Снова дождь по стеклу, снова мокрый асфальт, Снова сердце болит и себя мне так жаль. Эгоист может быть, может просто никто, Я не личность уже что то вроде того. Этот мир погубил всё что в сердце хранил, Этот мир для людей, что не знают потерь. Что не знают и горя, что не знают смертей, Тот кто рад новым дням скоро мрачен как тень.. Не вернуть мне того что отняли те боги, Не вернуть мне себя я сошел уж с дороги. Опустившись на дно в ожидании чуда, Алкоголь так легко успокаивал муку. Но и он уж не может ту боль заглушить Нож, и смерть мне поможет ту скорбь прекратить. Но наивно мне думать что в ад попаду, Стану призраком вечным, навсегда в пустоту.

Как странно бывает на этой земле, То-что было, когда то сгорает во тьме. Сгорают и души, как нитки и тлеют, Под гнетом гробов истлеет и тело. Никто не припомнит такого поэта, Быть может профессора, в том ли тут дело. А дело лишь в том, что мы умираем И память о нас не живет, погибает. Но стоит ли жить что б бесславно пропасть? В землю сирую залечь и проспать, Быть может века а может и вечность. Никто не оценить такой твоей жертвы. Ведь никто и не вспомнить да крест покоситься, Через два года сровняют гробницу. Быть может, построят дома и больницы На прахе твоем, да придется смириться, Ведь жизнь свою прожил и не чем гордится. Хотя вот припомню, женился и сын Вырос уже, но тебя не простил. За то, что ты был грубым и скупым Жену не любил для себя только жил. И вот что за это ты получил. Чье-то веселье на старых костях Но не восстанет измученный прах. А ведь всё могло иначе случится И сын твой ухаживал бы за могилой. Сиротское сердце не дрогнет увы, Сам виноват не-кого не вини.

Снова война, мужчины на фронт, Плачет жена не поймет то сынок. Папа постой! не уходи, нас не бросай Не вернешься же ты.. Папа постой! может быть там И без тебя уж хватает солдат, Останься прошу ты нас пожалей, Ведь на войне убивают, поверь! Прости меня сын, но долг мой зовет, Я не хотел, но война не уйдет. Ты будешь жить и пусть я паду, Свободу твою уж я отстою. И только рассвет он в путь и прощай Сын ты меня уж не забывай. Пройдет много лет, но в сердце твоем, Всё будут жить, мы все рядом с тобой. Мальчик всё ждал и верил что он, Всё же вернется здоровый домой, Но через год повестка и мать Слезы льет плачет, но поздно “прощай” То самое слово, когда уходил, То самое слово, что он говорил. Последней надежды разбит здесь приют Еще одни души плачут, зовут. И сотни свечей сегодня зажгут По тем кто когда то ушёл на войну. За тех кто оставил семью здесь свою, За тех кто там пал за свободу твою!

Множество лиц бродят вокруг, Но сердце не радо множеству рук. Теплый приют у чужого огня, Меня не согреет уже не когда. И холода лед накроет меня, Пока в мою жизнь не придет та весна. Что с ветром весенним из страны моих грез, С розы цветами мне твой облик принес. Не с чем на сравнимый, с душою ранимой, В зеленых глазах утопаю и льдины. Растают водою слезами уйдут. Для меня нет роднее твоих теплых рук. И в сердце твоем я нашел свой приют. Здесь мне поверят и здесь меня ждут.

Я демон твой мой белый ангел, Мы словно две стихии здесь. Слились на веки лед и пламень, Слились на зло законам всем. Пусть говорят, что свет со тьмою Не может быть в одной стезе. Пусть говорят что мы не стоим, Что б рушить грань миров, завет. Но я то знаю что мы сможем, Преодолеть весь гнет богов. Мы посторонние здесь многим, Так что же вам до нас, не в счет. Не в счет чужое покаянье, Я не отринусь от тебя. Мой белый ангел ,ты крылами, Согрей меня от стали - льда. Ведь он холодный, меч укора Ведь жизнь не вечна, как не правь. Но прожил я достойно, знаю. Я повстречал тогда тебя. Ну а теперь отца творенье, Ты отпусти меня туда, Где бродят души только смертных, Мне ад милее чем земля. А если ты готова бросить, Весь шелк и жемчуг алтаря. И навсегда покинуть небо, Без крыл покинуть,навсегда Добро пожаловать во время, Где нет не прошлых и не тех. Всё вместе сплетено и туго, Сомкнут меня оковы те. И пусть кичится бог лукавый И пусть ликуют свет и тьма. Вы разлучили нас на время, Для

Мне далеко до заветной звезды, Горы крутые встают на пути И небо грозою сыплет мне град, На тощие плечи, на старый мой лат. Воин и странник в одном я лице, Старый безумец идущий на верх, К высокому небу на вершину тех скал, Об этом мечтал еще меч не держал. Но меня разлучила с мечтою война, Призван я был за родные края, Души травить да жизнь отдавать, Но выжил теперь путь дорогу держать Хочу я увидеть со скал тех рассвет, Пока еще жив не поставлен мне крест, Но путь мой далек и сумею ль добраться До мрачного царства, тех гор государства. Не знаю ответа, но путь продолжаю, Да помогут мне боги, я их заклинаю. Что б только увидеть зарю с вышины, А там что хотите хоть сгорю изнутри. Так путник молился и помощь просил, Его он услышал и небо открыл, Исчезли все тучи просияла она, Старый воитель глядит в небеса. Не может он радости той удержать И слезы по старым и впалым щекам, Все капали вниз, да на камень холодный, Его мечта тоже сбылась, он доволен. Но только на верх устремилось све

Последний твой вздох, как близка эта мука. Ты просто ушла, мимолетная скука, Сменилась отчаяньем, болью, слезами, Мой мир погрузился в кипящую лаву. В день тот осенний не было солнца, Небо со мной тихо плакало, слезы, Стали кровью моей на остывших губах, Я тебя не простил, за то что ушла. И тебя не прощу, столько боли внутри, Ты оставив меня, жизнь мою погубив. Мирно спишь у земли в черном царстве зимы, Ну а я здесь один погибаю, спаси! Мои сны о тебе, но и в них ты мертва Почему же всё так получилось, она, Почему так сдалась, почему не спросила, Отпустить мне её сил как знать не хватило. Не хватило и воли эту боль пережить, Наши души теперь вместе будут бродить. По осколкам из слез, что на крови восстали, Что из вен моих рваных в глубь воды утекали.

Вновь сошлись в бою два мира, Снова гром, горит земля, Снова ангелы все пали, На грех сменили два крыла. И не вернуть спокойной доли, Теперь здесь правит сатана, Его армии стоглавой покорились города. Покорились не от боли, Он войны не начинал И кровавой томной бойне, Он как знать не затевал. А затеял он другое, Вероломным лживым, словом, Он народ сей ублажал, Власть свою распространял. И когтями что из стали, Души грешников держал И пороки все земные, он как псалмы распевал. И в богов пустую веру, Вмиг забросили гурьбой, Ведь в пороках жить милее, Чем в дань церкви дать поклон.

Ночью на бал собирались цветы, Все в пышных платьях, нарядны, легки. Всё так красиво на этом балу, Только один я цветок не пойму. Прекрасная роза, белый убор , Белое платье и взгляд будто сон. Она отличалась меж прочих цветов, Тем что была настоящей, живой. Не было маски, обманчивых слов, Её образ ясный внушал страх и боль. Того что не долго будет сиять, Её красота и невинность, пропасть. Ведь время не ждет и красотки все чахнут, Под старости гнетом и жизни как в рабстве. Мне не хотелось красу ту терять, Готов на убийство пойти я как знать. Что б только на веки красота та застыла И белая роза во льдах тех остыла. На веки оставив свою красоту, На радость другим, ну а мне на беду. Убил я одну и не смог удержаться И вот день за днем убиваю напрасно. Невинных созданий и прекрасных цветов Уже не найти в черном городе том. Где обитает одержимое пламя Маньяк не обычный, он за то убивает, Что хочет на веки во льда сохранить, Прекрасных цветов красоту, смерть и жизнь.

Однажды глупец появился на свет, Родители думали, за какой такой грех? За что им послушным такое терзанье, Глупец же подобен, в сродни наказанью. Они не приняли такой-то изъян, Дитя не любили, не часто, но были, А он всё молчал и с любовью смотрел И думали все ну каков же глупец. Но годы промчались, он вырос, стал стройным, Хоть слабый умом, но телом ни сколько. По прежнему жил он в родительском доме, Под тяжбой насмешек, в безразличии горя. А время летело и мать постарела, В кровати лежать её дряблому телу. И смерть уж блеска только сын их не бросил, За все униженья расплаты не просит. Не просит мучений родителей злобных, За их нелюбовь он карать не способный. Он не утратил человечность и жалость, Хоть и глупец, а каков он, кто скажет? Ведь многим из нас до него далеко, Свою человечность потеряли давно. И унижаем всех тех кто слабей, На деле не зная, что они нас умней. И получается так что глупцы, это не те, Кто умом здесь слабы. Это все те кто их унижает, Ведь только зверье не

За рекой у холмов и деревьев, Стоит старый разрушенный крест. Здесь когда то церквушка стояла, А вот там, чей-то маленький хлев. И на многие мили в округе, Нету жизни и нету теней. Здесь остывший скелет лишь, природы, Белый пепел за место дождей. И зима здесь не месяц а боле, Много лет уже много веков. И лишь лава горячим потоком, Растопит тонны снегов. Но не сможет уже пробудиться, После атомной бомбы земля. Ибо не кому больше родиться, Всё живое погибло в огнях. Да теперь уже поздно молиться, В долгий сон погрузилась она. И кроваво-багровое небо, Не когда не пробьет синева. В этот сон безмятежный и тихий, Не придет уж с лучами рассвет. И весеннее тёплое солнце, Никогда не согреет костей. Хоть усыпано ими все тело, Всё её необъятное чрево. И теперь как могила большая, Вся земля онемела в печали.

Мой ангел, мой демон, Ты двулик и прекрасен, Как лунная ночь и как день снова ясен. Ты что-то другое, не этого мира. Твой образ печальный на мраморных плитах, Рисует мне дождь как пером по бумаге, Твой образ так ясен, и красив и ужасен. Твоей пустоты не найти мне приделы, Зыбучем песком окружат твои мели. Меня привлекает твоя пустота, Твой мрак и безумство, твоя глубина. Твоя одинокая жизнь коротка, Найдешь ты вновь жертву, в могиле она. Без жалости, скорби надругаешься ты, Не накажут тебя земные суды. Не накажут и боги им тебя не понять И состав преступленья им не узнать. Ведь на кладбище ночью только кресты, Тебя не заметят, ты призрак в ночи. А я лишь любитель, наблюдатель простой, А ты некрофил, ты не труп не живой. Быть может меня восхищает твоя, Неуловимость, твоя здесь игра. Но отвращенья не буду скрывать, Страсти твоей и мне не понять. Мне не понять и того что ты мертв, Ведь живой человек не способен на то, Не способен любить он умершую плоть, А ты словно червь что съедает е

В последний бой пойдут полки, В последний раз сверкнут клинки И вновь война кровавой мерой Час смерти многим тут отмерит. Не суждено вернуться к маме , Не избежать крови у рта, Теперь бежать осталось слабым, Враг побеждает, всем в бега! Моральный дух так быстро слабнет, Без героизма не куда. А тем кто волей не ослабнет, Пора пожертвовать себя. Лишь для того что б только знали, Что смерть не так уж и страшна, Что б только духом не упали, Все те кому мила земля. И поймут тогда другие , Как важно что то совершить, Ведь без храбрости и силы, Без характера, тогда, Не одержать и той победы, Что судьбой предрешена!

Тихо заката свеча догорает, Бедный скрипач всё на скрипке играет, Но гений не знает, что игра хороша. Некому не расскажет, то гений творца. А народ всё гнобит, того скрипача За то не нажил он в жизни куска, А он всё молчит и в смиренье своем, Всё так же играет в подвале сыром. А тут только мыши игру ту услышат, Они понимают, они тоже слышат. И чувства даны им не меньше чем нам, Они его публика, серый тот зал. Ведь игре той не внемлет только глухой. Скрипач одинокий, скрипач молодой. Не играй для мышей, сыграй для народа, И признанье придет и золото вскоре. На что мне ответил один мудрый крыс. Что рано еще выходить на карниз. Промедли немного, а потом только к ним, Не готовы услышать такое они. Тебя мой скрипач ждет дурная там слава, В дальнейшем быть может жестокой расправа, Поскольку не могут люди принять, Такое светило, такой твой талант. Но скрипач не послушал, опьянев от успеха И вот заиграл он на площади светлой, Но вместо похвал, услышал укор. Не может быть так, людям то н

Отпусти меня, я хочу уйти, Не держи меня, душу отпусти. Будет проклят мир, сто грехов снесу, Только цепи те больше не хочу. Не хочу терпеть, боль утрат и вновь, Возврашаться в мир, где царит любовь. Не могу понять, цену прошлого, Не хочу узнать кто виновник тот. Что придумал мир и сказал живи И любить тебе суждено, иди, По дорогам тем, что ведут на дно, На краю земли встретишь ты её. Но зачем любить, всё равно терять, Много новых лиц не смогу узнать. И зачем мне жить, в мире проклятых, Лучше сразу ад, что б не долго быть. Но тебе мольбы мои по боку, Ты на троне том, тихим омутом. Засиделся там и не слышишь нас, Только времени не вернуть назад. За творения ты понеси ответ, Хоть создатель ты, а контроля нет, Раз так мудр ты, почему сидишь, Греишь руки ты, о огонь войны И дела твом на том кончились, Что пустил овец в чисто поле ты!

С теплым дождем войду я в твой дом, А с ветром вернусь я на небо. Меня не заметишь ты может быть в нем, Но я с тобой вместе на веки. И будет идти за рассветом рассвет, Сменяться года и столетья. Но я буду рядом с тобою как дождь, Как небо, солнце и ветер. И будет всегда моя близко душа, Хоть плоти она не имеет. Я ангел твой белый и моих два крыла, Некогда не окрасяться в серый.

Под снегом зимы умирала душа, Оставив меня, ты ушла в некуда. Как волк одинокий брожу я один И сердце разбито и сердце болит. Зачем так жестоко со мной поступила, Мечты и любовь о гранит ты разбила. И сердца осколков уже не собрать, Разбитой души мне боль не унять. Да и тебя не вернуть, ты ушла на всегда, Растворилась в тумане уходящего дня И с рассвета лучами остановиться пульс В этот дом тоже, уже не вернусь.

Лунный свет в окно и слеза из глаз, Огонек свечей, все как в первый раз. Всё как будто вновь, умерла любовь, Всё как будто сон, не погибнет он. Но тоска-печаль, душу жжет дотла. Белый саван вновь окропит слеза И пойдет к земле, гроб закованный, Что бы вороны, душ не трогали. Расцветет полынь на надгробием И обвяжет крест, куст терновника, Нам могилою, дождь пройдет слепой И затушит свеч, огонёк святой. А ты милая, грусть-печаль свою Спрячь в душе своей, коль жива еще. Ты послушай тех, кто живет сейчас А не тех кто жил, сто веков назад. Не ходи ты в ночь, на то кладбище, Не тревожь покой, душ отчаянных, Это боль твоя, горе прошлого. Позабудь о том, хоть немножко ты. Отпусти его, его прах пустой, Отпусти любовь, не живой уж он, Отпусти себя, хочешь вон река. И иди скорей, он ведь ждет тебя.