/Многодетной семье, в которой вырос мой отец посвящается/ Дев'ять пар очей дитячих Зажурилися тай плачуть… За віконцем цвинтарь вдалині… Поховали батька й матір, А дорога, наче скатерть Білизною сяє при луні… Старші Гришка та Микола Все міркують коло столу: Де той вихід?

(В.Шукшину) Пусть не такой как он мне часто снился. Поверила… Впустила… Полюбился… Ни паспорта, не имени, ни отчества, Да счастья, как и всем, бродяге хочется. Он ходит за околицей над речкой, Как будто месяц стережет с уздечкой, А встретит одинокую березку, Обнимет, приголубит, вытрет слезки... О чем душа твоя так громко плачет? Куда так быстро кони твои скачут? И трепетное сердце нараспашку, Да, быстро износилось, как рубашка. Как низко, нынче вороны кружатся... Куда же ты? Не время расставаться. Поверила... Впустила... Полюбился... Ушел, сердешный... Даже не простился... Гуляй коса с утра по росным травам... Гуляй душа, пока весна в дубравах... И горюшко, как к осени калина, Осыплется, уляжется, остынет...

Итак, февраль… Я снова на диете… Всё плЕвела в словах да овсюги… С надеждой в ночь забрасываю сети… Голодный слог так давит на виски… Взойдет Луна стремительно и властно Среди неудержимых звездных стай… Торжественно, светло, благообразно, Как свежеиспеченный каравай! Вот-вот качнется темный купол неба, Откроется незримая юдоль! И первые, златые крошки хлеба Осыплются на теплую ладонь. И в этом поднебесном тихом храме Становится просторней и ясней, Когда к утру рассветными лучами Зажжет восток священный скарабей… Он пОсолонь извечною дорогой Светила диск толкает на закат… И всем, кто с ним идет по жизни в ногу, Хвала и честь и, от души, виват! Виват вагантам, бардам, менестрелям! Кто песней души лечит и сердца! Кто слог лелеет, хоронит от цвели, И верно служит слову до конца!

(10 февраля - у мамы День рождения) Матусю, ластівко, чому не прилітаєш? Вже сьомий рік мина, як ти від наш пішла... Та де ж, ріднесенька ти по світу блукаєшь? Невже притулок свій і досі не знайшла? Ніяк не звикнусь я, що пусто на подвіррі, І не зустріну більше я твоїх очей, Хоч би то Бог листа послав, чи кинув пірья З небес додолу з твоїх змучених плечей. Матусю, ластівко, чому не топиш хату? Зігрій своїм теплом, як то було колись, І постели до ранку разом з батьком спати, Як я без вас, мої ріднесенькі, стомивсь. Журба на серці ой як боляче здавила, Та з ким поділешся тим клятим тягарем, Матусю, матінко, куди ж поділись сили? Та ви ж казали, що і смерть переживем. Матусю, ластівко, зготуй мені сніданок, Я зголоднів, неначе все життя не їв, Я буду пити з рук твоїх прозорий ранок І задихатись від твоїх ласкавих слів. В твоїх очах завжди знаходив я притулок, А в серці справжній храм і чистий водограй Твоє кохання, навіть, квіти не забули, Воно лилось невтомно річкой аж за край. Уже

(из раннего) Вот и мои новые уроки... С выпускного прямо за верстак… Пресс, кувалда, шестерни да блоки… Первые мозоли на руках… Мой наставник и учитель - батя, Коммунист, герой, авторитет. С ним передо мной трудились братья... Всех достойно батя вывел в свет... Заводской гудок и проходная - Сколько раз спешили мы сюда И, к работе быстро привыкая, Жизнь не представляли без труда… И, порой, когда бывало трудно, Слышал голос: "Не робей, сынок!" Вот его плечо, а рядом руки И в глазах задорный огонек… Помню свою первую зарплату… Я у кассы… Гордость и испуг… Подхожу к окошку виновато, И боюсь, не хватит денег, вдруг… Тетя Люся, просто по привычке Взглядом пожурила казака: "Распишись вот здесь, напротив птички...".

В деревне тихо…Даже слишком… Крестьяне маются в домах… Кто на печи листает книжки… Кто чинит дыры на штанах… А ветер бродит по задворкам… Седой поземкою метет… И не дает житья Егорке, то в дверь стучит, то стекла бьет… А то повиснет на калитке и так качается всю ночь… И не догнать…Уж больно, прыткий. Шаги услышит - тут же прочь… Извелся пес…Ушел из дома… Ему и то невмоготу… Оставил все: и кость в соломе, и цепь с ошейником в снегу… Вздохнет Егор и на дорогу В окошко мутное глядит… И привыкает понемногу, который год живет в кредит… В пустых сараях только мыши… Да паутина по углам… Да сквозняки в просевшей крыше и горечь с солью пополам… И не сидится… Не лежится… Кому довериться теперь?.. То билась грусть в окно копытцем, Теперь выламывает дверь...

-Аль не устал, браток, лить воду, Стенать и каждой строчкой ныть?- Твердил сосед – Иди в народы, Пора всех правдой напоить! А ты о бабочках, ромашках, О кружевах в резном окне… Открой же сердце нараспашку, Ступай, на мир взгляни извне! Куда идти?

Ах, сколько нам всего набилось в память… Хорошего, плохого… Все равно, мы каждый миг пытаемся обрамить холодной цифрой, кадром из кино. Полвека за спиной, а мы все грезим: далекою, несбыточной мечтой, не сложенной на три аккорда песней, не сотканной из детских снов строкой.

Навалятся снега… Прошьют остудой до самых пят шальные сквозняки… И, прячась от тоски в глухих закутах, уйдут на дно мирское мужики… И никакой надежды на кресало, не топлено в избе, а было ведь! Сейчас бы горькой… да полоску сала! Да звонкой песней душу отогреть!.. Не пляшется и, как-то не поется, лишь клекот да стенания в груди, и мутная вода на дне колодца, да хмурых дней-ошметьев лоскутки… Надлом в душе… Ни продыху, ни мОчи… "Гранчак" в руке по поясок налит.. Скорее б от проблем упрятать очи, пока в груди не давит, не щемит… И нет, пожалуй, выхода иного, Умолкло все… На сердце холодок… Все подымал Матвей в пути подковы, Да ни одной "на счастье" не сберег…

И пусть твердят, что я давно старик, к борьбе остыл, не склонен к переменам… Моя семья – вот главный материк, а что извне, то все второстепенно… Я насмерть бьюсь за пядь родной земли, за свет в окне, за взгляд ночного неба… И пусть твердят, что лучше там, вдали, а мне, вполне, и здесь хватает хлеба. Я исходил достаточно дорог, спешил на свет, на голос херувимов, и, все же, здесь отстроил свой чертог, в краю степей, у сердца Украины, Где на погосте в ряд стоят кресты, и прорастают в будущее зерна… Где груши с детства светом налиты… И глубоко уходят в память корни…

Может быть, не пойдет мне в зачет парафраз. Только чем я рискую? Ночь побудет со мной и уйдет, но запомнятся звезд поцелуи. Не копил.., впрок не брал у земли…, от потерь не стенал и не охал…, был свободен, хоть жил на рубли, а ведь это не так уж и плохо! Шаг за шагом…, стежок за стежком жизнь слагал…, дорожил каждым вздохом, в срок отсеялся…, выстроил дом…, Согласитесь, и это не плохо! Ветер странствий заглядывал в дверь, песнь пророчил, коня и дорогу, и застенчивый юный апрель рядом шел, рассыпаясь в эклоге… Потускнели кресты на груди… И строка захлебнулась на вздохе… Неужели, вся жизнь позади? Не допе… не долю… Эх! как плохо… Но, ведь все-таки что-то успел… Сад разбить… напоить Вас водою… И, поверьте, все то, что не спел, Я пришлю Вам с попутной строкою…

Пришла пора и мне взглянуть со стороны На сад остывший, на рябиновые гроздья, На свой порыв такой отчаянный и поздний, На опустевшие, осенние ланы. Я пролистал года и втайне от других Сберег тепло твоих ладоней непослушных На северах и даже в жарких странах южных В сетях порочных, ненавистных мне интриг. Позволь мне грешному в твои глаза взглянуть, Предстать, как мальчик перед ними на коленях, И отчитаться за разлуки, за измены… Позволь у ног твоих босых передохнуть. Я не приемник, ни сторонник подлой лжи И не ищу перед тобою оправданий, Не за прощением пришел… За наказаньем… Прошу, молчанием… Слезою накажи… Мне эту боль, увы, ничем не заглушить Средь будней полных и суетности и козней… Позволь мечте моей отчаянной и поздней Неисполнимою, но все-таки, побыть…

На одном из песенных сайтов создается гимн. Желающих поучаствовать, сюда: http://www.agentstvo-prazdnik.ru/audio/ В сети интернета есть много страничек, Но тянет меня лишь сюда - На звон голосов и сердец перекличку, Где музыка льется всегда! Где души врачуют поэзией, песней, Где ясен всегда небосвод!.. С гитарой в дороге и жить интересней И ветер с пути не собьет! Здесь настежь открыты всем окна и двери И пусть ты еще дебютант, «Агентство» не знает последних и первых Входи, прояви свой талант! Гармонией звуков, чарующим слогом Друзей от души напои. Чужих не бывает под этим чертогом… На «Празднике» - только свои! Сквозь зимы и весны спешат менестрели По песенным теплым волнам… -А знаешь ли ты три аккорда «земеля»? Прекрасно! Тогда тебе к нам!

Слушай сердце... В ревущей толпе Раскаленной, как сталь до красна Правды много… Как минимум - две, Только истина, все же одна…

Вдоль улицы, пронизанной ветрами, Под взглядами сирот и стариков Шли пленные нестройными рядами, В папье-маше из тряпок и бинтов. Во все концы земли мели метели… Как трудно им давался каждый шаг, А в душах и глазах заледенелых Лишь безысходность и предсмертный страх. Последняя верста… В Глубокой балке, Которую «кровавой» назовут, Голодные уже кружились галки... До пира оставалось пять минут… В стволах томились огненные стрелы… И всматриваясь в жертвы со спины, Сквозь рамки запорошенных прицелов, Топтали снег прислуги Сатаны… И две команды: «Ахтунг!... Следом: «Фойер!» С терновника спугнули снегирей… А где-то под Смоленском и в Ростове Оборвались сердца у матерей… Утихнет все… Свинцовые капели Улягутся...

К чему утверждать, что чудес не бывает, Что сказки лишь в книгах, во сне да в кино… А я до сих пор, как мальчишка мечтаю И верю, что в детство вернусь все равно!.. Закрою глаза и увижу наш дворик, Укрытый лозою в прохладной тени, А дальше в саду под деревьями столик… Там мама и папа… Там братья мои… В глазах детворы бесконечное лето, Вареники с вишнями, сок на губах… И спрятана в тесто на счастье монета: Копейка, «пятнашка», а может пятак… И сердце трепещет, и мечутся взгляды, Был каждый уверен: «Я первым найду!» Но там под ветвями тенистого сада Не знали, что счастье здесь рядом… В саду… Как часто судьба мне потом улыбалась, Кружились в ней голуби и воронье, Но лучиком светлым навеки остались Вареники с вишнями в сердце моем, И мамины руки в житейских заботах, В глубоких морщинах, без лишних прикрас, Те руки родные, что счастье по сотам На поле судьбы собирали для нас…

Растерянность со страхом чередуя, В глазах раскрытых настежь, пацаны В дорогу взяв любимых поцелуи На запад шли, на сполохи войны. Был горизонт натянут до предела… Еще чуть-чуть и лопнет тетива… Вокруг земля стонала и горела… Безудержно вращались жернова. А кто счастливчик, тот до первой крОви… До первого раненья и в санбат… Но не поднялись сидоров с петровым И рядышком легли как с братом брат. А им-то лет всего по восемнадцать, И за спиной шесть классов и колхоз, Ну, как же так? Не справедливо, братцы! Чтоб в первый бой и сразу под откос… Для отдыха корОтка ночь в июле И вновь "ура" и снова звон штыков… И вновь с усердьем выбирают пули, Все тех же несмышленышей птенцов… С улыбкой горькой в первых числах мая Кто жив остался, вышли в край полей Не пацанов встречать, а клин усталый Войною опаленных журавлей…

Нет, я не выжил из ума И, как и прежде в силе, Не подпускаю ни на шаг К вратам души скудель. В срок пополняю закрома… Не сдерживаю крылья… Здесь дум моих живой очаг И мыслей колыбель… Пусть буйный колЫшень ветров И зАстил снегопадов Все чаще дышат мне в лицо, Толкая на грехи. Моих устоев плотен кров, Незыблем свет в лампадах… Здесь в лабиринтах добрых слов Рождаются стихи… Я счастлив тем, что смею жить И рассуждать, и грезить, И что в запасниках души Достаточно тепла. Я счастлив тем, что смею быть, Что мир довольно тесен, И муза здесь в степной глуши Мой скит не обошла.

Здесь на груди у выжженной земли Среди глубоких рытвин и воронок, Не ведая о счете похоронок, В разгаре боя маки зацвели… Затишье… Сквозь оптический прицел Боец на острие холодной мушки Держал не неприятельские пушки… Он на цветы восторженно глядел! А смерть была, как мамка, так близка… И, всех живых окутывая взглядом, Седой комбат махрой давился рядом За пять минут до нового броска… Осыпались капелью на виски Холодных пуль смертельные иголки… Пересчитали всех бойцов осколки И как-то грубо все… Не по-людски… Не повернуть войну… Не изменить… Но возведут статисты после боя, Уснувших здесь на склонах, в ранг героев Мальчишек, не успевших полюбить…

На печи скулит старуха: «Ты совсем рехнулся, дед! Хоть и слеп и туг на ухо – А туда же, в интернет! Похудел весь… Изогнулся! На тебя смотреть нет сил!..» Дед ушел и не вернулся… Порносайт его сгубил…