Мне не страшны теперь соблазны дня, Не властен надо мной их зов бесовский: С иконы древней смотрит на меня Светло и строго Серафим Саровский. На все мои вопросы этот взгляд Даёт простые, вечные ответы. И тех, кто в моих бедах виноват, Я лишь жалею: заплутали где-то. И по-иному жизнь открылась мне: В своих основах этот мир нетленен. Он мудр в молчанье неба и камней. Лишь человек один несовершенен. И сколько грешный путь не изменяй - Всё адом будет ад и раем - рай.

Дом к откосу приник, Песне ветра внимает. Одинокий старик В огороде копает. Жизнь печали полна, Скорбной музыки века. Мир дрожит, как струна, Как душа человека. Плачет куст у реки, Туча свет застилает. Но, всему вопреки, Дед картошку копает. «Вон какое добро! Жаль, не видит старуха...» И стучат о ведро Клубни крупные глухо.

1. Конец июня. Сочность трав. Цветов сиреневое поле. Когда, суть жизни угадав, Я предпочла «покой и волю»? Как прав поэт: ну что ещё? Покойно небо. Волен ветер. Росинки слёз, упав со щёк, - Пусть миг! - вольны пожить на свете. 2. Мне с детства раннего знаком Соблазн с разбега прыгнуть в воду, В горячих травах босиком Бежать и чувствовать свободу. В еловый лес! В ветвей шатёр! Как замерла я (помню ясно), Увидев яркий мухомор, Весь в белых пятнышках на красном! А чуть поздней, с Уральских гор Объять пытаясь взором дали, Вдруг ощутила: с этих пор Я проживу без них едва ли. И запах рыжиков в лесу, И земляничный дух тропинок, Полян дрожащую росу, И рек сверкающую спину - Кто передал всё это мне, Вручил вот так - легко и просто?.. Колышет ветер в тишине Июньских трав волшебный остров. 3. Но помню я: другой поэт Векам оставил на странице Бесстрастное: «Покоя нет». А истина что в небе птица.

Март. Мороз, Дорога к пруду. Снег. Берёзы в серебре. Тишина, простор повсюду, Блещет купол на горе. Так же март стоял когда-то... Левитан, Саврасов, Русь! - Что хранит душа, что свято, Что озвучить не берусь, Что живёт в блаженстве, в муке, В ощущении конца, В каждом запахе и звуке, В выражении лица, В детской памяти нетленной, В безутешном всхлипе сна, Чем привязана к Вселенной И к былинке у окна, Что из древности незримой Моего достигло дня И растёт неодолимо, Прорастает сквозь меня!.. Словно бусинка на нитке Бесконечной, жизнь моя, Я - цветочек маргаритки, Парашютик клёна - я, Семя в яблоке шафранном И дождинка на стекле, Силуэт во сне обманном, Прут безжизненный в метле, В городке, в глуши, у пруда, В марте, в огоньках берёз, В блеске купола - я всюду - В звоне смеха, в соли слёз, В незнакомом человеке, В красной ягодке у пня - Я во всём теперь навеки, Ничего нет без меня! Март. Мороз. Дорога к пруду. Снег. Берёзы в серебре. Я была. Я есть. Я буду В мае, в марте, в декабре.

Это сон или чья-то шутка? (Нет, судьба не щедра на милость) Неожиданно, тихо, жутко Жизнь пластом земли обвалилась. Рухнул в воду родимый берег, На венок заповедных лилий. В эту явь не могу поверить, Эту боль не могу осилить. Но одно мне запало в душу: На сырой и холодной глине, На куске уцелевшей суши, Распустился цветочек синий. Ивы плакали за рекою, Разносили скорбные вести… Я цветок заслоню рукою, И отныне мы будем вместе.

Зима вернулась. Бросила под ноги Ковёр из тысяч крохотных зеркал, И сыплются снежинки-недотроги С пушистых веток, торопясь на бал. А март в разгаре. Пушкинским шедевром Явился он: и солнце, и мороз! И кот следами-ямочками первым В картину утра новое привнёс. Зима вернулась: тонут в блеске ивы, Оград узоры, лестницы гранит, Пока весна хозяйкой терпеливой За белою кулисою стоит.

Слово тяжёлое… Что-то нерусское Бьётся в нём, тайной дразня. Мнится: из прошлого чёрные, узкие Смотрят глаза на меня. Предок ли грешный виною терзается? Жертва ли местью горит? Карма неслышной змеёю-красавицей Рядом свернулась и спит. Скорби в ней нет. Ни любви и ни жалости В сердце пустом не найти… Боже, прости нам невинные шалости, Слабости наши прости!

Меркнет лиловая даль В бязи туманов. Ветры приносят печаль С древних курганов. Тонет разбуженный сад В запахе мятном. Травы столетий скорбят О невозвратном. Дремлет цветок на окне, Голову пряча. Прошлое бьётся во мне Венкой горячей. Бус ярко-красная нить Падает плавно... Сердце не может забыть Плач Ярославны.

Счастлива я, что никто не был вхож В наши с тобою края… Скоро под стрелами солнца падёшь, Белая крепость моя. Стужею ты врачевала меня, Верить учила и ждать… Вот уж тебе не осталось и дня: Мчится небесная рать. В мартовском блеске последних огней Как ты смиренно строга! Завтра весна златогривых коней В снежные пустит луга.

Допиваю горькую чашу. Жду: вот-вот заблестит донце. Скоро в небе дожди запляшут - Закатилось моё солнце. Среди белого дня исчезло - Отгорели мои зори. Я вьюнка цепким стеблем лезла По гранитной стене горя. То ли кража, то ли измена... Мне пустое зачем небо? Это кажется: я смиренна, А на деле - лечу в небыль. Невесомость... Веет прохладой, И вокруг - сплошь незнакомцы... Мне уже ничего не надо: Закатилось моё солнце.

Я тоскую по прошлому, По цветам и по людям, Где мы были хорошими И где больше не будем; Где бежали под ливнями В блеске солнечных буден, Где мы были счастливыми И где больше не будем; Где ночами звенящими На большом добром свете Были мы настоящими, Как деревья, как ветер.

Не научилась жить... Прости. Ушли сомнения, тревоги. Я уступила все дороги, Освободила все пути. Я отреклась... Увы, не жаль Того, чем сердце тяготилось. Но мне осталась Божья милость И «очарованная даль». Но мне осталась простота, И правда тихой русской жизни, И «странная» любовь к отчизне, И куст рябины у моста.

Когда растёт в груди мятеж И к шпаге тянется рука, Припомни, как подснежник свеж И как задумчива река, Как лебедь тих в мерцанье вод И недвижИм в ночи камыш, Как, приоткрыв в улыбке рот, Молчит восторженно малыш, Цветок таинственный узрев Или премилого щенка... Тогда покинет душу гнев И шпагу выронит рука.

За тихим утренним окном Снежинка белая плыла И лёгким, трепетным цветком Касалась чистого стекла. Её, наверное, привлёк Букет на краешке стола. Но как он с ней сравниться мог: Он угасал – она жила. Ещё завьюживал февраль, Её подруг сводил с ума. Казалось ей, летящей вдаль: Жизнь бесконечна, как зима. И в сердце не было тоски, И дела не было совсем, Что опадают лепестки Прекрасных жёлтых хризантем.

Приезжают - всё вверх дном! Сумки, разговоры, Взрывы смеха за столом И посуды горы. Двери, музыка, звонки, Душ, жужжанье фена И с друзьями шашлыки Завтра непременно. «Мама, ну-ка повернись... Стоп!.. Готова фотка! Будем поздно. Не сердись. Посмотри зачётку». Смелость, молодость, порыв! ( Было. Всё знакомо...) Я смотрю, окно открыв, Как идут вдоль дома. Вот отъехали. «Пока!» - Радость просит воли. Лижет рыжий кот бока, Тишиной доволен. Мир огромен. Двадцать лет. Молодые... Дети! - Ничего дороже нет Для меня на свете. Луч июльский на окне Заиграл... Ни звука. Боже, дай им счастья! Мне - Ясноглазых внуков.

Запрятаться в уральскую тайгу. В заброшенные чердынские дали, Где кедры, утонувшие в снегу, В безмолвии столетий задремали. Остаться жить в старинном городке Над северной задумчивой рекою, Где места нет унынью и тоске, Где свет небесный душу успокоит. Взойти на холм - и в золоте стволов, В дыханье ветра явится разгадка... Услышать перезвон колоколов, Заплакать неожиданно и сладко.

В прошлом время потерь, Наших раздоров эпоха - Мы свободны теперь. Только мне без тебя плохо. Сил для улыбки нет, Для облегчённого вздоха. Вот и новый рассвет. Только мне без тебя плохо. Странная тишина. Чувств улеглась суматоха. Мальвы спят у окна. Только мне без тебя плохо.

Мне приснился розовый снег На вершинах далёких гор. Я прекрасней картины во сне Не видала до этих пор. Я не знаю, какой был час - Утро раннее или ночь, Снег искрился, горел и гас, Струйкой розовой мчался прочь. Он заманивал, чаровал, Словно Рериха полотно. И таинственно мир молчал, Снежной пылью дыша в окно.

Когда обманет друг, когда звезда Вдруг не взойдёт на трауре небес, Я устремляюсь мысленно туда, За горизонт, за тихий лес. Я знаю: где-то есть моя страна, И зов её с годами не исчез. По- прежнему влечёт меня она За горизонт, за тихий лес. Там кто-то ждёт давно, скрывая грусть, Меня, не признающую чудес. А я всё здесь, я всё не соберусь За горизонт, за тихий лес.

Мелькают дни-олени. Уж пятое сегодня. Скатился на колени Шар с ветки новогодней. На тополе сорока Сидит, от солнца млея. Светла и одинока Январская аллея. Витают сны-тревоги. Молчу. Вздыхаю тяжко. Оленей быстроногих Несёт меня упряжка...