Моей ладушке шестнадцать лет всего, Заводной и ласковый бесёнок. Не боится моя детка ничего, Самая крутая из девчонок. Очень страстная, как пышущий вулкан, Нежная, как солнце на рассвете. Я попал, друзья, сознательно в капкан. Я сегодня юность свою встретил. Пр Давай, давай, люби меня, пацаночка, Ты здорово играешь эту роль. Умчимся в ночь мы на весёлых саночках. С тобой забуду грусть свою и боль. Она знает слово верное – люблю, Наизусть мне повторяет Камасутру. И не ведает почтения к рублю, Деньги смахивает в сумочку под утро. Ты бери, моя хорошая, и знай: В этой жизни молодость не купишь. Как когда-то в моём сердце снова май. Хоть и верю – ты меня не любишь. Пр Давай, давай, люби меня, пацаночка, Ты здорово играешь эту роль. Умчимся в ночь мы на весёлых саночках. С тобой забуду грусть свою и боль.

Под тенью нестарого граба, Укрывшись накидкой ветвей, Я спал, и приснилась мне баба, И что-то я делал на ней. Красивая свежая стерва! Прости нас, господь, за грехи. Я с нею залечивал нервы, Она мне читала стихи. Потом нечто страшное было: Поэты поймали экстаз! Вот вам и поэзии сила! Умчал нас коварный Пегас. Какое блаженство! До дрожи! Как выпасть и вдруг полететь! Я помню амбре её кожи… Такую нельзя не хотеть. Приснится же чудо такое – Я с музою был растворён. Ласкал её тело нагое, Взлетал на Парнас, окрылён. Но горек был миг пробужденья: Любовь не складируешь впрок. Сбежало в леса вдохновенье, Так трудно сплести пару строк. Задушит завистливо жаба. Забвенья мираж впереди… Ну, где же ты, чёртова баба? Я жду. Ты давай… Приходи!

Встречай меня, Россия, весь я твой. Я за бугром любовь к тебе не предал. Мы обязательно споём с тобой Назло врагам и вопреки всем бедам. А если скажут, что во тьме годин Он сдуру пел, мол, не милы просторы, Не верь, родная, я твой нежный сын. И не приемлю эти разговоры. Ты эту блажь безумному прости. Одной тебе известно, как непросто Сжимать кусочек Родины в горсти, С которой разделяют злые вёрсты. Тобою жил на датской стороне, Храня в душе всё то, что с нами было. Я в морду дам, коли расскажут мне, Что ты меня навеки разлюбила. Давай, страна, станцуем карамболь На зависть тем, кому страшна Россия. Мы как-нибудь залечим нашу боль, И недругов со временем осилим. Ты верь в меня. Я буду тебе петь. Когда мы вместе – в этом наша сила! А если надо будет умереть – Не устрашат ни муки, ни могила. И нашу связь не смогут разорвать. Пусть жизнь пройдёт, меня заменит кто-то… Я каждый год надеюсь прорастать Цветком. На радость новым патриотам.

Мой календарь весь в решето от дыр, Ещё три дня и я уйду на волю. Прощай, тюрьма, братва и командир, И камера прощай с моею болью. Семнадцать зим, семнадцать долгих лет! Ведь ни гроша, чтоб судьям дать на лапу. И мне пришлось не за себя держать ответ, Горячий тур достался по этапу. Я был пацан, теперь уже седой. Не закричать по-детски мне, не засмеяться. А по ночам все видится конвой, И как меня прикладом, чтоб размяться. Безумным зверем исступлённо выл, Зубами вены перегрызть не в силе. Кто нож подкинул, я не позабыл. И им напомню, если позабыли. Спрошу я с них за умершую мать. Она одна мне верила как прежде. И лишь она была готова ждать, Больное сердце жило на надежде. За что мне, суки, выпал этот крест? На ком вина – тот ездит на Канары. А здесь тайга на сотни верст окрест, Здесь ненавидят ночью даже нары. Я помню слезы милой на суде. Она клялась: дождусь и не забуду. Давно в моей всё проклято судьбе, Девчонка замуж вышла за иуду. Всего три дня и радостный звонок Объявит мне

То не солнышко вышло гулять в небосвод, Хотя все вдруг становится краше. Вам навстречу простая девчушка идет, И зовут эту девочку – Маша. А глазенки у ней – что в полях васильки, Волос цвета созревшего хлеба. И искрят от нее волшебством огоньки, Поднимаясь до самого неба. Что за голос! Как будто бы песня звучит! Улыбнется – и сразу теплее. У нее очень доброе сердце стучит, От которого всем веселее. Пусть удаче всегда будет с ней по пути, Стороною обходит ненастье. Ведь такую девчонку нигде не найти! Это – просто нежданное счастье!

Дорогая графиня, Ваши слезы напрасны. Все, что в жизни случилось, нам уже не вернуть. Вы с Россией прощаетесь, оставляете красным. Впереди неизведанный, но без родины путь. За Россию с любовью говорили мы тосты. Разливалось шампанское, жизнь казалась полней. А теперь вдаль уходят безвозвратные версты, Только в памяти нежность наших солнечных дней. Мне уже не кружиться среди шумного бала, Обнимая доверчивый стройный девичий стан. Жизнь бросала и била и почти доломала. Но живым я не сдамся, когда с пулей наган. Пароходы заполнены, в трюмах стоны и горе. Мы Россию не предали и ненужные ей. А один офицер с криком бросился в море: «Мне не жить без России, без России моей». Скрипка стонет растерзанно, душат слезы прощанья. Вы простите, любимые, не смогли защитить. И теперь без России предстоит вам изгнанье. Только вряд ли без родины вы сможете жить.

Расскажи, какая злая прялка Напряла нам паутину дней? Отошедшего отчаянно так жалко, Что-то светлое мы потеряли в ней. Я стремился к непонятной цели, Безрассудно молодость губя. Как корабль беспомощный на мели. Мне погибель вороны трубят. Не дождутся.

Давай поговорим о том, что с нами было, О чем мечтали мы и это не сбылось. Я знаю, что меня однажды ты любила, И я тобою жил, но только не всерьез. Давай поговорим в прощальный час заката, Уж скоро будет ночь и смоет все черты. Как грустно и смешно, что мы клялись когда-то, И память ворошит забытые мечты. От глаз твоих теперь становится мне больно. Ты сердце на куски, пожалуйста, не рви. Разменивать себя на мелочи довольно, Пора унять пожар бессмысленный в крови. Гитарная струна полна сегодня грусти. Хочу на перебор – по пальцам только дрожь. В открытое окно меня никто не впустит, И ты уже ко мне как прежде не придешь. Мой дуб в саду увял, и ветви почернели, И что-то из груди уходит вместе с ним. Слова как жернова, и губы онемели, Но, все-таки, давай еще поговорим. Прости меня за все, что я простить не в силе: За глупую любовь, что не умею жить. Мы лишние слова опять наговорили. Нам не о чем, увы, с тобою говорить.