+ Я люблю тебя, девочка милая, за твой тихий сентябрьский смех. Листопада волна много мильная не спеша, накрывает нас всех… Тонут в золоте крыши трамвайные. И опять в неуклюжих словах, словно ранец в дверях – застреваем мы… Но у встречи стоп-кран не сорвать! Будет длиться с дождем мелко кровельным эта встреча всю жизнь сквозь листву… Безбилетным мальчишеским профилем уезжает наш город во тьму… + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." (новое)

+ Любимый, Александр Сергеич! Я знаю, Вы уже в пути. Но я хотел - предостеречь Вас… Отговорить Вас – к нам идти!… Здесь горькие дожди дождятся… Здесь тонет средь дерьма весло… Но Вы намерены – рождаться. И это полное верзо. Не приведи Господь Вам снова через сто лет шагнуть домой!… Из Вашего тридцать седьмого: в чудовищный 37-й… Он, этот год – поныне длится крещеных семьдесят пять лет… Поверьте: плаха – не пылится. Там свежий срез… Там алый след… Mon cher, я буду извиняться - за голос грубый… черт возьми!… Но Ваши – «Мойка, дом 12» НЕ ИЗМЕНИЛИ ЭТОТ МИР. И львам на набережной тесно… Проспект - в неоновом огне… И местные жорж-шарль-дантесы с «мигалкой» ездят на броне. А их прилежные сатиры: полукозлы, полубратва - поэту целятся в затылок… поэта топчут на «ать-два»… Вам здесь – и дня не продержаться. Вам здесь минуты не пропеть. Не надо больше к нам рождаться… Опять – на боль.

Данное автоинтервью впервые было опубликовано 20 июля 2011 г. на десятках крупнейших литературных порталах. "ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ САМОМУ СЕБЕ" - ПОПЫТКА ПОНЯТЬ СЕБЯ. ПОПЫТКА НАУЧИТЬСЯ СЛЫШАТЬ СВОЙ ДЕНЬ. Я не предполагал ментально взбудоражить и механически раззадорить читательскую аудиторию десятков и десятков других поэтических порталов. Мучительно размышлял, сомневался, искал правду и совесть — прежде всего для себя... Однако, абсолютно неожиданно мои мысли нашли отклик в сердцах многих людей. Низкий поклон и сердечные объятия всем неравнодушным к окружающей и поддерживающей наш мир — Поэзии... Любви и здоровья вам и вашим близким. М. Космика. И ВОТ - СЛЫШНЕЕ СТАЛИ ЗВУКИ, НЕ УМОЛКАВШИЕ ВО МНЕ.... Ф.И.Тютчев Часть 1. КИПЕНИЕ КАРБИДА КАЛЬЦИЯ... или - НАМ ЕСТЬ О ЧЕМ ПОМОЛЧАТЬ... + - Привет, Майкл. - Салют. Мог бы не здороваться. Ведь ты это я. Спрашивай. Весь – внимание.

+ Ну, здравствуй… милая девица… Мы пару секунд здесь одни… Но что-то меж нами уже лиходеется: раз сердце надрывно фонит! И что-то не то… с навигацией… И явно не то - с головой… И будущее в паруса надвигается… И - сразу бурлит за кормой!… Я дико злюсь – на астролябию… На компас ворчу… Но тебя: ни взглядом, ни мыслью – не лапаю. Однако ж… как нервы дымят… Я - кормчий… у Стеньки Разина… Я просто оторва: в грозе и в грязи! Ну, как же тебя угораздило влюбиться в такого, скажи?! Идет на волнах венчание… Шалит угломер. Нет ни звезд, ни планет. И вместо ответов – молчание. А вместо сомнений - рассвет… И драит палубу девица: от прошлого!… от сухопутных невест… И светом корабль мой светится. И чайки. И курс на зюйд-вест. + Майкл Томас Космика из книги "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ В этот раз не хватило шага, чтоб пройти беду… в ритме вальса… Оберечь всех, кто кровью плакал. Приподнять всех, кто в небо рвался. Встал рассвет. Но не встало чудо: меж спиной и плетью двухвостой… И вершила свой суд паскуда. И молился с креста апостол. Я был с этими. Я был с теми. Я терял из виду планету… И кому-то шагалось в темень. А кому-то шагалось к свету. Только мне не хватило шага. Я был страхом своим обоссан… И весь день ликовала шняга. Но молился… с креста - апостол. Среди вони неукротимой: вдоль брусчатки, вдоль мантий белых… он шептал мне: «Шагни… родимый… Ты, последний… спасешь всех первых…» «И уйдет из души разруха…» «И не будет живот – в абортах…» ___ В этот раз – не хватило духа. Не шагнулось мне! Сучий потрох… + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ Крупный снег. И чернота святая. И летящий в бесконечность Круг… Мы с тобою ни черта не знаем. Главная подсказка - сердца стук. Гвоздь заходит бережно и тесно, свод запястий пробуя на вкус… Мы не знаем, кто из нас воскреснет. Кто Пилат из нас. Кто Иисус. По какой дебильнейшей методе, по какому праву - тут да там в нашей жизни стрелки переводят разом: «с крестовины к острякам»… Может, мне сто лет ходить в холопах. А тебе – быть в воле и красе. А ему – на парашютных стропах среди веток сломанных висеть… Мы с тобою ни черта не знаем! Рай стал темным. Но светлеет ад… Вот такая жизнь вокруг земная. Вот такой, братишка, здесь расклад. + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ Дай мне в тебе зацепиться - за воздух!… за землю… за слезы и пламя… Я не залетная птица. Проверь это болью. Вот небо. Вот камень. Сердце мое так решило: ломать в тебе, строить в тебе – бесконечно… Я – не ублюдок плешивый… Я просто с дороги. И вымыться нечем. Дикая боль у порога!… Ну, что же ты гостя попутал с вражиной?! Так ты любого пророка в раз покалечишь каркасной пружиной!… Я не залетная птица. Я вышел из дома - за всех нас покаясь… Ладно. Воды дай напиться. И всё. И протри липкий обод капкана. Прав был отец в Вифлееме… Он плотник небесный. Он всем кроет кровли. Знать не пришло еще время. Захочешь – найдешь меня… По каплям крови… + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ А внуча грызет кочерыжку… И в мире – не хрупко, а «хрумко»! И клен постарел тонкорукий… с которым мы мчались вприпрыжку… С которым бурлили речами… С которым ругались до смерти! И наших любимых встречали в пронзительном прошлом столетьи. И в той моей жизни кленовой всё было. Но не было места для страха и скуки хреновой, для воя пилы и для мести. Была лишь – небес одинокость… Была от товарища - пуля… Но вот букварем да под локоть вихрастое счастьишко ткнуло!… Так, к черту – военные бутсы! И молнию Зевсову – следом… Пора бы душой – улыбнуться… И гордо назвать себя: дедом. + Майкл Томас Космика из книги "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)))

+ Как живешь на костях наших розовых… вечный Понтий Пилат… критик мой?… Так и служишь молебен бульдозером. По всем нам. По твоей мостовой. Но с годами - работы прибавилось на замызганном кровью ковше… Так что, жуй упаковками avelox: мы, поэты, заразные все. Умирая, мы в небо не хмуримся, балагурим – на Божьих весах… И никак… И никак… не трамбуемся в слой прилежно-удобных писак! Так что жуй ингибиторы: от тоски. И почаще в тазу руки мой. Как живешь на костях наших авторских… вечный Понтий Пилат… критик мой?!… Видишь в снах - лист бумаги растоптанный? Чуешь метку да на бересте?… КАК ЖИВЕШЬ?!… на всю голову стёбнутый… критик мой… дорогой… без «ст»!… Не наскучило зрелище лютое? Вонь солярки… и вонь из траншей… Я не раз и не два помолюсь еще за тебя – под ковшом и в душе. + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое) Обнимаю вас сердцем и благодарю за эти прожитые вместе минуты.

+ Хочу грешить. По-крупному грешить. С тобой – грешить бессмертными грехами!… Постель на полвселенной разложить. И разломить себя в тебе: под «Amen»!… Хочу забыть все наши имена. И к чертовой прабабушке бежжубой послать всех тех, кто мелко портит нас - бросая на прилавок, аки рубль. Хочу с тобой сто лет пробыть в пути: по клавишам блуждая и по телу… Хочу губами столько губ найти в моей-тебе, ЧТОБ АНГЕЛЫ ВСПОТЕЛИ! Чтоб воздух – в клочья! Чтоб вся жизнь – как взмах. Чтоб Сатану - из жара бросить в холод!… Так и случилось. Мы сошли с ума. И я сыграл: «Кориолан». Бетховен… + Майкл Томас Космика из книги "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ Опять - круги квадратит на паркете всю ночь моя бессонная душа… И всё-то ей неймется, доннерветтер! И всё-то ей – спасать и возвышать… Ведь вот же: спит в поленнице полено. И спит валюта в банке на Тверской. Похрапывает краешек вселенной. Сугубо-сельский. Явно-городской. И многие еще не чуют вьюгу. И подличают – в летнем наяву… Зачем: квадраты нарезать по кругу? И взламывать паркет… И жечь листву… Но кто-то ж дал мне в мире тьмой объятом живую горстку веры наскрести!… В глухие души - божьим бить набатом… И на голгофах… обживать… кресты… Я меченый. Я тот, кто светом кончит любое дело: офис иль изба… И мне всегда и всюду кровоточить. И в спящем человечестве – не спать. Призвание. Оно внезапней смерти. То крылья мне расправит, то сомнет. И я не знаю, что мне делать с этим. Оно - лишь знает, что творит со мной. +

+ Мы с тобою – единый узел. НЕ РАЗВЯЗЫВАЙ НАС. НЕ НАДО. Я не ссучился. Я не струсил. Это сердце сказало. Внятно. Перекрыв грязный шум вокзала и шипение лимонада - кровной завязью нас связало… Не развязывай нас… не надо… Ну, не дай нас склевать по зернам! Береги нас и в жар, и в слякоть. И любовь на пайке казенном не держи. Ей и так не сладко. Ей всегда не везло с соседством. То тюремный двор, то психушка. Я пытаюсь понять: что с сердцем?!… Не кричи. Не шепчи. Ты слушай… Мы не раз еще будем дичью да на чьей-то чужой охоте… Нахлебаемся зуботычин от заступников-доброхотов. Но блеснет уголек под сажей. И зайдет край небес – под арку. Нам с тобою идут подсказки!… В нас с тобой – оживает ангел… В ложью сахарной заскорузлом этом мире - в развязном, в наглом мы - морской просоленный узел. Не руби нас с плеча. Не надо. +

+ Вижу другие миры. Там не всё чисто и гладко. Души – чернее смолы. Дождь - тяжелее припадка. И вместо стекол… броня. И холода ближе к маю. И ни черта не понять: строят вокруг - иль ломают… Странный здесь всё-таки люд… Странный! А всё те же вещи: и на Меркурии - лгут, и на Сатурне - клевещут. За сто парсеков мой дом. Но как в бреду: кровь и ладан… Тот же кумач за окном. Те же штыки и приклады. Значит – дорога одна: мимо Плеяд, вдоль траншеи… С посохом стертым до дна. С плоской котомкой на шее. Вижу другие миры… И не пойму - цел иль ранен?… И просыпаюсь на рык: как тебя звать, назарянин?!… +

+ Я – Мишель Нострадамус. Я весь из металла. Я весь тот, о ком плачет в Тулузе тюрьма. И центурии на ухо мне нашептала в полумертвом Марселе святая чума. Юго-запад Европы. Бубонный. Кровавый. Столько душ заболело. Смердит сквозь елей. Вам придется поверить и в Бога, и в травы. Так решил – пришлый лекарь и выкрест-еврей. Позывные из космоса… Гул междустрочий… И эпоха барокко уже на весах… А в катренах моих лишь сто сорок пророчеств. Мириад откровений ждет в наших сердцах. Я – Мишель де Нотр Дам. Я из воска и масла. Я пятьсот лет, как умер - в толпе и в огне. Городская шпана Сен-Реми-де-Прованса и Людовик XII - живы во мне… Я… Мишель… Нострадамус… + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012

+ А дождь на повороте кренится и визжит. И быть беде и рвоте. Коль мы живем во лжи. И месяц однорогий забрызган в хлам вообще. Так грязно на дороге. Так скользко на душе. И «сука» вместо «amen»… И в куполе дыра. Постойте! Я же в храме! Не бейте! Я же в хра… Постойте, я не должен с петлей в ряду буреть! Но - с полпинка отброшен соседний табурет… И в этой дикой свалке - где свечи… где ключи… где светофор… где ангел… уже не различить. А дождь сероголосый бьет в трассу и в виски… срывая под колеса… Прошедшего куски… Стук капель нескончаем… А дождь сошел с орбит… И душу до брусчатки – скоблит, скоблит… скоблит… + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ На дыбу его! На дыбу! Щипцами ловчей подлезь!… Меняет земля орбиту. Но всё неизменно здесь. Висят на крестах поэты. И сходит толпа на гул - туманностью Андромеды, блевотиной на снегу… Ату его! Он же – белый… он весь нам испортил строй… твердит о Любови целой - разбитой в куски губой. А звать-то его как?!.. Моцарт?… Потужи вяжи!… Рембрандт?… Ну, что ж ему так неймется: с щипцами - да без ребра!… Да я не держу обиду… Я слышу который век: на дыбу их всех! на дыбу… на угли! на суд! на снег!… _ ____ Молвой до костей раздеты - они согревали нас. И кровью ссали поэты на царский витой указ! И вверх уходили с траверс, с крестов, с костерищ – с Христом… загадочно улыбаясь зияющим в вечность ртом. + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ Поменялась жизнь. Сменилось тело. Но внутри - легко и хорошо. Это значит – время подоспело. Это значит – Бог меня нашел. С небом низким, с ветром пьяным в стельку я вернулся – Дух, Отец и Сын… Не трещи сердито так, пустельга, взмахами захлебываясь в синь! Я вернулся. И ломать, и строить. И чинить оброк. И раздавать. Ведь когда тебя повсюду – Трое: ни курган не страшен, ни трава… Я пришел. Как радуга - на крыши. Что же ты так горько обомлел? Лучший друг, меня похоронивший… На мечте женившийся моей? И горчат на закуси – ириски… Водка, как вода. Ну, здравствуй, друг… С ветром пьяным в стельку, с небом низким я вернулся. Сын, Отец и Дух. Твой черед: прощаться и молиться. Твой черед: судьбу свою латать… Да, мы люди. Но сначала – птицы! Ну, не стой столбом… Давай - летать… + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ Ну и ломай – всё, что было! Режь на корню… коль не жалко - всё, что во тьме нам светило… и над землей нас держало… Ну и спеши - разводиться. Ну и круши на погосте нашей семье – нашей птице крылья и пястные кости!… Ну и клади под другого мир – без того и нецелый!… Всё… Без звезды синагога. Всё! Без креста купол церкви. Ну же!… продляй эту муку… под каблучками не видя, втоптанный в грязь и разлуку шестиконечник Давида… Как же темно здесь… под солнцем… тесно… под небом атласным… Мне теперь тоже - шагнется… с ЗАГСа пустого – на трассу… Фары плеснут светом встречным! Что там… «орел» или «решка»?… Звери порой человечней многих из нас озверевших. + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)

+ «…И будет не дом здесь – а логово…» «…И ночь поменяется с днем…» Мы душу свою – держим впроголодь. Мы сердцу стучать не даем. Опять вверх колесными парами на встречной лежим полосе. Бог прав. И не нужно оспаривать. Он наш – этот горький посев. А крестик с цепочкою медною в крови под капотом замерз. Отмерено полною мерою - и боли, и страха, и звезд… Дано дураку и ученому как самый последний урок… За то, что смердили по-черному. За то, что не каялись в срок. Кому – каравай каравается! Кому-то петля и метель. Но если окно закрывается, то скоро откроется дверь. И эта метель нас всех выбелит, разделит: кто зряч, а кто слеп… И станет одним меньше выблядком. И всё. И спасибо петле. Вот так и сгораем по-глупому. И вновь – нарождаемся в снег. И рубятся насмерть над люлькою – Тьма подлая и Божий свет… Но всё разрешилось. И слезы – рекой. И мир снят с креста.

+ Я не барин. Жить можно и в тамбуре. На картоне спать. Но быть в радости. Стук колес и звезд – слушать на заре. Жить внутри без стен… В грязи-святости… Мне плевать на газетный вакуум. На безденежье. На судилище. Лишь бы пара подлещиков шкваркала, на мангал слетев да с удилища… Жизнь – расправится. Жизнь – сомнется. Лишь бы ты, как батрачка-царевна, безраздельно делила со мною всё: и охапку лет… и безвременье… Я не барин. Жить можно и в тамбуре в хлам задымленном, перекошенном… Слышать: здесь - отдай! Слышать: там - бери! __ _____ Поднимайся. Уходим. Весь космос наш. + Майкл Томас Космика из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА..." 2012 (новое)