анюточка! – умиляется девочка. К ней подлетела подружка, тоже любуется живой куклой на руках у бабушки. Целая стайка изумленных поклонниц столпилась вокруг малышки. - Анюточке можно куличики? – осенило вдруг черноглазую девочку. - Только понарошку, - соглашаюсь я. Что тут началось! Девчонки наперебой ринулись лепить куличики из песка, подносят к малышке, говорят «ам-ам-ам!». Лепят тортики и тоже угощают ее и угощаются сами.

Наталья Сафронова Дядя Миша - Сколько маме исполняется? – Альбина Григорьевна всматривалась в снимок пожилой женщины. - Шестьдесят, - вздохнула Нина, вспомнив и собственный возраст. - Скажи ей, что она прекрасно выглядит, - посоветовала Альбина Григорьевна. – Фигура замечательная, и вообще. - Думаете, замечательная? – удивилась Нина. – У меня мамина фигура. До сорока лет стройная была, а теперь – сплошная борьба с лишним весом. - Замечательная, так и передай, - убежденно сказала Альбина Григорьевна. – И лицо молодое. Так и скажи, что показывала на работе мамины фотографии, и сотрудницы хвалили. Утром Нина побежала за цветами, выбрала семь веточек кустовой хризантемы: желтую, оранжевую, бордовую, и еще такие же, но других оттенков. Букет получился ярким какой-то особенной пряной осенней горечью, когда с замиранием смотришь на пышное увядание природы – хочется запомнить. Перед работой заехала к маме, подарила. Обрезала цветы и поставила в вазу с водой.