Яков Есепкин Палимпсесты Камерное молчание Второй фрагмент Пудры тусклые, локоны дев И нафабренных ведьм перманенты, Се пиры, их ли с неб оглядев, Расточат ангелки диаменты. Шелк совьется, лакеи уснут, Станут мертвые плакать царевны, И юродные к окнам прильнут Венцианским, сех муки испевны. Нас оплачут хотя бы во снах Злые феи музык, где лепиры Сеней райских тлеют в пламенах, Озлачавших всенощные пиры. Тринадцатый фрагмент Ангел неба, летай высоко, Отхлебнем золотого рейнвейна Из амфор, чтоб кружиться легко, Яко чайки, над водами Рейна. Эти волны быстры и темны, По две к Лете спешат, набегая, Мы ль подобья граненой волны, Миррой плачем, ей оды слагая. И томительно выси горят, В коих Ангел летит со Звездою, И две мертвые чайки парят Над незвездною млечной водою. Девятнадцатый фрагмент Хладность млечную кровью одной Лишь сотмим – пусть гиад утешают Нощно хоры теней, в ледяной Свеч обрамнице пусть и ветшают. Нас к Гекате слепые кроты Уводили, пили мы отравы, А и были камены

Яков Есепкин Палимпсесты Изборник Летиции Девятый фрагмент Нощно станут пасхалы каждить, Обведут соваянья кармины, Что и цветию юд изводить, Несть им витые кровью жасмины. Млечный август щедрые столы Накрывает, чаруйся, Вифлеем, Суремою ль святили углы, В коих всенощно, всенощно тлеем. Налиенны вишневой армой Пировые, где мы и во сущем Предстоим – всяк с порфирной каймой На челе и о воске тлеющем. Пятнадцатый фрагмент Ах, изборник Летиции ал, Дышат кровию нашей страницы, Се и сами в божницах зеркал, Се витые каймами стольницы. Бал теней, подливайте вино, Пусть царевен тоска не снедает, Нас встречают Моцарт и Гуно, Нас чудесная ночь ожидает. Восхотят, яко свечки, пылать Феи снов, цвет лияше на мрамор, И тогда, и тогда – исполать Прекричим со язминовых камор. Двадцать седьмой фрагмент Желть всемлечные выбьет цвета, Упиемся червицею вишен, Туне ль нощи арма солита, Всяк успенный и будет ли слышен. Аще рамена воски свели, Что харитам в патине томиться, Кто со яствами пира, ве

Яков Есепкин Палимпсесты Из Кафки Пятый фрагмент Веи мертвых царевен легки, Шелку смерти подобны, блистают Звезд чертоги, со них ангелки К нам летят и мучительно тают. И еще феи тьмы разлиют Червотечный холодный диамент, И восковницы столы увьют, А в альбомах сордится путрамент. И, Господе, тогда сквозь ночной Лунный огнь, чрез вишневую мрачность Мы прельем бальзамин ледяной – Яд цветов, коим суща призрачность. Восьмой фрагмент Кровоцвет лишь невинный сорвет, Мы ль иные букетники деем, В наднебесности млечной плывет Ночь-царица, о ней ли и рдеем. Красный мертвенный блеск холодит Золотыя скульптурницы ада, И Геката из тьмы восследит, Как бледны гости нощного сада. Где и юны, смущенье тая, Променад совершают бесстрашно, И под фижмами их лядвия Носят царства истемное брашно. Семнадцатый фрагмент И куда от юродных бежать, С ангелками ли ныне алеять, Будем небеси черные жать И порфирные вишни лелеять. Прегляди, сколь еще и темны Аониды в незвездности аур, Как томительны вещие с

Яков Есепкин Палимпсесты Завтраки чопорных герцогинь Пятый фрагмент Тусклым бархатом ели свились, Завтрак чопорный длят герцогини, Именами какими реклись И не помнят ночные богини. Лей в крюшонницы, антика, свой Темный холод, арму пировую, Кто сегодня одесно живой, Мглу преславит ли: «Аз торжествую». И сойдутся рапсоды -- пеять Узы крови и винную требу, Мы лишь будем тогда вопиять Из альковников к черному небу. Одиннадцатый фрагмент Воск, Цитера, в бокалы сливай, Эльфов мускусом нежным тирани, И корицею славь каравай, И фарфор малахитом ограни. Се чудесная ночь, се игла Неб алмазных царевен взыскует, Мертвых Ид толока весела, Всяка панна лишь тенью рискует. Шелки черные фей оплетут Хвойным принтом и мглой юродные, И балы диканчанок почтут О серебре виллисы хмельные. Двадцать восьмой фрагмент Святки басмовых фей позовут К новолетним пирам и очнутся Эльфы ночи, где шелки плывут Млечных юн, и рапсоды вернутся. Ах, продлитесь, обеды менин, Граций бледных вечери златые, Мы лиш

Яков Есепкин Палимпсесты Десертные вариации Второй фрагмент Снежной пудрою феи ночей Тьмы хрусталь оведут и царицы Шелк взовьют под вуалью свечей, О хлебах расточая корицы. Ветходержных сервизов фарфор Налиен голубым совиньоном, Нам и пить из холодных амфор, И тостовники чаять с Виньоном. И рапсодов к столам посадят Лишь кифары умолкнут, мерцая, Где юдицы отраву сладят, Восковые десерты зерцая. Тринадцатый фрагмент Ночь десертов, ядят бланманже Герцогини и пышные фавны, И в альковном белы неглиже Златовласки, их чары ли славны. Как и потчевать яствами сех Фей Эрато, во тьму облаченных, Со звездами на темных власех И с клавирами од нереченных. Спят рапсоды, Цианы одне Лишь готических одниц взыскуют И мелятся о хвойном огне, И по мертвым царевнам тоскуют. Двадцать пятый фрагмент Хвоя темная, нощно мерцай, Снегом елочным фей златовласных Всечаруя, печаль отрицай, Благость лей меж серветок атласных. Млечным воском атрамент сведем, В торты с ядом корицы добавим, Нет гостей, а ю

Яков Есепкин Палимпсесты Геспериды и Золотые плоды Первый фрагмент Чернью эльфы сангины пиров Обвили, аще яства зефирны, Будем чаять серебро шаров, Пойте, небы, мы сами эфирны. Бланманже герцогини ядят, Фри давятся ль от кривских мочанок, Циминийские волки следят Пышность лядвий нагих диканчанок. Днесь мерцает и пенится брют, Истекаясь по черному снегу, И алмазные донны лиют Из фарфорниц готических негу. Десятый фрагмент Геспериды златые шары Иль волшебные яблоки чают, И тлеются огни мишуры, И в решетницы нас заточают. Соклонимся к одесным сеим Ночи ярусам, хвойным купажам, Мы ль садовые узы таим И дивимся портальным винтажам. Боги, боги, хотя премерцать Не устаньте о каморах темных, Чтоб еще и могли восклицать Феи негу плодов несоемных. Семнадцатый фрагмент Мрак в бокалы тийады сольют, Ночь окутает шелком прелестниц, Локны их нас армой увиют – И спустимся по золоту лестниц. Эти чудные, чудные сны Лишь воспомним на хорах эдемских, Фимиамы сие взнесены Паче мирры и звезд ви

Яков Есепкин Палимпсесты Гадания хористок Девятнадцатый фрагмент Возлетают Щелкунчики в снах Мертвых фей тридевятого царства, Ночь прецветим огнем апронах, Шелком юдиц, не чая коварства. И царевен укутал сумрак, Бланманже и пирожные тлеют, Всякий гном облачился во фрак, Парики хвойных граций белеют. Эти сонные пиры текут, Неотмирно и чудно мерцая, Ангелки ль снегом их облекут, Воск и мирру на тортах зерцая. Двадцать девятый фрагмент Се для нас золотыя пеют Во смуге млечных царствий кифары, По шелкам ли юдиц узнают – Носят с хлебами траура чары. Ах, музыка, всевластвуй, лети Над хлебами и винами, дважды Как рапсодов убить иль спасти, Как избавить мучительной жажды. Солиется на битый фарфор Хвои цветь, мглы путрамент червонный, И допьем из хрустальных амфор Тусклый морок и яд благовонный. Сороковой фрагмент Ночь мерцает в шарах золотых С окантовкою млечной, химеры Дев смущают, огнем превитых, Шелки эльфам несут костюмеры. Пой, Летия, сапфирную мглу, Святок воск ли, царевен у

Яков Есепкин Палимпсесты Вновь у Гекаты Тринадцатый фрагмент Нитью черною битый фарфор Соведем, пусть менады пируют О червленом и, шелками Ор Увиясь, гоям небы даруют. Это пир или тризна, ответь, Золотая Геката-царица, Меж креманок вольно багроветь Феям снов, им и хлебы – корица. Ах, мы сами темнее ночных Всеувечных скульптурниц мраморных, Яд пием их шелков ледяных, Изотлевших на лядвиях морных. Тридцать второй фрагмент Хвои басмовой огнь золотей И чудесней о слоте виньеток Рождества, аониды затей Сех бегут, не теряя монеток. Длись , мгновение, в неге пиров Неб рифмовники феи забудут, И восславят хлебницы и кров, И печаль вековую избудут. К столам вынесут емины сем Дивам белым – наложницам речи, Мы тогда с темным шелком взнесем Кровью чермною витые свечи. Пятидесятый фрагмент Шелки черные юдиц пьянят, Цветь обрядная золотом дарит, Во гробах королевичей мнят, Сколь одесно Чума государит. Аще лики царевен темны И белые рамена соникли, Пусть им видятся млечные сны, Пусть чару

Яков Есепкин Палимпсесты Вишни у менад Третий фрагмент Сколь всенощные своды темны И губители миррой совиты, Мы бежим фаворитов Луны И огней валькирической свиты. Из подвальниц емин ледяных Феи тьмы нанесли в пировые, Будут мытарей чтить юродных, Будут плакать одесно живые. И тогда лишь, Господе, тогда Вспомнят небы скитальцев молчащих, Над какими ночная Звезда Барву льет со лучей преточащих. Одиннадцатый фрагмент Золотыя виньеты менад Тьма ведет по лавастровой чаше, Увершают ночной променад Афинянки, сумрачность лияше. Как пленительны рамена их, Сколь чудесны оне и эфирны, Ждут обручницы гостий благих В течах цвети вишневой и смирны. Полог антики мглой исплетен, Со краев оторочен шелками, Где мы сами бессмертных картен Злать внимаем, гуляя с волками. Четырнадцатый фрагмент Темных линий букетники мгла Соведет золоченой каймою, Юродных усадят круг стола, Всяк пусть хвалится нищей сумою. Поелику царевнам дарят Ночь цветов – славьте небо, фиады, Нас архангелы с нею мирят, Нам

Яков Есепкин Палимпсесты Вакханки в серебре Шестой фрагмент Небо антики дышит легко, Ориона бегут ли плеяды, Ах, оне и сейчас высоко, Паче ль емины млечные яды. От пурпурного снега пьяны В золотых кринолинах вакханки, И спешат фавориты Луны Внять усладу земной колыханки. Оторочен звездами покров Дивной ангельской ночи, эфирность Коей льется на тени миров И со негой дарит им зефирность. Восьмой фрагмент Тень Звезды, о смарагдах пылай, Мгла чудесная, пудрою вейся И к бисквитникам див отсылай, И с рапсодами вспеть их надейся. Под серебром виньеты горят, Хвойный морок циан опьяняет, Нас ли ангелы неб укорят, Их лишь млечный туман истемняет. Из волшебной Эолии снег Наметет вдоль решетниц сувои, И в огоне чарующих нег Мы явим тьму пленительной хвои. Тринадцатый фрагмент Обольщайся, Цитера, сеим Звездным пиршеством, воском эфирным, Днесь и мы благо ночи таим, Чудным веяньем дышим зефирным. Рождества несоимный флеор Поклонения горнего стоит, Ярок снег и мечтательность Ор Сны царе

Яков Есепкин Палимпсесты Бисквиты из серебра Одиннадцатый фрагмент Мглою рамницы святок нальют Вещуны и меж шелков узреем, Как нимфетки альбомы виют Глупым ямбом и темным хореем. Туберозы сияют в ночи, Юных фей восклицает Эрата, И хрустальные бьются ключи, И о злате эдемские врата. Мглу царевны устанут вести По канвам, чая див менуэты, Лишь тогда мы и будем плести На их аурном шелке виньеты. Тринадцатый фрагмент Яства нежной аромой свиты, Мускус томных пьянит одалисок, И фарфорницы мглой налиты, И гостей чуден камерный список. Фимиам наднебесный лиют Цикламены и звезды мерцают, Где бисквиты в серебре, и брют Эвмениды сейчас восклицают. Хвои огнь под сангиной мелка, Ждут успенных царевн лабиринты, И модисток всеюных шелка Истемняют афинские принты. Девятнадцатый фрагмент Хвоя спящих царевен пьянит, О Звезде вифлеемской мерцает, Эльфов негою томной манит, Лона юных прелестниц зерцает. И фийады еще веселы, Торты чают со бурь отголоском, И зефирность летит на столы, Превиенные

Яков Есепкин Палимпсесты Бальзамины Девятый фрагмент Привидения замков пустых Нам волшебную ночь обещают, Пышен хором емин золотых, Нег картены альковниц смущают. Сколь чудесны ваяния тьмы, Как еще и царевны беспечны, Их плененны аурностью мы, В тонких фижмах юнетки всемлечны. Ах, восстой и следи, цвет ночной С локнов злых герцогинь совлечется, И под миррой свечниц ледяной Кровь на раменах дев запечется. Двадцать седьмой фрагмент Млечный август горит, исполать Брашну щедрому, нежным цевницам, Не устанут обводки пылать, По каким тьма лиется к цветницам. Виждь тлеющихся вишен сурьму, Нощно их ко столам заносили, Аониды чадную тесьму Весть по ним див успенных просили. Иль очнемся от нощи и сна: Вновь оне перевиты сурьмою, И юдоли пожар, и стена В сени вишен с траурной каймою. Тридцать второй фрагмент У Аида виньетки темней Смертных вишен с обводкой червовой, Се, оне всечерны и теней Царств юдольнее в млечности новой. Вновь цевницами гои спешат Нас восчествовать, камерный ужи

Яков Есепкин Палимпсесты Ая и Серебряный морок Первый фрагмент Лишь серебро из уст прелием, Лишь диамент шкатулки оцветит, Фей к пирам наречет Вифлеем, Им любовью и негой ответит. Ах, сияй и чаруйся, Звезда Млечных неб, сколь витийские оды Тешат слух, несть кифары сюда, Пусть немолчно пеяют рапсоды. Шелки юдиц манерных и злых Истекут, снимут черное вои, И сангины царевен белых Ночь украсит виньетками хвои. Девятнадцатый фрагмент Торты млечною цедрой, свитых Огнем бархатных елей, узоров Мишурой ночь овеет, златых Не тая перманентов и хоров. Днесь и гарпии в шелке цариц, Нежат пышные хлебы трюфели, Алчут донны всесладких кориц, Воском свеч преливают куфели. И лилеи музыкам вручат, И садовники тьмой увиются, И царевен белых заточат Во фарфорницы, кои не бьются. Тридцать второй фрагмент Се февраль, но алмазных чернил Боле некому спрашивать, Ая, Кто себя златоустом не мнил, Фебу оды свое посвящая. Лейся, лейся в начинье, вино, Из шкатулок достанем пасхалы, Мало свеч, так и немо

Яков Есепкин Палимпсесты Аониды и патина Одиннадцатый фрагмент Антикварные чаши полны Монтильядо, златым совиньоном, Несть рейнвейна и вдовы темны, Будем с Эдгаром пить иль Виньоном. И мирволят юдицам псари, На стаканчики белые хлебы Сим кладут, и немые цари Мантий чернь одевают у Гебы. Ах, мы сами ли шелки плели Ядной кровью и патиной свечной, Где царевен фиады влекли И менин о червнице увечной. Пятнадцатый фрагмент Сумрак ночи химер веселит, Пировые одесно мерцают, Черный яд ли Беллона мелит, Сны Корделии феи зерцают. Озлащайтесь, эринии, мы Ловим блеск ваших траурных свечек Над царями в музеуме тьмы, Жгите лед херувимских сердечек. И ночные восславят пиры Аониды замирного царства, О серебре витой мишуры Исторгнув огнь любви и коварства.

Яков Есепкин Палимпсесты Анне Радклиф Второй фрагмент У гиад, мы опять у гиад, Нощность пьем, восклицая сомрачность, Где и жало успения, Ад, Где победа твоя и призрачность. Нас заждался небесный корвет, Голубая эскадра взыскует, Се, кадит на столе горицвет, Ангел смерти ничем не рискует. Негой дышит еще бальзамин, Маков несть иудицам, одно мы В хорах темных и цветь из емин Выбирают юродные гномы. Седьмой фрагмент Испоили подвальным вином Фарисеи небесных альковниц, Пировают ли в мире ином, Тьму белят – се планида меловниц. Вишен черных марутам нести, Им урочно забвение Леты, Пусть хмелеют, со крови плести Локны тщатся, рисуют виньеты. Прелия темный воск на столы, Мы, Господе, из нетей хоровых Соглянем, яко те веселы И о барве плетений суровых. Десятый фрагмент Анна, Анна, беги веретен И чарующей прелести мая, Ах, мы сами вдоль каморных стен Бродим нощно, оцветность взнимая. Сон мечтами юнеток поит, Но изборник бессмертия манок, Упоен всякий юный пиит Мглою лядвий белых ним

Яков Есепкин • Из книги «Сонник Корделии» Портреты юдиц с лилиями Тридцать седьмой фрагмент Феи ночи к одесным столам Занесут о серебре пасхалы, Мы ль угодны еще ангелам, Господь-Бог, наши вретища алы. Льет сумрак Византея, одно Будем чаять небесные хоры, Пусть начиния полнит вино И зефирность вседарствуют Оры. А юдицам дадут балевать, Халы вымесят Цины и Леи, Мы начнем с их шелков обрывать Перевитые кровью лилеи. Сорок пятый фрагмент Королевские гербы в тени Огнедышащей мертвой царицы, Но клонятся иные огни И столы овевают корицы. И опять нас фиады влекут К замкам ночи, богемным союзам, Подливают серебро цикут, Оглашая бессмертие Музам. Ах, вертятся юнетки легко И серебро юдольно темнеет, Где с отравой начинье Клико Меж хлебниц золотых пламенеет. Пятидесятый фрагмент Блещет млечным серебром ночей Виноград о всетаинстве хвои, Бал грядет, под золотой свечей Льют араки флиунтские вои. Се юдицы в тиарах златых Носят емины к хлебам столовым, Из решеток глядят превитых, Шелком

Яков Есепкин • Из книги «Сонник Корделии» Портреты юдиц с диадемами и вином Тридцать восьмой фрагмент Феи тьмы, от июльских лепнин Убегая, теряют балетки, Это наших восторг именин, Сон альковный, где млечны старлетки. Се этерии цвета и мглы, Се небес всеюдольная сводность, Вновь ломятся честные столы, Ночь цветов преливает холодность. Будут флоксы арму восточать У юродных вдовиц на помине, И тогда мы начинем кричать, Задыхаясь в небесном кармине. Сорок пятый фрагмент Оглашенные вина к столам Вносят млечные феи Эдема, Мы ль беспечным угодны юлам, Всяку ночи мертвит диадема. Ах, пылай, красноелочный снег, Расточайтесь, златые корицы, Бриллиантовых чают лишь нег Иудейские злые царицы. Юн белых презлатая арма Увлечет ли в объятия Лаур, Сотемненных виньетой письма, Яд лиющих из мускусных аур. Пятидесятый фрагмент Хором царственный феи ночей Антикварною выбиют глиной, Соберутся под златом свечей Гости кесаря пить с Мессалиной. Лейте, лейте, фиады, свое Темноцветные вина, кесари

Яков Есепкин • Из книги «Сонник Корделии» Портреты юдиц с беленой и темными кубками Тридцать первый фрагмент На червленых серветках тлеют Золотыя и красные свечи, Внове ангели тихо пеют И хористки лишаются речи. Это мы премолчим, это мы, Яко шумно юдицы алкают, И в решетах царицы Чумы Жгут белену, о тортах икают. Шелк менады вознимут слегка, Обнажая лишь течива хладной Всеотравленной мглы и шелка Ид каймой соводя червоядной. Сорок третий фрагмент Хлебы черствые в снах преломим, Кровью шелки юдиц оторочим, Всяк скиталец звездами томим, Феи, вейтесь, мы ль юность порочим. Будут литии ангелы петь, Аще мелос божественный слышат, Иль во трауре Идам успеть, Суе темною млечностью дышат. Ах, тогда и подсядем к столам, За какими еще юродные Молча ждут нас и яд ангелам Возлиют на хлеба ледяные. Пятидесятый фрагмент Пой, царица Чума, веселись, Яко лона юнеток увечны, Отемняйся и дивно белись, Кратки сны, а хождения вечны. Славим пир этот, славим, зане Темны бреги иные, смеются Иды

Яков Есепкин • Из книги «Сонник Корделии» Портреты юдиц на пирах Второй фрагмент Пой, Урания, дивам хвалу, Совиенным во звездные шелки, Оглашай юных граций к столу, Им дари ледяные заколки. Будут пиры одесно греметь, Будут юдицы мела белее, Яко туне о хорах неметь, Всяка яд пусть каждит на лилее. Ах, одне ли царевны и пьют Из флиунтских начиний рейнвейны, Где отраву нам щедро лиют, Где архангелы снов темновейны. Четырнадцатый фрагмент Мглой и шелком увьются пиров Золотые богини и сникнут, И тогда ко серебру шаров Соваянья ночные приникнут. Нас еще ль дивы млечные ждут, Нас еще ли обручницы чают, И каймою червонной ведут Лядвий морок и томно скучают. Сколь юдицы от черных шелков Захмелеют, в дьяментные течи Кровь лия, мы звездами альков Их востлим и всетемные свечи. Сороковой фрагмент Вновь гиады отраву таят И серебро в начинье мешают, Торты вишнями чинят, слоят Ядом их и пиры оглашают. Нитью чермной обвесть ли столы, Елей остия шелком загробным Исплести ль, юдиц хоры мил

Яков Есепкин • Из книги «Сонник Корделии» Портреты юдиц на балах-маскарадах Двадцать пятый фрагмент Хвои красной тенета манят Золотых королевен успенных, Аониды ль бессмертие мнят – Яд лиют из амфор червопенных. Ах, одесны Сирен голоса, Их чудесней лишь неба молчанье, Сколь учили пеять небеса Мертвых фей, им держать обещанье. Тусклой кровию Иды ведут На серветках червленых узоры, И юнеток обручницы ждут, Млечный холод лия во призоры. Сорок первый фрагмент Медальоны с власами цариц Феи неба вседарствуют гоям, Льется кровь меж асийских кориц, Подают хлеб и смирну изгоям. Боле некому истинно речь, Несть цимесы дьяментные Леде, Мы и сами лишь волны, сиречь Тени их в угасающем следе. На пирах бледных юдиц молчим И церковные флоксы лелеем, А когда о желти прекричим – Содрогнутся Эйлат и Вифлеем. Пятидесятый фрагмент Черных вдов ли зовут балевать О шелках устроители пиров, А и что мертвым гоям скрывать, Из каких и являться Эпиров. Ломки, Синтия, мраморы тьмы, Пара статуй – не мы