Шепчу свои молитвы февралю, Колоколов раскачивая била, И повторяю – я не Вас люблю, Но… я на Вас похожего любила. Всё то же – взгляд и голос, и слова, Улыбка, жесты… Боже мой, всё то же! Как часто тем же именем назвать Мне Вас хотелось… Близнецы похожи Бывают так. Но вы не близнецы, Вас разделяют двадцать лет, как пропасть. Неужто время, повторяя цикл, Создаст такое? Разберись, попробуй – Кому, зачем такой эксперимент? Но, вот случилось, принимай, как хочешь – Быть может, что-то данное взамен? Не знаю. Но заполнены все ночи Метелью сновидений до утра, Где он и Вы сойдётесь воедино… Перемешались «завтра» и «вчера» В мятежных снах.

Не спрашивай, мой свет, где затерялись строчки – Их нет, их просто нет. Метелью февраля Обмолото зерно, остались оболочки, Полова… Вот и всё. Глаза мои болят, Они не видят слов, и путаются фразы О том, что мы с тобой по-прежнему близки, О том, что мы с тобой не ссорились ни разу, Но этот хрупкий мир распался на куски. Благослови его – он был таким хорошим, В нём тихий джаз звучал, и нежный саксофон Выманивал из туч луны звенящий грошик, И расстилал под ней сиреневый шифон Нежнейших облаков… Благослови, мой славный, Тепла твоя рука, глаза твои ясны. Благослови мой мир, мы вместе станем плавать В метели февраля до будущей весны. Не спрашивай, мой свет, куда всё подевалось, Остался только снег, да яростный норд-ост, А остальное всё – такая, право, малость… Не спрашивай, мой свет, откуда всё взялось. 15.02.17.

"Таков удел воровок и ловчил – нырять в неразбериху вариаций на тему..." Но, горели две свечи – На окнах. Значит, нечего бояться. Твоя свеча – почти близнец его, И тот же свет бликует на бумаге. Но отчего померкло волшебство И больше нет в словах оттенка магий, Соблазна и коварства и… любви, Которая сквозит, как ветер в щели Твоих дверей. Но время гнёзда вить И мерить платья цвета карамели, Сплетать венки, пускать их по реке, Но – там зима.

…В этот день на меня снизошла Печаль – Ты смеёшься? И правильно, так забавно Опечалиться вроде бы невзначай, Ни с того, ни с сего – ведь о самом главном Не сказали ни слова. О чём грустить? Не о том ли, что встреча была ненужной? Не о том ли, что скомканное «Прости» Завершало случайный, спонтанный ужин? Но печаль снизошла, как ночной туман, И осталась лежать на плечах усталых… А с деревьев февральская бахрома Осыпалась, водой притворяясь талой, Оседали сугробы, ручьи текли – Как всегда в Феврале. Ничего такого Не случилось.

От сладостей земных – Мечта еще жесточе! Мечта, извечный дуб, питаемый землей! Чем выше ты растешь, тем ты страстнее хочешь Достигнуть до небес с их солнцем и луной. Ш. Бодлер. Плавание О сладостях земных вести ли мне беседы, О горечях земных – не скажет мне никто. Ну, не молчи, судьба, прошу тебя, поведай, Открой мне, в чём здесь суть? Хотя бы напоследок, Не сбрасывай вот так, небрежно, со счетов. Ведь есть какой-то смысл во всём – в дыханье ночи, И в шелесте дождя, и в таянье снегов, В апрельском волшебстве едва раскрытых почек, В сплетенье странных рифм, и в горсти многоточий… Лишь в жизни смысла нет по прихоти богов. Нечестная игра – её финал известен, Как ни бросаю кость – со всех сторон зеро. Ведущего её ни подкупом, ни лестью, Смирением, постом, примерным благочестьем – Ничем не соблазнить.

Спящий мотылёк! Что увидел он во сне? Крыльями взмахнул. Тиё из Кага Прости, но ты опять приснился мне, Хотя причины к сновиденью нет, Я даже запах незабытый ощущаю – Он твой.

… А в хлипкой анонимности гостиниц Укрыться невозможно, как ни тщись, Уют заёмный укрывал в горсти нас, Двух, потерявших направленье, птиц. Отбившихся от стаи ненароком, А, может быть, намеренно – как знать… Мой свет, мы всё разрушили до срока, Как будто бы Берлинская стена Упала, среди общего веселья. Веселье вышло, а в остатке что? Там объявленья разные висели – «Куплю собаку» и «Продам пальто», «Сменяю шило сей же час на мыло»… Теперь, поди, сыщи в обломках толк – Ведь что-то было, точно знаю – было, Но путь тернистый превратился в шёлк. Жаль не туда, теперь уже – оттуда, Наверно, вниз удобней, чем наверх – Скользишь себе, плюя на пересуды, Заметили – и ладно. Фейерверк Всё ниже, всё тусклей, неинтересней, Всё меньше любопытных и зевак. И слов не сыщешь, и не сложишь песни – А не о чем нам больше распевать. И прежних мест, где россыпи сверкали Эпитетов, метафор – больше нет. Остались словари.

Рифмуя сходство и несходство, Я понимаю, как нелеп Смешной порыв на склоне лет... Но строчка бесконечно льётся, Куда-то вниз… На дно колодца? – На дно чернильниц на столе! Мой стих запутан и стреножен, Он склонен боле в пастораль, Хотя бывает, как спираль, Закрутит, болен и тревожен… В тетради втиснут меж обложек, Стоящий у дверей Февраль. В нём всё – туман, ночная слякоть, Во тьме блуждающий мотив, И невозможность не уйти, Зато – возможность не заплакать – Завыть потерянной собакой И распугать окрестных птиц. Февраль, мой свет… Сугробом ватным Приляжет у моих дверей, И сразу тает, и скорей Морозит вновь. Лучом закатным Глядит в окно.

Это время стихов.

Снег повалил и, все пути тая, Морочил, блазня и сбивая с толку. Вон, где-то там, таится полынья, А чуть левее – есть в стогу иголка, Которой зашивали небо в стык, Когда его мы надвое порвали… Курчавятся под инеем кусты И нет пути, его найду едва ли. Так и кружить, ступая в старый след, Теряя всё – и время, и надежду – Когда-нибудь, да встретить на земле Тебя, вот здесь, между «вчера» и между, "Каким-то днём". Не угадать, каким, Когда пути всё заметает вьюга, Совсем не видно улиц городских, А значит, я опять пошла по кругу. В который раз? У круга нет конца И нет начала.

Писать слова, почти что наугад, Как будто бы, мне их диктует кто-то… И не сердись, бывает невпопад И мимо цели. Сложная работа. О, ты не знаешь, нет, конечно, нет, Какая цель у этих странных строчек… Я и сама, как будто бы во сне, Как будто, я приёмник для пророчеств. Но, как всё сложно… Не хватает слов? Да нет. Вот слов-то, их, как раз, в избытке. И ежедневный призрачный улов В моих сетях. А осень у калитки Помашет обнажённою рукой – Нет ни листка уже на ветках голых… Мой свет, пейзаж осенний нам знаком, Ветров ноябрьских утомлённый голос – Всё так. Декабрь стучится у дверей И первым снегом заметает дали… Мы встретимся на старом месте встреч, В то время, о котором мы мечтали. И теми же словами наяву, Приветствуя друг друга, мы ответим… Мой свет, я только этим и живу, И отсылаю письма с тёплым ветром. 26.11.16. http://www.chitalnya.ru/work/1840136/

Над волной ручья Ловит, ловит стрекоза Собственную тень. Тиё из Кага Над волной декабрьского ручья Нет стрекоз – Отразимся только ты и я… В мастерской Сохнет незаконченный портрет – Я и ты. А стрекоз мельканье в декабре – Лишь мечты. Ловим тщетно собственную тень, Не поймать. Ищем что-то – не вчерашний день Средь бумаг? Нет стрекоз в декабре, ни одной Не найдёшь… Тихо плачет в ручейное дно Зимний дождь. Не вчерашних ли красивых слов Перезвон? Не тебе ли, свет мой, повезло – Вышел вон? Так выходят из ненужных игр – Раз – и нет, Только-только приручённый тигр… Ах, вполне Удалось такого приручить – Без труда. Только надо ли? Что там в ночи? И когда Прекратит стремиться стрекоза В нашу тень? Тени нет.

Шуршит песок внутри стеклянной колбы – Не знаешь ли, с каких он берегов? Какой попало, здесь не подошёл бы, Откуда же взялась вот эта горсть? Отмеривает быстрые минуты Неумолимый тонкий ручеёк… Он сотни раз уже в теченье суток, Струясь, с шуршаньем тихим перетёк Из верхней части вниз… Не прозевать бы, Перевернуть его стеклянный дом. Порезался? Всё заживёт до свадьбы. Разбил часы? И то переживём. Зато, смотри – в твоей ладошке Время! Держи покрепче, пальчики сомкни – Не утекло бы – измельчённый кремень Считал твои года, недели, дни… Держи покрепче – вдруг найдёшь песчинку, Ту самую, счастливую, свою. Как будто вспять завертится пластинка, А ты, вот здесь, у жизни на краю, Сумеешь прикоснуться ненадолго К минуте счастья, славы и… тоски? Мгновения мельчайшего помола – Запаянные в колбочки пески. 18.12.16. http://static3.depositphotos.com/1007796/238/i/450/depositphotos_238952…

Вечерний сумрак заоконный – В такую рань! Декабрь, мой свет, и всё законно – Куда ни глянь. Терпи, ещё одна декада И повернёт - На лето солнце, ................ вот и хватит, а дальше пусть повисит, мне в назидание, ибо))))) или - дабы?)))

Вдали звучат невнятные слова, скрипит осина или ветер воет, и глаз не разделяет вещества – живое это или не живое? Откуда звук – не чудится ли мне, но вот опять – иголками по коже… Кто в этой бесконечной тишине вот так звучать и так тревожить может? Вот так вздыхать – а не сама ль земля, уставшая от топота и крика, протяжно, бесконечно тянет – Глянь! Сюда, бродяжка, стой и посмотри-ка – и прикуси безудержный язык, и задави, стремящийся из горла, нелепый крик, а строчки слов борзы́х уйми, останови. Земля исторгла потоком слов сжимаемую боль. И, отворив неведомые схроны, рванула боль на свой последний бой, напялив каску, будто бы корону. Царица-боль, ночная маета… В окопах строчек, в буквенных редутах, уже не разбираю ни черта, жестоким звуком до костей продута. Уже не грежу – не о чем давно, и, разбирая старые тетради, я, боли вопреки, читаю. Но, скажи зачем, скажи, чего же ради, не спать ночами, плакать и писать, и рвать листок на мелкие кусочки… Зачем?

Шептать весь день – приди ко мне, побудь со мной, Уйми мою безумную бессонницу, В руках перебирая чёток бусинки, Изображать монашенку и скромницу. Срывать цветы, листать альбом – без разницы, Присесть с шитьём, смотреть в окно на улицу – А там ворона, старая проказница, Нахохлилась от холода, ссутулилась. Сегодня воробьи кормушку выели, Вороне надо что-нибудь да вынести… О чём я? Там звонок – но кто? Не вы ли мне Решили позвонить?... Туман всё инистей, Всё кружевней на ветках, замороженней – Как будто, к Рождеству наряды меряет. А улица полным-полна прохожими, Игрушками, гирляндами – феерия Всех захватила, кружит их и кружится, И пахнет снегом, хвоей, мандаринами… И облетает тоненькое кружевце – Туман замёрзший.

А дождь молотит так, что лужи с пенками, И света нет ни на земле, ни на́ небе. Декабрьский дождь, поговорил ты с нами бы, Спускаясь с неба мокрыми ступеньками. Ах, эта тьма холодная, кромешная, И тишина, но как добавить громкости Дождю, что льёт и заполняет ёмкости – Тазы и вёдра. Окна запотевшие От сырости цветов на подоконниках, Дорожка в сад уже до блеска вымыта, А дождь всё льёт и льёт – причуды климата, Декабрьский дождь – сплошное беззаконие. 11.12.16.

Смириться надо, только с чем, с собой ли? Мне кажется, что из себя я выросла, Из платьев старых, мыслей или вымысла. Смиряясь ежедневно с этой болью, Не допуская недомолвок, пауз, Пытаюсь быть актёром, а не зрителем… Но, что внутри? – «Ах, милая, внутри тебя Такое… Ты же чистый доктор Фауст! Лишь об одном – Вернуть бы всё обратно – Любовь и жизнь, здоровье, счастье, молодость, И спрятаться куда-нибудь от холода. Куда? А, может быть в его объятья?» Себе признаться – много ль в этом чести, Простые тайны выдавать за таинства? Зачем? Мы, всё равно вчера расстанемся. Позавчера, на том же самом месте, Не затаив ни корысти, ни злобы, Мы встретимся, включив часы попятные – Не веришь?

Уже готов к закланью белый агнец – Мой белый лист – ни строчки… да и чёрт с ним… Ах, доктор, ну нельзя таким быть чёрствым, Чуть что, и сразу ставите диагноз. Да, графоманка, да, ни дня без строчки, Но осуждать меня повремените – Не памятник себе прошу в граните, Всего лишь неизбежного отсрочки. И потому, сплетая букв орнамент, И добавляя многоточий-специй, Надеюсь, всё же, как-то с вами спеться, Хотя не знаю, кем мой доктор нанят. Мне рядом с ним ни хорошо, ни плохо – Никак.

…Но, выражаясь (русским языком ли?), В пылу околотворческой возни, Топор вонзали в липовые комли, Пытаясь что-то вытесать из них. Там, где ножи острей опасной бритвы – И то грубы. Куда ж вы с топором? Там, где слова звучали, словно выкрик, Что делать вам? Там – покати шаром, Вы не найдёте, шляясь на распутье Чужих стихов, хоть что-нибудь своё. И потуги напрасны лилипутьи… Вдыхая воздух, жёлтый, словно йод, И, выдыхая едкую отраву, Туманя всё вокруг и навсегда, Вы были правы, ох, как были правы! А я всё слева. Чистая вода Омоет утомлённое сознанье, Добавит, может, пару-тройку строк. Давно не здесь, но, всё-таки, я с вами. Всему свой срок. Всегда всему свой срок. Писать быстрей, не дольше получаса, Найти и потерять, и вновь искать. Печалиться, смеяться, огорчаться, В предчувствии последнего звонка. Запутаться, уйти во двор, озябнуть, Бродить, не понимая ни черта… Ты мне писал: «Нельзя! Такой нельзя быть!» Что делать – я умею только так. 7.12.16.