Я тебе не верю. Что ты обещал? Ящики, гружёные добром. Ты принес с рассветом Сломанный кинжал. Ты глядишь всклокоченным орлом. Всё не так, приятель. Был наш уговор: Я тебе бессмертное, а мне - Завтраки в кровати, И зелёный дол, И портрет любимой на стене. Где ты ошивался? В кабаках каких? Что ты спьяну выложил на кон? Ты молчишь и смотришь. Быстрый взмах руки: Музыка врывается в окно. - Это то, на что ты…? - Это то, на что. Это то, на что я обменял Всё твое бессмертье, Всё твое ничто. А теперь благодари меня.

Твои глаза закрыты И девочка по полю С букетом васильков Идёт Ты руку поднимаешь И то ли голубь, то ли Бумажный змей касается Земли Однажды ты представишь Что поле пожелтело Что девочка состарилась Глядит Открой глаза. Взлетает Над полем ангел белый И девочка роняет Василёк

Две пары ног ко мне пришли И встали у стены. Я говорю: зачем пришли? А, говорят, затем, Что на какой-то там войне (Нет мира – нет войны) Погиб такой же, как и ты, В такой же пустоте. И вот теперь бери ружьё, Бери теперь бушлат. - Я с роду не держал ружьё. - Ты просто позабыл. Ты помнишь красную Москву, Багровый Сталинград? Ты помнишь, как рождался ты Под музыку пальбы? Война закончилась уже, Закончилась всерьёз. Как, вы уходите уже? Но что теперь со мной? И пахнет порохом кровать И лепестками роз. Живой и мёртвый смотрят вдаль. И мёртвый и живой.

Происходит то, что не ждали сами. Эта тварь упирается в дно рогами И везде выключает свет. И обратной дороги нет – и что же: Как тебя звали? Андрей? Серёжа? Но обратной дороги нет. Надевая мысленный полушубок, Ты идешь во тьму, и уже - без шуток Обреченность лицо сожмёт. Позвони, быть может, тебя услышат. Но во что звонить? И шаги всё тише. Ты растаял, упал и вот - Всё не так уж плохо на самом деле, Безголосые птицы опять взлетели. И повсюду лежащий свет. Подойди к нему, зачерпни в ладони: Это отчий дом, это мир твой – вспомни. (И обратной дороги нет.)

И за столом посетила меня Необыкновенная страна. И я вошёл в нее. И иду. И день расцветает во мне. И птица (та самая) Надо мной, В глубине, поблизости, в глубине. Но разницы нет Меж тобою и мной, Меж птицей и глубиной. Время лежит в стороне. Я возвращаюсь За письменный стол. И ничего вокруг. Но разницы нет Между тем, что есть, И тем, чего нет пока Ласково держит твоя река Не разжимая рук.

Сядь на горшок почитай стишок. Между тем – зима. Скоро выходить. Как хорош и холоден твой снежок И как просто счастливым быть. А теперь представь – волк сидит в кустах, Говорит: я долго За тобой слежу. Твоя белая жизнь уже не чиста. Хочешь, я тебе покажу? Открывая шкаф с мячиком на двери, Покидая вечер Продленного дня, Тычешь ему в морду: смотри, смотри. А теперь отпусти меня. Господи, помилуй, сейчас и здесь Раба Божьего твоего. Я уже выхожу, я вышел весь В ослепительно белое Рождество.

Золотая монета ложится на стол: Дай мне вина и коня. Моего вороного Сергеев увёл. Держит он зуб на меня. Он соблазнил моих преданных жён, Анну и Фатиму. Он коварен и злобен, вооружён - А почему? А ведь было не раз: он от смерти спасал, Рискуя своей головой. Почему ж догоняю усатый оскал, А не взмах руки молодой? Почему мы стоим на высокой горе, Задыхаясь и зло кряхтя? Знать, лежать нам в золоте и серебре На таких же, как мы, костях. А почему? - говорю. - Потому, Что ни ты, ни я, ни они Никогда не должны понять - почему. А теперь обними меня. Обними.

Две женщины идут по песку, Оставляя темнеющие следы. У молодой зелёный наряд. У второй пронзительный взгляд. Тихо между собой говорят. (Если прикоснуться к виску, Услышится шум воды.) Одна останавливается. Постой. Видишь, кого-то несет прибой У полосы голубой? Кто-то – смотри – невозможно мёртв. Кого-то на свете нет. Одна печально встаёт над ним. Другая молвит: это мой сын. (Но не был он сыном им.) И это всё горький и сладкий мёд. И это всё жизнь и свет.

Черный воронёнок, глаженый мундир. Выступаешь лапкой, словно командир. Где твоя команда, заряжай и пли? Улетели в Африку пушки-корабли. Маленький захватчик, быстрые глаза. Я оставлю родину через полчаса. Вся твоя песочница, всё моё житьё: Забирай в коробочку, запирай её. Спрячь под сердцем крошечным, ключик потеряй. Я сдаюсь. Пожалуйста, не стреляй.

Всё, что мной придумано - не всерьёз. Всё, порой ожившее – это так… Человечек выпрямился и подрос. Надевает шляпу, идёт во мрак. Вы, что уличали меня во лжи, Вслушивались в ноты, что я не брал, Говорите: “Ну же, теперь скажи - В чём ты нас, по-твоему, обогнал? Мы привили слову шикарный вкус Научились бить им… Придали вес. Плюс на плюс всегда означает плюс…” Человечек вырос и вдруг исчез. Вы, такие мудрые, не по годам. Вы, что научились давать и брать. Я вам не отдам? Я вам всё отдам. Так, что вы устанете забирать.

Не дочитывайте до конца эту книгу, Не дочитывайте до конца. Постигая, я всё равно не постигну. Я всё равно не спасу отца. Выпрямитесь, распрямите свои плечи, Не оглядывайтесь по сторонам. Мир шикарен и безупречен - Такого даже не снилось нам. И мне и вам – такого даже не снилось. Закрывая книгу и выключая свет, Помните: с вами ничего не случилось. Ничего прекраснее в мире нет. И то, что бьётся на последней странице, Что ни вы, ни я никогда не прочтём, Вдруг случается – и это было должно случиться. Проливается дождь. Мы молча стоим под дождем.

Как будто ничего не начиналось. Фонарик плыл. Как лодочка. И вот В тридцатом веке, скажем, кто-то встал Из-за стола. И раскрывает книгу. Как будто ничего не начиналось. Но строчки проясняются. И вот. Подходит кто-то к берегу. И смотрит. И видит: по реке плывёт фонарик. И в этот миг я в комнате стою И говорю: Увидь меня, увидь меня. Перед тобою, Господи, стою В неясном свете нынешнего дня. Который никогда не начинался. Который, словно веточка, качался На дереве, растущем из огня.

Мне не надо прозрачного сада. Мне не надо водицы в горсти. Мне не надо любимого взгляда. Я прошу: ничего мне не надо. В этой тихой и сложной траве, В песне птицы, что не начиналась, Но всегда была. Был и ответ. Был высокий негаснущий свет. Пусть ни разу, ни разу Твой взгляд Не коснулся меня - мне не надо. Птицы неразличимо летят. Повторяй еле слышно: "Тот сад Был всегда во мне."

Выпал маленький снежок. Чуть подзамело. Я шагаю за порог - Выйду во село. Где-то девушки поют, Красные платки. Прогони печаль мою, Скуку истолки. Брось об землю бубенец, Птицей обернись. Где начало, где конец, Где дурная жизнь, Где счастливая напасть, Где беда в крови. Дай, чтоб в снег лицом упасть, Сукой назови. И морозец кувырком Прыгнет из груди. Шапку прочь – и босиком Ты на звон иди.

Падает чашка с края стола. Смотрит кот из угла. Стой. Загадай – пока чашка летит: Что тебя ждёт в пути? Ещё ты успеешь сказать: прости. Мне тебя не спасти. В окно погляди и раскрой окно: Небо огнями полно. А чашка летит, а тебе сто лет. Хочешь, я дам совет? Не дожидайся и выйди вон - Ты не услышишь звон.

На холодном, на сыром ветру Дом стоит, В нём ясно солнышко лежит. Ты умрёшь? Конечно же я умру. Только дом стоит. Только лебедь летит. На каких-то чёрных, на чужих костях, Задом наперёд, Да в нехороший омут головой. Были эти лебеди У меня в гостях. Что со мной? Да было ли что со мной? Ясно солнышко, ты было со мной всегда. Нежной была, Кофе со мной пила. Утекает сквозь пальцы Розовая вода. Как дела, милая? - Я сына тебе родила.

И музыка слышна, И тени за окном, И это только снится. Начать сначала всё И синюю тетрадь Страница за страницей Переписать. И в синем ноябре, И в снеге за окном, И в меркнущей природе: Шуршание страниц И вечное письмо. (Без этого ты, вроде, Не смог.)

Это что? Это колодец. Отвори деревянную дверь. Край обжигающего ведра. Шелестящая цепь. Какое странное слово – колодец. Знаешь ты, где теперь Остановилась твоя судьба, Твоя неразумная цель? Что будет в глазах твоей жизни, когда Ведро - у самой воды? Когда ты поедешь под скрип колеса Всё выше и выше… Туда, Где на тебя посмотрят глаза, А в них – облака и сады. И это будут твои глаза. А всё остальное – вода.

Твои сапожки чудо как хороши. Они высекают искру, огнём горят. Ты нынче лежала, а теперь вставай и пляши. Ты нынче плясала, а теперь воротись назад. Сколько тебе столетий, воротничок кружевной? Тёплые руки закрывают мои глаза. Боже мой. (И это всё, что есть у тебя - "боже мой"?) "И это всё, что есть у тебя", - слышатся голоса. А как же сапожки? Сказано: "чудо как хороши". И не осталось больше, чем сесть за письменный стол. (Ты нынче лежал, но встал.) Бери карандаш и пиши: "Ты нынче встал и уходишь. Но не уходи. Постой."

В печи кружевной выпекается хлеб, Прозрачная рыба лежит на столе. И призрачен день, и блаженен тот час, Когда приглашают на трапезу нас. Когда умываем мы руки свои В воде (а как будто в прозрачной крови) - То падает свет, и себя не узнать, И в комнату входит мать. И каждого (каждого!) просит к столу И прядку зачёсывает: "я ждала". И белый ангел, что рядом уснул, Садится за край стола.