Он вожак свирепой волчьей стаи И востры ещё его клыки, Но уже окрепли, нападают, Молодые, резвые волки. Не хотят законам подчиняться, Не в угоду им авторитет, Стоит лишь немного зазеваться И покажется убогим белый свет. Только силу звери понимают И опасность держит от беды, Их инстинкты часто донимают, Заставляют выть на все лады. Ни на шаг нельзя здесь отступать, Кинутся, порвут не размышляя, Только злостью можно запугать, Первым тело, на соперника кидая. Если зубы лязгнули у горла, Значит где-то рядом ходит смерть И тогда любой вильнет покорно, Чтобы в этот день не умереть.

Стоит весна в изгибе речки И льдины с грохотом плывут, А с ними бревна и дощечки, Деревья, ветки и мазут. В потоке всё перемешалось, Смывает всё в низы весна, Река вчера разбушевалась И покуражилась сполна. Трещали льдины и ломались, Порой вставали на дыбы И друг на друга поднимались, В припадке вековой борьбы. Встречались на пути заторы И затопляла всё река, Сухими были лишь угоры, Не развела затор пока. Сейчас разлилось половодье И затопило берега, Остались под водой угодья, А по реке идет шуга.

У ольхи распустились сережки, Рыжевато дрожат на ветру, Подсыхают у дома дорожки, Чистят дворники их поутру. Зажелтели у ивы барашки И на них прилетела пчела, Отогрелись под солнцем букашки, Дождались наконец-то тепла. Все в апреле приходит в движенье, Всех разбудит от спячки весна, Новой жизни идет возрожденье, Копошатся везде допоздна. Прибирают у дома площадки, Тротуары вдоль улиц метут, Начинают на клумбах посадки, К майским праздникам будет уют.

Прилетели скворцы к нам в родные края, Из далеких равнин и чужих городов, Но сурово встречает пернатых земля, Не найти им приют средь пустых берегов. Их встречает мороз, ветви голых берез, Негде спрятаться им от холодных дождей, Задувают ветра, пробирают до слез, Отучили скворечники делать детей. Мёрзнут жалкие птицы в лесах и садах, Нет в холодном краю им в достатке еды, Бесприютно сидят на ветвях, проводах - И жестокая жизнь доведет до беды. Им бы солнца немного и ночью тепла, Понастроили гнезд, песни начали петь, Оживились бы все, принялись за дела, По-другому на мир стали птицы смотреть. Вот такая сегодня повсюду весна - Не пускает зима, не желает уйти, Всё не может никак отойти ото сна, Засыпает снегами, заслоняет пути.

На мусорном баке ворона - старушка, Поблеклые перья порыв ворошит, Теребит лениво сухую горбушку И выцветший хвост как с похмелья дрожит, Когда-то она по просторам летала, Парила над лесом, ища семена, В полях за рекою зерно собирала И были прекрасные те времена. У церкви порой хорошо подавали, На пасху и троицу булки с изюмом, Кормились, бывало еще на вокзале, На рынке питалась веселом и шумном. Но сил больше нет, далеко улетать, Приходится, есть пищевые остатки, С бомжами на свалке корма добывать, Да пищи хватает всего здесь в достатке. Вот только пугают тупые собаки, Грызутся и лают, зачем непонятно, Устроят у баков разборки и драки. Своими считают бачки вероятно. Их люди частенько от баков гоняют, А как-то ловили, в машину грузили, В приют на окраине всех отправляют, Потом говорят, в клетки всех посадили. Бомжи те всё тоже как я старики, Они собирают бутылки и банки, Есть женщины, ходят и есть мужики, Устроят потом под деревьями пьянки. Коты по утрам на охоту приходят, Гоняю

Рогатый, сохатый, измученный лось, Бредет через лес по глубокому снегу, Тяжелую зиму прожить им пришлось, Сейчас пробирается тихо к ночлегу. Морозной была вся крутая зима, На вырубках снега по грудь навалило, И трудно добыть для питанья корма, Сухую траву всю снегами укрыло. А хвоя у ёлок в морозные дни, Лишь только дотронешься, вся облетала, Приходится грызть только ветки одни, Кора у осин, тоже каменной стала. Немного осталось ночлег впереди, Вдруг четко послышался визг волчьей стаи, Видны силуэты уже позади, Им легче, по насту они догоняют. Ну, всё достигают, принять нужно бой И слева и справы их зубы мелькают, Удар под брюшину последовал вой И снова как черти они налетают. За холку схватили, копытами в бок, От запаха крови седые пьянеют, В зубах у матерого, кожи мой клок, Все, больше кидаются, больше звереют. А силы не равны их в стае полно, Попался бы кто-то один, а не стая, Рогами порвал бы его всё равно, Любого уложил, как будто играя. Вожак, вдруг, вцепился, на горле пов

Он пулемет, его движенья строги, Не знает комплиментов и похвал, Не любит он, когда подкосит ноги, Считает лучше в сердце, наповал. Предполагает про него забыли, В его железной логике металл, Когда болванку из руды отлили, Он стать весёлым чайником мечтал. Но погрузили не на ту платформу Отправили, да не на тот завод, Придали в цехе пулемета форму, И он теперь в людей свинцом плюёт. Пока не нужен он и в ящике на складе, Но он пристрелян и к стрельбе готов, Понадобится при любом раскладе, Пока на свете есть к деньгам любовь.

Стрелки крутятся часов, Циферблат уснуть готов, А секунды, и минуты, Раскрутили время путы. Утро, вечер следом ночь, Пролетели сутки прочь, Дни как рысаки несутся Не успеешь оглянуться. А недели как качели, Раскачались, улетели И не знаешь, как? Куда? Испарились навсегда. Вот и месяц пролетел, На недели посмотрел Покрутился, улыбнулся, В тот, что рядом обернулся. Долго новый год встречали, Позабыли про печали, Выпивали, похмелялись, На работе отмечались. Только отошли от сна, Глядь в окно, а там весна, Солнце топит старый лед, Ой…., как время-то идет.

Жил бизнесмен, каких у нас не много И небогато все они живут, Не строят ни мосты и ни дороги, Чего-то купят, где-то продают. Вот так и он, крутился у завода, Продукцию там брал и продавал, Вино и пиво, газированную воду. Доход имел, но и не шиковал. А начинал ещё в восьмидесятых, Тряпьё у иностранцев покупал, Где джинсов несколько возьмет, помятых, Рубли на доллары, порой, менял. Мечта была, заветная, богатство, Ему так часто снилось по ночам, Попал уже с богатыми в собратство И вместе с ними заправляет там. Студентом был, учился на юриста, Работа в органах всегда была в цене, Зарплата невысокая, рублей по триста, Но мог бы прокурором стать вполне. А те не только на зарплату жили, Везде у них и связи и навар, Кого-то, за растрату прихватили, Деньгами платишь, нет, дождешься нар. Мечта об институте вдруг потухла, Попался на фарцовке и сгорел, Спасибо, срок тогда не вбухали, А то бы долго на баланде просидел. Два года отслужил «почётно» в армии И все они запомнились кошмаром, Домо

Сегодня день поэзии, сегодня день иной, Веселый, яркий, праздничный хоть и не выходной, Сегодня честь поэтам окажет вся Страна И вспомнят в ней торжественно поэтов имена. Всех тех, кто душу вкладывал, и время не жалел, К святому путь прокладывал, за всё душой болел, Кто творческому поиску дерзанья посвящал, В минуты вдохновения шедевры написал. Сегодня пишут многие поэмы и стихи, Поэты очень строгие, крестьяне, пастухи, У всех одно желание о жизни написать И что-то интересное стихами рассказать. И пусть мы не поэты, но учимся писать, И кто-то всё же сможет, и знаменитым стать, Вам творческих успехов, удачи на века, Чтоб Муза посещала, и мысль была бойка. Чтоб больше Вас читали, писалось веселей И больше почитателей, знакомых и друзей, Чтоб жизнь была счастливей и радостнее дни, И чтоб не оставались Вы никогда одни.

Алмазные грани, сверкают на камне И яркие блики сияют на нём, Секрет этот старый, секрет этот давний И сердце у женщин сжигает огнем. Сережки и кольца, часы, ожерелья, Шикарные броши, отрада для глаз, Брюнетки, блондинки, в период веселья, Не могут никак, обходиться без вас. Все женщины любят свои украшенья И может быть больше, чем даже мужчин, Они не скрывают свои увлеченья, Для них это имидж и статус и чин. Порою мужчины, шумят без причины, Что дамы попросят их камни купить, Но будьте покорны, не будьте наивны, Ведь женщин без этого вам не любить.

За окном зазвенели капели, Шапки снега снимают дома, Ни ветра молодые запели, Это плачет бессильно зима. Холода нагоняла, метели, Заковала все реки под лед, От мороза рассветы алели, Открывала для всех новый год. Выводила на окнах узоры И блестели они серебром, Покрывала долины и горы, Белоснежным чудесным ковром. Проходила неспешно, царицей, В белой шубке с холеным лицом, Все боялись и звери и птицы, Её взгляда с тяжелым свинцом. А сегодня от жизни устала И истратила силы сполна, Неизбежная драма финала, Наступает на пятки весна.

Был в молодости ярым атеистом И в массы пропаганду против Бога нес, Считался неподкупным коммунистом, Решён, кричал с религией вопрос. Мы не рабы, чтоб Богу поклоняться, Шумел он на собраниях везде, Не надо богомольцем притворяться, Подумали бы лучше о вожде. Отчитывал тех, кто детей крестили, Родителям устраивал разнос, А если знал, что в церковь заходили, То донимал доносами до слез. Но жизнь прошла и время изменилось, На всё у нас такой короткий век И та политика искоренилась, Совсем другим стал новый человек. Недавно умер он, похоронили И надпись написали на кресте, «Покоится раб Божий во Христе» И на могиле крест установили.

Вдали от сумрачных ночей, Разгульных, бешеных ветров, Весёлых, ласковых лучей Чужих заморских берегов. Лежит усталая страна, Среди снегов, среди полей, Как будто спит ещё она, Но где-то слышится, налей. А где-то слышится вперёд, Вставай страна и хватит спать И поднимают свой народ, Но нелегко его поднять. Ведь он устал ещё с войны И перестройки долгих дней, Да с той далёкой старины, Когда цари сидели в ней. И с дней Петра и с дней Руси, Великих дней Бородино И ты проси иль не проси, Не растолкать их всё равно. Но верим Мы, настанет день, Проснется все-таки Страна, Не будет пить, отбросит лень И станет жить как все она.

Последние вьюги ветрами завыли, Дороги в полях заметают шутя, Зимой они спали, а может, забыли И в марте весной завывают метя. Ведь так помели, что из дома не выйти И снегом в глаза, что невидно ни зги, А Вы обречённо лопату возьмите, Расчистите снег, чтоб не пудрил мозги. Я знаю, что им уж немного осталось, Весеннее солнце растопит весь снег, Но людям в пути от метелей досталось, У чьей-то машины закончен пробег. У нас на дороге с полсотни столкнулись, Машин по набили не видно конца, Немногие в эту метель увернулись, От многих я слышал крутые словца.

Разгулялась зима, завалила дворы, На площадках для игр не видать детворы, Рыхлый снег все укрыл, закоробил мороз, Белый иней покрыл кроны старых берез. Замело «Жигули» словно в землю вросли, Пташек зимние песни ветра унесли, От осенних картин не осталось следов, На пейзажах зимы, во дворах городов. Ты напишешь письмо в никуда никому, В зимний вечер придется грустить одному И его не прочтет ни зима, ни метель, Только вьюга затянет свою канитель. Растворится в ночи фонарей тусклый свет, Хоть кричи не кричи, не наступит рассвет, Выпьешь водки сто грамм, разольётся тепло, Что же, счастье тебя, стороной обошло. Может сам ты его не позвал, опоздал И с обидой оно поплелось на вокзал, И уехало дальше в неведомый путь, А оттуда его, как не жди, не вернуть. Может где-то оно заблудилось всерьёз, Там где солнце встаёт, где нет горя и слез, Поселилось в домах среди гор и полей, Но не жди ты его, лучше снова налей.

Ты так угрюм и одинок, В своем простом жилище, Судьбой растоптан как цветок, Солдатским сапожищем. А был когда то весел ты, Всегда с ватагой шумной, Любил и шутки и цветы, Сидел и с книгой умной. Ты видел в небе самолет, Всегда летать мечтал, Как отправляются в полет, В кино ты увидал, Горел желанием твоим, Во сне и наяву, Друзьям ты говорил своим, Лишь небом я живу. Готовился к полетам с детства, Читал и тело закалял, Упорно спортом с малолетства, Мускулатуру донимал. Потом учился долго в летном Науки, практику прошел, Хотел ты стать всегда пилотом, А вот и срок твой подошел. Мечты рождаются, живут, Тебе покоя не дают, Они всегда вперед зовут, А надо, просто подождут. Но хочешь, иль не хочешь ты, Они не требуя, заставят, Ты воплотишь свои мечты, А на ином лишь крест поставят. Сбылась мечта и вот полет, Душа от счастья рвется И самолет как зверь ревет, Вперед стрелой несется. Твоей руке послушен он, Как будто в нем родился, Полет таинственный как сон И ты собой гордился. Ле

Мы крутимся в водовороте жизни, Ко дну затянет, то всплывем наверх, Судьбы у нас течения капризны, Не частый гость бывает в ней успех. Но жизнь дана, чтоб ты сопротивлялся, Не плыл бы по теченью как бревно, В водоворотах жизни закалялся, На перекатах не застрял и лег на дно. Чтоб проходил пороги и плотины, Тем, кто плывет с тобою, помогал И не бросал когда несут быстрины, А поддержать по жизни успевал. Не задавался бы когда поднимет, Успех на гребне набегающей волны, Не унывал, когда судьба предпримет, Тебя отправить в заводь тишины.

В перепутье стоим мы времен И не можем проблему решить, Сели в поезд не тот и вагон, Как же дальше нам ехать и жить. Можно ехать все дальше и так, Не меняя свой прежний маршрут, Но все больше растущий бардак, И все больше нас дурят и жмут. Те, кто деньги имел при себе, Поезд этот покинул давно, Помахал он орлу на гербе И в Париже смакует вино. Но без денег кому ты нужён, Нищеты там хватает своей, Не полезешь и здесь на рожон, Поезд свистнет фортуне твоей. В паровозе нас раньше везли, Остановка, твердили в коммуне Но доехать туда не смогли, Мы узнали, что это безумие. Пересели на поезд другой, Поменяли состав, тепловоз, Машинист, вроде, парень был свой, Но опять никуда не довез. Как же мы выбираем маршрут И такие глухие пути, Нас нигде не встречают, не ждут И покой мы не можем найти.

В эфире дождь, в эфире снег, В эфире туч холодных бег, В эфире крутится Земля, Вокруг магнитные поля. В эфире спутники летают, Сигнал антенны принимают, Эфира станции все ждут, Для них эфир создаст уют. Когда помехи нет в эфире, Благополучно, в этом мире, Когда в эфире тишина, Возможно, спит ещё Страна. Нет нынче жизни без эфира, Мы телевиденья кумиры, Всё больше манит интернет, Пока, альтернативы нет.