Я пил, пил, пил, и был доволен жизнью, А если бы еще и закусил, Так послужил бы преданно отчизне, Не порастратив свой священный пыл. И подвиги мои в иные сводки Попали б героической строкой. Признаюсь, что устал уже от водки, Но долг зовет, и рано на покой. Как скоротечен путь до дна бутылки. Над каждой каплей хочется вздохнуть. Но некогда, ведь мысль свербит в затылке, Что надо отправляться в новый путь. Свершения откроются под утро. Дела лихие- многое успел. А главное, запасливо и мудро Оставил хоть чуть-чуть на опохмел.

“Скажи мне, кипятильник, где твой партбилет? Ты ведешь себя аполитично!”- Так начну я гимна сусликов куплет. Первый он, а стало быть логичный. Дальше жанр требует выдавить слезу. Зритель привередливо-лиричный: Под романс Какашкина я извлеку козу Из носу, что очень поэтично. Не крутите руки мне, я еще не псих. Им во вторник стану, как обычно. А сейчас закончу этот дикий стих, И изыду весь, а не частично.

Лопнуло терпение у ежика- Взял электродрель и молоток, Не забыв паяльника и ножика И изоленты прихватив моток. Праздник у соседки- белочки: Шум ужасный из ее дупла. Заяц- выпивоха так, по мелочи. Дятел- матершинник хоть куда! Эта ночь в лесу была тревожная. Не спокойно в беличьем дупле. Не будите лихо, осторожнее! Ежик- бывший прапор ВДВ. Он в горячих точках не играючи Потерял когда-то пол хвоста. А теперь пофыркав угрожающе Те же обкорнал шпане места. Утром добрый ежик улыбается. Безмятежен и спокоен, как всегда. Лишь на ветке белкин хвост болтается, И ни звука из притихшего дупла.

Лорд Байрон обнаружил в супе муху. Затем, слегка смутившись, в мухе суп. Какая началась тут заваруха! Изъят на экспертизу жертвы труп. Анализ столь придирчивый и точный Установил, что муха умерла. В тиши слышны слова про круг порочный И похоронный марш: ла-ла-ла-ла! У гроба плачут родственники мухи. Лорд Байрон пьет коньяк и крутит ус. Но месть близка: упорно ходят слухи, Что муха Кевин крикнул лорду: “Трус!” А Байрон так богат и неподсуден, И что ему какая-то дуэль? В злодействе он коварен и паскуден- Свернул газету и ударил в цель. Пускай живет до следующего лета. Настигнет лорда кара все равно! Не остановится мушиная вендетта! За все грехи да будет воздано!

Ну что же ты косишься, как татарин, Разочарованный в тщедушном ясыре. Возможно, что местами я бездарен, Да ведь и ты отнюдь не крем-брюле. С упреками заочно не согласен, Я посвящаю тебе строки от души. Немного матюгами приукрасил? Так этим мы, поэты, хороши! Терпеть твои нападки- это мука. Едва ли можно их обосновать. Ну хорошо, заменим слово “сука”, Иначе тебя буду называть.

Виктор Палыч делал все в тихую, И меня в заначке он хранил. Но берег он также ту, другую. С нею (вот подлец!) и изменил. Виктор Палыч- ветреный мужчина: Осушил соперницу мою, Крякнул, закусил, сказал: “С почином! Только утро, я уже в строю!” Виктор Палыч вышел на работу, А она пуста и холодна. Маюсь низменною страстью без полета: И меня вот также чтоб до дна! Но увы, жена Мария Николавна Обнаружила неверность муженька. Рассказала вечером о главном, Поднялась со скалкою рука… Как кумир бездушен и циничен, Дескать он не знает обо мне. Видно в своих чувствах ограничен… Скалкою его по лысине!.. Бабье горе сблизило нас явно. Солидарность в действиях видна: Пьет меня Мария Николавна. Пьет, что примечательно, одна.

Тираны рождаются нацией- Нету у них матерей, В эпоху нравственной деградации. В эру нищенствующих идей. Добро было злом повержено, Как и ранее, как и потом. Но зло измененьям подвержено: Отныне зовется добром. Голодом вера приручена. К плахе надежду готовь. Руки свободы закручены. И хроническая нелюбовь. В лютые дни одиночества В шеренгах солдат на плацу Верится лучше в пророчества: Все подходит к концу.

Горячий цвет и сладкий цвет Сменили скучные оттенки. Душистый осени браслет- Вам не сопля на серой стенке. Взойдет медовая заря, Лизнув лиловые вершины. Не зря прекрасней сентября Не нарисовано картины. Как необычно ощущать Всю мощь и всю эту огромность, Глазами край ее искать, В восторге тщетность понимать И некоторую обреченность.

Ищу молодую перспективную бездарность, Чтобы создать в коллективе биполярность. Чтобы легче делить было нам Все насмешки напополам. Нужен урод с образованьем, Чтоб отвлекать половину вниманья. И чтобы плевки, что мне в рожу летят Процентов уменьшились на пятьдесят. Где ты, лихой и внезапный зануда? Вакансия есть, работать не трудно. А если к тому же еще и дебил, Сразу бы в замы мои угодил.

Мне снился голый Тарантино… Мне снился негр Михалков. Советовал он мне, скотина, Снимать кино для всех веков. Названье: “Ласточкины слезы” И гениальнейший сюжет: В нем темноты экрана доза, А больше ничего и нет. Зайдутся критики в восторге: Какая сила! Что за мощь! Дескать, судьбы закрылись створки, Дескать, настала жизни ночь. Полез в петлю несчастный Лукас, Не находя иных идей. А Спилберг снял уже (вот сука!) В три-Д не слабенький ремейк. Попался в денег я рутину. Их больше, больше с каждым днем. Мне снится голый Тарантино… Хотя здесь это ни при чем.

Я пятницу нетрезвым посетил, Не постучав в субботу вдруг ввалился. Не помню, что такого там чудил, И как же в воскресеньи очутился. Теперь усердно память потрошу, Ища хотя бы призрак откровенья. Я пьянство всю неделю поношу, Не ставя только трезвость под сомненье. Но как не бьюсь, видать не суждено Извлечь воспоминания из Леты. И снова пятница, и снова я в говно. Быть может так я получу ответы.

Надкушен месяц в две недели. Скрипит в апатии сосед. Плетемся к двери еле-еле. Для нас за дверью жизни нет. Там смерть из дыма и проклятий, Успеешь если проклянуть. Там холод огненных объятий, Последних вскриков душит жуть. Мы в небо копотью ворвемся, Преодолев ограды нить. Благославленья не дождемся, Так дайте ж вас благославить!

Я- наземный жук без неба. Не дано мне воспарить. Лишь навозная дилемма Будет жизнь мою крутить. В бесконечности без страха Кто-то ведь прекрасный есть, А я пахну всякой бякой И в дерьме испачкан весь. Даже и такой чумазый Жажду жадно я летать. Пусть не сбудется, но разве Легче было б не мечтать?

Дождь длинною в сто страниц. Перепутье слов и фраз, А за шторами ресниц- Сопереживанье глаз. Блекнут тени ясных дней, Скука- голод по тоске. Это ли не мысль о ней?- Защемило нерв в виске. Где-то, может, пенье птиц, Волны шепчут древний сказ… Дождь длинною в сто страниц- Это все, что есть у нас.

Помню: ты была моей принцессой, Только вот теперь ты- мой дракон. Как все приключилось, интересно?- Это послесвадебный закон. Зря я словно рыцарь оголтелый Удаль порастратил на тебя. Замок мой уже словно пещера, И на кухне вся твоя родня. Мама у тебя- дракон бывалый, Ты в нее характером, увы. Бедный тесть, такой же рыцарь старый, И зачуханный ударами судьбы. И ведем мы бесконечное сраженье Без малейших шансов на успех. Есть и у принцессы продолженье, Мы о нем предупреждаем всех.

Средь бутылок пустых танцевала ты на столе. Предъявила вдруг завтрак на блузку новую Свете. Доказала коту, что ты лучше всех на земле. Так что есть, что теперь рассказать своим детям. Рядом с мусорным баком чумазую встретив судьбу Сразу же ты попалась в его обаяния сети. И пускай отбиваясь ворчал: Бу-бу-бу! Но милашками будут рожденные дети. Соблазнителя утром придется оставить рыдать. Есть еще кавалер, что живет под мостом, на примете… Много лет погодя ты срыгнешь: “Вашу мать! Нет того, чем могли б устыдить мои дети!”

Все чаще наш тревожат слух Посулы золотых дождей, Хотя еще не срублен сук На коем вешают вождей. Он возвышается окрест- Не заслонить и не забыть. На нем полно свободных мест И каждому должно хватить. Но только множатся лжецы. Их предовольно на земле. И скалят зубы мертвецы, Качаясь медленно в петле.

У контролеров много лиц, И имена порой рознятся. Бабулек, тетенек, девиц Учат над нами издеваться. Ведь от провинций до столиц Мы в электричке словно в клети У мягко говоря блудниц, Всех теребящих: “Ваш билетик?” Бывалый чувствует беду, Визжит: “Не тронь! Не приближайся!” Им суждено гореть в аду За то, что загоняли зайцев.

Дымит фитиль, и трудно отдышаться, Но лучше буря, чем постылый штиль. Еще б быстрей у края разбежаться!.. Дымит фитиль, дымит фитиль, дымит фитиль. Когда-нибудь предательски коварно, И, верно, даже не предупредив, Фитиль погаснет, или в миг кошмарный На всю вселенную внезапно грянет взрыв. Всего, конечно, в жизни не успеешь. По большей части “если б”, да “кабы”. Скажи, зачем, зачем так быстро тлеешь, Безжалостный фитиль моей судьбы.

Как же я боюсь упасть Во космическую страсть, С лысым монстром целоваться, В ту его, где губы, часть. Обнимать нежней, нежней Штук пяток мохнатых шей. Что так тянет обниматься- Действие гипно- лучей? Плюс один момент опять: Пол его хочу узнать. Где нащупать мне подсказку- Между щупалец искать? Что-то этот гад темнит, И слащавый слишком вид. Вот и думаю с опаской: Может быть гермафродит? Сон, иллюзия, обман- Галактический роман? С марсианкой обвенчался И живу отныне там! Позади короткий год, И созрел у нас приплод. Я на славу постарался: Новый человек растет. Шустрый малый и прохвост. Не мешает ему хвост. Пусть пока икринки меньше, Нет сомнений: будет рост. Дайте время- полетит Он по Млечному Пути. Там найдет трехглазых женщин- Подвиг бати повторит.