Она ему не могла не дать, Надежды шанс чтоб вернулся к ней, Могли любовь навсегда отнять, Среди реклам городских огней. Забыть он мог о счастливых днях, Ту радость и боль, что делила с ним, Прожитых вместе в родных стенах, Прекрасных лет и суровых зим. Пусть жизнь была не всегда светла, Сменяла ночь за собой рассвет, Их разлучали его дела, Покой уносили, в пучину бед. Быть может, ревность их развела, Скандалов прошлых незримый след, Надеялась в сердце, любовь не прошла, Дождётся ещё от него привет.

В морях у северных границ, Что в Ледовитом океане, Поймали иноземных лиц, На надувном катамаране. Они пытались захватить, Платформы наши нефтяные, Потом продать или пропить, Те все конструкции стальные. «Пираты» шли на абордаж, Готовили крюки и петли И в предвкушении продаж Их планы о захвате крепли. Успели бросить первый крюк, Один болтался на канате, Но вертолета смелый трюк И оказались все в захвате. Не дремлет доблестный ОМОН, Свои дела отлично знает, Где надо он наводит шмон, Кому под ребра напинает. Пираты сразу отказались, Что мол, грабеж, здесь ни причем, Плакат повесить мы пытались, Поздравить с праздником «Газпром». Вы извините, не успели, В контору Вашу позвонить, Притом учтите наши цели, В соседстве и счастливо жить. В «Гринписе» главная работа, Как можно больше поздравлять, Поймите, правда, неохота, Других кого-то подставлять. Но их вранью ОМОН не верит, Достали шутками они, Зеленым кто-то и поверит, Но только лишь не в наши дни. Газпром народа достоянье, По телев

Прошел в борьбе двадцатый век, В войне элит и мелких ссор, Не изменился человек, Пройдя «искусственный отбор». Всё так же думает о том, Как всё вокруг к рукам прибрать, Лихие мысли бродят в нем, Как поделить и отобрать. Хотя боится потерять, Всё то, что нажито трудом, Не успевает повторять, Что мы не так везде живём. Что надо жить, как он живёт, Своё могущество набрав, Как будто знает наперёд, Кто виноват, кто будет прав.

Не ходят тучи по одной, Среди лазоревых небес, Затянут небо пеленой И потемнеет сразу лес. И мрачным станет всё вокруг, Как черно-белое кино, Река, кусты, дома и луг, Косым дождем омрачено. Летать не будут сизари, И станет серым сизый цвет, А вместо утренней зари, Неясный, пасмурный рассвет. И жизнь притихла, замерла, Течёт под сводами квартир, Как будто тень вокруг легла И изменила этот Мир.

Мы гоним себя до последней черты, Считая, что время ещё есть в запасе, Копаясь в рутине мирской суеты, В надежде, что будем ещё на Парнасе. Но время летит, ускоряя свой ход И дни улетают в далёкие дали, Отправился в плаванье тот пароход, А Вы в суете на него опоздали. Стоите на пристани, взгляд, потупив, Мечты и надежды бесследно уплыли, Вы долго мечтали идей накопив, Но вот воплотить их никак не решили.

Не надо перед Богом клясться, Что от судьбы ты не уйдешь, Никто не волен нам признаться, Что в жизни клятвы - это ложь. Грешим мы клятвами порою И говорим – «любовь навек», Ну, а когда глаза закроем, Другой нам снится человек. И ничего нам не поможет, Над сном не властны мы пока, Хотя потом и совесть гложет, И стыд грызёт наверняка. И что в душе у нас творится, Ты сам порой не разберешь, Сознанье может подчиниться, А подсознанье не уймешь.

Ни террор разрушает Россию, Ни прошедшая в прошлом война, Ни свободой рождённая сила, А немая, как смерть, тишина.

Не знаю, для чего живем на свете, Быть может для того, чтоб просто жить, Наладить жизнь на голубой Планете, Или воюя неразумно погубить. Нам не дано осилить расстоянья, Что пролегли в далёких небесах А наши все земные притязанья, Наводят на Планету только страх. Не можем мы ужиться меж собою И только в страхе держим города, Повязаны истории судьбою, Мы разные, но это не беда. Не знаю, для чего живем на свете, Ведь многим тяжело на свете жить, Должны мы быть за этот мир в ответе И меж собой проблемы все решить. История нас ни чему не учит, Приходится всем в Мире выживать, Никто, воюя, прибыль не получит, И чтобы жить не стоит воевать. Вот Африка как разоренный улей, Бомбить зовут Америка, Европа, Хотят решать вопросы снова «пулей, И кто-то в наступленье, кто в окопы.

Ходят по улицам города, Бабушки с лыжными палками, Утром, когда ещё холодно И вечерами нежаркими. Всех заразила Европа, Этой спортивной ходьбой, Ходят старушки до пота, Где по одной, где гурьбой. Сколько нам в жизни отмерено, Вам не предскажет никто, Только кто ходит уверенны, Жизнь сокращает застой.

Страна как подводная лодка, Всплывёт, запасает вино, Селёдку достанет и водку, Покурит и снова на дно.

Говорит старухе дед, Я куплю велосипед, Сядем на него вдвоём И объедем всё кругом. Но старуха отвечала, У тебя мозгов не стало, На какой он нужен бес, Покупать так Мерседес. Мерседес-то хоть машина, Можно ездить важно, чинно, Больше у него колес, Ездит в дождик и мороз. Ну а твой велосипед, Лишь позор на белый свет. Долго спорили, рядились, Друг на друга рассердились, Помирились ближе к ночи, Ехать никуда не хочут. Да и то, родимый край, Стал для них почти, что рай. Всё вокруг для них родное, Полюбилось и святое, Пусть в деревне тяжкий труд, Но привыкли, проживут.

Растворились картины в ночи, Словно в омут их мгла затянула, Засыпает природа, молчит, Жизнь дневная устала, уснула. Расплескалась по черному синь, Видно только одни силуэты, Все пропало, куда взгляд не кинь, Будто сгинуло, кануло в леты. Лишь свистит где-то рак на горе, Да мяукают черные кошки, Месяц выглянул весь в серебре И поджал свои тонкие ножки. Расшалились лягушки в пруду, Бултыхаются, квакают громко, Белый аист сказал им иду И шагает лениво по кромке. А лесной меломан соловей, Затаился в зелёных кустах И весёлою песней своей, Хулиган разбудил спящих птах.

На березке листья нежные, Зеленеют ярко глянцами, Словно школьницы прилежные, Увлеклись у поля танцами. Ветерок, играет листьями, Ветви трепетно колышутся И порывами игристыми, Музыка для танцев пишется. Приукрасились красавицы, Словно девушки на выданье, Будто солнцу улыбаются, Красотой своей невиданной.

Сидит бабуля в интернете, Страницы быстро пробегает, Забыла обо всем на свете, Наряд на лето выбирает. Бывает часто на ютубе, Все новости с утра узнает, Проводит время в женском клубе, Друзей «В контакте» навещает. По скайпу может пообщаться, За тридевять земель с подругой, С детьми с экрана повидаться, Довольна очень сей услугой. Когда-то было не заставить, Её с компьютером якшаться И не могла себе представить, Что этим будет заниматься. Но внуки бабушку доняли, Айпад на праздник подарили, Ей алгоритмы объясняли, Как обращаться научили. Теперь не оторвать бабусю, С айпадом стало жить нескучно, Некормлены, горланят гуси, Но с интернетом неразлучна.

Мы стонем и плачем, «Бодягу разводим», Не можем иначе, Проекты городим. А нам бы взять луки, А нам бы взять стрелы, Забыть свои муки, Заняться бы делом. Убить свою скуку И вылечить боли, Набить бы нам руку И выполнить роли, Что в жизни хотели, Исполнить сначала, Но после забыли, Судьба подкачала. А может текучка, Нам жизнь всю измяла, Скупая получка, Ресурсов не дала. Причин можно двести, На это найти, Сначала всё взвесьте, Чтоб выбрать пути.

Пропиарилась старушка на рекламе, Чтоб туризм освоить на пруду, Сняли голую в соломенной панаме, У всего народа на виду. Денег ни копейки не платили, Да ещё узнала на беду, На ютубе запись разместили И сказали бабке, хай ду-ду. Внуки эту запись показали, Бабушка две ночи не спала, Много новых слов они узнали, Хоть сбегай старушке из села. Что такое хай ду-ду, она не знает, Обещали доллары отдать, Где теперь мошенников поймает? Кто поможет так же их заснять?

Пишу свои вирши, лениво, неброско, Слова осторожно в строке подбираю, Окутанный дымом, во рту папироска, Потухла наверно, прилипла, не шает. Сегодня под вечер, гроза разразилась, Тяжелыми тучами небо закрыло, Погода до ночи сверкала, бесилась, И чья-то собака от страха завыла. Гремело так громко, что окна дрожали И ливень в порывах стучал по стеклу, Отсветы от молний по лужам сверкали, Какой-то прохожий укрылся в углу. Но видимо дождик его доставал, Он съежился весь как зимою ворона, Поднял воротник и у горла держал, Но понял стоять нет большого резона. Сначала пошел, а затем побежал, Не глядя под ноги по лужам ретиво, А дождик его от грехов отмывал, Обильными струями мыл торопливо.

Мы пили чай зеленый с трын – травой, Потом вина и зразу обалдели, Мой друг упал о землю головой, Не приходил в сознанье две недели. Он всё твердил потом, что был в раю, Что там его встречали как родного, Про жизнь нелегкую он рассказал свою, Про то, как на Земле ему хреново. Его все выслушали не перебивая, Пытались задавать ему вопросы, Как он ведет себя и сколько выпивает? И курит ли с похмелья папиросы? Мой друг не любит врать и он сказал, Что пить он пьет, но только лишь от скуки, Он не курить пытался и бросал, Но донимают творческие муки. Апостол Гавриил ему изрёк, Творцов в раю и без тебя хватает, Конечно, может быть, тебе помог, Не держим мы в раю тех, кто бухает. Потом они все долго совещались, Сказали, что и не подходишь в ад, Решить проблему с раем всё пытались, Не удалось, отправили назад. Ему, сказать по-честному, не верил И говорил, приснилось это в коме, Но вот на днях зашел я и проверил, Беседу вёл он с ангелом знакомым.

Весна пришла, зеленые полянки, Листвой оделись в сквере деревца, Сосед очнулся от недельной пьянки, Сидит на лавке курит у крыльца. На ней всегда сидели две старушки И обсуждали всех кто рядом шёл, Зимою насыпали корм в кормушки, Встречали внуков из соседних школ. Цветы в тепло садили возле дома, Они цвели и радовали глаз, Как будто были членами домкома, Все рассказать могли другим про Вас. Казалось вечно, на скамье сидели, Несли здесь службу на своем посту, Но вот последние осенние недели, Мы ощутили на крылечке пустоту. Тепло у дома, солнце разыгралось, Цветы на клумбе посадили дети И в памяти у нас с тех пор осталось, Как будто все сидят старушки эти.

Песенку запел веселый чайник, Как разбойник - соловей свистит в лесах, Видно главный он в избе начальник, Заглушает в кухне голоса. Так свистит, что у соседей слышно Извещает всех, что чай готов, Пар из горлышка клубится пышно, Напугает кошек и котов. Все к нему бегут быстрей стараясь, Чтобы отключить визжащий свист, Подбоченясь он стоит играя, Как из детства вышедший горнист.