Вот и опять зима. Настоящая. С пушистыми сугробами, искрящимся живым снегом, так непохожая на предыдущие зимы. Но Юлька не видела ничего вокруг. Нет, конечно, она видела веселых прохожих, оживленных предновогодней суетой, слышала звонкие голоса, ощущала свежий морозный воздух, но абсолютно ничего не чувствовала. Ничего. Ведь на санках Юлька везла пятилетнюю дочь. Везла – не потому что Олька любила кататься, как все дети, а потому что Олька не могла ходить. И любить она тоже уже не могла. Она не могла смеяться, плакать и говорить. Уже не могла. Юлька остановилась, пропуская машину. «Хорошо, все будет хорошо!» – неслось из открытого окна. Слезы опять заволокли глаза. Иногда казалось, что все уже выплакано, выстрадано и принято как есть. Но слезы все равно душили от безысходности, перед глазами проносился прошлогодний новогодний вечер.

Попробуй понять, ну хотя бы попробуй, Как больно и холодно быть без тебя, Как хочется снова дышать твоим потом. Прости, и не мучай себя и меня. Ведь это ошибка, все можно исправить, Прошу дай всего один маленький шанс Всего одну ночь. Невозможно представить Зачем это все навалилось на нас. Пожалуйста, верь мне, ведь так одиноко Когда я не чувствую капли тепла, Когда каждый день я стою у порога Неискренней правды, обиды и зла. Прошу, не бросай меня, мне надо немного, Дай время, чтоб вылюбить душу до дна, Еще раз прости, не суди меня строго Я просто осталась как прежде одна.