Тебя!.. к Тебе!.. лишь Ты!.. с Тобою!.. Где мой великий и могучий?.. Косноязычен стал, бедою Явилась ты!.. Оставь!.. Не мучай!.. Заполонила сердце, душу, И мозгу нет отдохновенья. Не трус по жизни, а вот трушу Стать кандидатом на забвенье. То ластиться хочу котенком, То гнать прошу без сожаленья, Сам дед уже, а все ребенком Ищу тепла, успокоенья. Любовь!.. Ты кара иль награда?.. Ужель меня так мучить рада?

Радетель наш банкир и депутат, Он в Думе возглавляет Комитет, Его честней на всем Охотном нет, А что избрали – он не виноват. Весь для народа, как родной отец, Его любая речь, что твой бальзам, Готов узлы проблем рубить он сам, И всем отсыпать счастья, наконец. Но вот беда, заступник наш – герой, Но рук лишь две – как каждого объять? В слезах глаза, но надо выбирать. А избран кто – Любой? Конечно свой! У думаседа множество родни. Ты плебс скатай губу – себя вини.

Изрядно размотал я лет клубок. Сколь он велик остался, я не знаю И не стремлюсь, да просто не желаю. Там есть, кому следить – как выйдет срок. Уж много лет тяну златую нить. Из нити тку канву куда вплетаю Слова. На той канве стихи дерзаю Слагать – сколь радостно с тобою быть. Вчера, сегодня, завтра и всегда, Я постоянство формы сохраняю. Наскучил ли тебе мой стих – не знаю, За вместе проведенные года. Пока сонет готова мой терпеть, Каких еще щедрот могу я сметь…

Не мучь себя воспоминаньем Достоинств, будто мне присущих. Когда свой путь среди живущих Я завершу под ночи дланью. Ведь знаешь ты, что добродетель Со мной не часто уживалась. В итоге жизни оказалось, Что лишь себе я был радетель. Я знаю, ты своей любовью Искать мне будешь оправданье. Не дли пустое ожиданье, Забудь приличий пустословье. Толпы мне безразличен суд, Твои молитвы лишь спасут.

Хочу усталость днём отринуть прочь, Поскольку ввечеру не жду покоя, Его мне не подарит сказка-ночь, Работа будет,… лёжа, сидя, стоя. Мы не враги, ни я, ни ночь, ни день, Готовы протянуть друг другу руки, Я днём тружусь, быть может, через пень, Но,… в сумраке звучат старанья звуки. Мне день – товарищ, отдохнуть даёт, Не честь-хвала усталым появляться Там, где минута страсти настаёт, Где утром буду я без сил валяться. Скорблю, но суток мало для меня, Ночь коротка – и не хватает дня.

Синай, пустыня, старец-провожатый Ведёт народ к Земле Обетованной. Пророку ясно виден путь желанный, Но ропщет люд евреев вороватый. Далёкий север, тайна капитана Погребена под вечными снегами. Дорога к ней отмечена годами Борьбы с неверьем и щелчком капкана. Когда в сердцах не станет больше веры, У Кая нет надежды на спасенье. А может это для него везенье? А может Герда зря крушит барьеры? Как только мысль такая зародится, Ищи голубчик крюк – чтоб удавиться.

Моё искусство – тёплый мой тулуп, Засеверит, так будет где укрыться. В меха зарывши нос, я может глуп, Но не спешу к костру коллег прибиться. Я скуп елей словесный расточать, Угодничать, рядиться нет охоты. Претит мне политеса ради лгать, А мой язык подчас душней гарроты. Привычку с разумением своим Держать совет в лихой и в праздной доле Родители привили – слава им. Ко всем в загон? Нет – одному на воле. Не ешь с чужой руки, а ешь с ножа, Чтоб дух свободы не пожрала ржа.

Не сочтите за труд, любезный читатель, графически выразить своё отношение к приведённым ниже вариациям одного произведения, провести некий сравнительный анализ, в какой-то мере оценить качество: Сонет №1, Шекспира, оригинал (это если староанглийским владеете); From fairest creatures we desire increase, That thereby beauty's rose might never die, But as the riper should by time decease, His tender heir might bear his memory: But thou, contracted to thine own bright eyes, Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel, Making a famine where abundance lies, Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel. Thou that art now the world's fresh ornament And only herald to the gaudy spring, Within thine own bud buriest thy content, And, tender churl, mak'st waste in niggarding: Pity the world, or else this glutton be, To eat the world's due, by the grave and thee. Сонет №1, Шекспира, перевод С.Маршака (авторитет бесспорен, но… не вечен); Мы урожая ждем от лучших лоз, Чтоб красота жила

Меня спросил юнец: – Что крепче, плоть иль дух? Для самого себя ответ как будто ясен. Покуда воздержусь давать советы вслух, Бывает, что маршрут указанный опасен. Не повторяй юнец заученный совет. Не славен в жизни тот, кто только повторяет. Открой глаза, смотри, а коль ответа нет Ты плоть и дух свои спроси, они-то знают. Дай телу маяту, займи его трудом, А душу погрузи в высокие заботы. И тело и душа откликнутся, потом, Получишь сам ответ – Ты для чего и кто ты. Премудростью чужой, чужой проложен путь, Всех слушай, но стремись – Сам постигать всю суть.

Шансон прекрасен под аккордеон, Аккордеон хорош и без шансона, Как сердце и душа болят от стона, От грустной песни, что рождает он. Как только зазвучат его лады Из детства поднимаются картины, Отцы в кирзе, трофейные сардины, Тогда цвели духмяные сады. На лавочке безногий инвалид Так беззаветно действовал мехами, Рыдали вдовы, мужики перхали, Всех тронула война, у всех болит. Аккордеон, как только заиграет, Тот инвалид из памяти всплывает. Но вышел срок, Вельтмайстер замолчал, Я день Победы без него встречал.

Где силы взять, когда на сердце тяжкий камень? Твоя вина! Где слезы взять, когда в груди бушует пламень? А я одна! Где взять слова, когда гортань рыданьем глохнет? Терзает боль! Где веру взять, когда она от сплетен сохнет? Не верить что ль? В прах камень разотру, дам сердцу силы! Слезой к душе пробьюсь, опять все милы! Не высказанных слов, поток прорвется! А вера, вера что ж – Она вернется!

Слово доброе для кошки, несомненно, очень важно, А поглаживанье шёрстки украшает кошке жизнь. Только, лучше бы печенки, вместо устных излияний От щедрот своей хозяйки, киске вдоволь получить. Вот тогда и помурлыкать для кормилицы возможно, Грациозно выгнув спину между ног у ней пройти. Надо ж как-то у двуногой поддержать любви обилье, Пусть считает, что кормежкой, кошку привязать смогла. Только кошка зверь свободный, и пускай она не лошадь Но Высоцкого слыхала – "В табуне, но без узды". Колбасой ее не купишь, не построишь отношений, Даже от деликатесов может на чердак сбежать. Вот с собаками иначе – дружба за большую миску, Иль за баночку консервов, да чтоб импортный ярлык.

Скажи мне дед, зачем такой ты нудный? Начал разумных всюду ищешь след, А сам-то жизнью долгой, многотрудной, Не множил зла, не сеял слёз и бед? Шагал вперёд указанной дорогой, Как все тащился в общей колее, Когда глядящих вбок карали строго, Сознанье диктовало бытие? Рука всё одобрявшая взлетала? Свершался многих в жизни поворот Под общий плачь. Твоя душа страдала Молчаньем осветив в Сибирь исход? Поник, склонился под напором бед, В герои не спешил? Молчи уж – дед. ***** Да, соглашусь, укоры справедливы, Хоть есть что возразить тебе друг мой. А будь иначе с кем бы ты мотивы Моих поступков обсуждал – герой? Положим, мог и я возвысить голос, Но… промолчал – теперь держу ответ. Собой не рисковал, пока был холост, Женившись – вдвое, вот и весь секрет. Так может я достоин быть воспетым, Что от удара близких уводя Семью спасал? Да и тебя при этом, Чтоб не плодить изгоев и бродяг. Ты посмотри внимательно вокруг И покажи мне – где Героя внук?

По тропам строк я рифмы запущу, Раскрасить словом милый мне простор Лугов, полей, лесов, и рек, и гор, Чем горд безмерно, мир чему ищу. Тайга с востока, северные льды, На юге степь, ковыль и суховей Лишь с запада соседи чёрта злей, Не прячут ржавый нож своей вражды. Тевтон свои клыки извёл на скрип, Он шляхту подставляет под удар, И первый лорд хитёр, врождённый дар, Он помнит, как француз когда-то влип. А вот днепровский брат совсем простыл, Его продуло сквозняком свобод, Европа блазнит чем, вот он и прёт, Кто вырастил его совсем забыл. Угомонись и не срамись малец, Пусть Киев мать, но – РОСС тебе отец.

Была контора – Вэ Цэ Эс Пэ Эс, Контора холила прекрасный сад. Не аллегорий привожу парад – Реальные сады снимали стресс. Для сирых-малых – Отдыха Дома В лесу, на речке, там, где щебет птиц. Для на̀больших – аж море пало ниц, Их ублаженьем занято весьма. Не каждому, да и не каждый год, Фартило птиц послушать на заре. Кому-то снег и лыжи в январе Милее чем пернатый хоровод. Так было, снег и сад вполне живой. Сейчас,... контора вроде не мертва. В аренде речка, лес,... – сад на дрова, А море,... – избранных хранит покой. И у конторы, что подмял прогресс, Уж сада нет, лишь несколько дерев. Для стройки идеальный там рельеф, Сад – жертва, у прогресса свой абсцесс. Мне яблонь с грушами конечно жаль, Но не про этот сад моя печаль.

Мудрец сказал, что: – Если долго ждать, Судьбой вознаградится терпеливый, Твой берег не минует благодать, Раз мудростью ведом неторопливой. Уже не бьёт, чуть плещет в берега Река, что воды бурные катила, Но тащит труп заклятого врага, Не до конца растраченная сила. Высок мой берег, горизонт широк, С него б картиной этой любоваться, Как горько сознавать, что вышел срок, Что час пришёл с судьбою примиряться. Тому три дня ушёл последний друг, Что по войне ступал своей ногою, В движении был труд его, досуг, И вот отбыл к последнему покою. Я к небесам с мольбою обращусь, - Пусть свет блеснёт плывущему рекою, Смирюсь, благословлю, перекрещусь, Лишь друга возврати стоять со мною. Но отмолчалась неба синева, Законы высших сфер необратимы, Бывают только в сказках волшебства, В реальности – увы, как не хотим мы. Стою один, вокруг сколь не гляди, Подарок от судьбы иль испытанье, Зенит давно растаял позади, И нет друзей, чтоб слышать покаянье.

Ты постучал, а я боюсь открыть, И отойти от двери силы нет. Опять прощать? Но от обиды след Ещё болит, не так легко забыть. Тебя бы мне постылого прибить И тем любови страстной дать ответ. Но украшать её в кровавый цвет, Нет,… ей убийцей не хочу прослыть. Раз любят не за что, а – почему, Примеров тех полна литература, Открыть придётся. Я прильну к нему, Ему со мной открыта синекура. А мне зачем всё это? Не пойму. Как множество других я – баба-дура.

Мой томик скромный и единственный пока, Сонетов не венок, букет из разных трав. В нем пьяный дух степей и бурная река, Но главное там та, кто мой смиряет нрав. Лишь для нее одной нехитрый тот букет, Гламурных разукрас цветы полей милей. Лаванда и тюльпан творят со мной сонет, Я их туда вплету и – на колени ей. Прими и сохрани духмяные цветы, И бусы, что собрал я из горячих слов. В ромашковых полях царить должна лишь ты, А ветер распевать сонет мой про любовь. Мой томик скромный и единственный пока, Да не отринет гордо милая рука.

Отцвел и дол и лес и луг, А время несколько назад, Красиво все цвело вокруг, И пенье птиц и аромат. Заря бросала птиц в полет, Во славу будущего дня, Родившись, брал вершину тот, И угасал черед храня. Так и любой, воспрял, расцвел, Вдохнул в зените торжества, И к финишу скорбя побрел, Под сень веков и божества. Отличных минимум средь нас, Кто от зенита не погас.

Расцвел мой палисад цветком, Занес его мне теплый бриз, То Феи ветреной каприз, С которой даже не знаком. Да, я искал такой цветок, В Тартугу плавал я и в Лисс, Устал, и парус мой повис, Подумал, Рок ко мне жесток. Но вот, цветку хозяин я! Я счастлив от забот таких! И благодарственный свой стих, Шлю осчастливившей меня. Спасибо Фея, сохраню, Цветок, и Милую мою!