ты сохранился Там, откуда уже не вычеркешь и места осталось ровно на 213 строчек. ты - мой дорогой, мой хороший, искренний. ты - май. ты - мой. очень.

Деликатность - это когда ты до одури хочешь его, а у тебя слегка оголяется шея под газовой тканью шарфа, когда ты молишься/шепчешь уткнувшись в его плечо о том что бы вечность не наступало/не билось штормами "завтра". Не оторвать взгляд от его губ/синеватой жилки на шее/пальцев. Мне б любоваться до бесконечности его профилем по утрам. Все выгибаться как кошка от ежесекундной ласки. Носить под сердцем его крошеный, но уже живой талисман.

Выцарапать бы, выломать, вырезать. Бьюсь от мяты и капсул успокоительного. Кто-то добрый предложит стрихнина. Мне гореть? Или вспыхнуть от фитиля? Оксиданты да йога с зеленым чаем. А помогают злословие, маты. Чем бы выжечь окислившееся отчаянье, Убежать бы. Куда-то Куда там… Лепрозорий; или так расшалились гормоны. Интоксикация окситоцином. Меня просто коробит от счастья. От избытка серотонина. Как все просто – весеннее обострение. ОРЗ в форме редкого гриппа. Это ж надо, такое везение – Полюбить то что было забыто.

Не перебивай меня пять минут Держи нежно за руку/сердце/талию. На пульсе – 120. Набат. Стук. Считала, что выжила. Ранена заново. Не перебивай меня пять минут. И не говори ничего после. Мне все-таки важно тепло рук. Безумием раньше, безумием позже… Безумием раньше. И выключи свет. Беседа сугубо на языке тела. В глубоком оргазме алеет грех. Кричу, выгибаюсь навстречу зверю.

У меня на руках вырезаны цветы острым тонким лезвием. Там где проступает кровь – распускаются дивные алые маки. На перегонки со счастьем. Сквозь тернии к звездам. И я успею, точно поспею к своей памятной, главной дате. Благодаря боль, я очищаюсь от ярой злой памяти. И мне не надо теперь бежать от темного липкого прошлого. Любовь – это солнце, квинтэссенция чистой радости. Любовь – осознание, что лучшее – враг хорошего. И там где сердце, где зияла дыра– отныне сияние и пенье птиц. Мне надо было пройти свой каменный век/путь, Дабы Вселенная остановилась на самом дорогом из всех лиц.

токатта и фуга. а за окном дожди и февральский дым. по преданным клавишам танцует до боли родная мелодия. здесь все о любви. для нас был воздвигнут Рим. летит под откос упертая дама-логика. воинственный клич и грозный, лихой король. ожили легенды, что раньше читались в детстве... мне кажется, стоило вынести гнев и тупую боль. чтоб выйти из пены морской под пение ветра в Греции. токатта и фуга. а за окном дожди и февральский дым. по окнам шагают маршем огни окаянного города а мне хорошо. а как по другому с ним? он хмель по крови - от самого сильного солода. он - радость. бескрайний простор полей. он - звездная ночь в новолуние дикой охоты. мурашки по коже бегут от его речей. он - музыка. любовь его - ноты.

Плотоядный оскал. Мрак. Полем стелется дух зверобоя. Ты же вроде бы не дурак. Уходи полуночной тропою. На тебя объявлен отстрел. Не война, не охотничья пляска. Вышивай по лесам гжель. Я - убийца с оборванной, жалкой неспасенной тобой душой. Убегай, уголёк, живо! Не сдавайся мне, не кричи, не вплетай остролист в гриву. Не играй со мной так, зверь. Нож войдет тебе в горло гладко. Я обязана бить в цель. Этот бой будет злым и шатким. Не смотри на меня так. Ненавидь, но не поддавайся. Я бегу за тобой в шаг Умоляю тебя - сражайся! Невозможный полночный вой... Залижи мои раны, милый. Мной проигран последний бой. Я люблю тебя. слишком сильно.

кроваво-красными ягодами на запястьях линиями рассыпаются руны. приглашение "тет-а-тет". обращаешься к ярой, огненной ведьме. тебя же что-то ведет к ней, заклинает, мучает. расчеши ей волосы цвета воронова крыла заговоренным золотым гребенем. волчья шкура лугару вам послужит постелью-лежбищем. перекрой ей возможность дышать, пусть забудет о дивном, губительном свете. зачарована путница, околдована прочными нитями нежными... она - океан, куда впадают тёмные, сильные, чёрные реки. сталь рассвета рассеет полуночное наваждение. сердце ведьмы - твое на века, кареглазый волхв. дивный алый цветок распустился у камня белого. аккуратно срезаешь его в своей серой личине, волк...

я словно новый, золотой бог довожу тебя до исступления/неги. я забираю последние силы/сок. я откровенней наркоманского бреда. чувственный, кареглазый твой смерч. ты опьяненная голодом, one love. я твоя русая, верная смерть. главная из недописанных глав. твоя кожа сгорит/расплавится, если я до ключиц дотронусь. неужели ты так жаждешь финиша, моя нежная псевдоагония? захлебнуться б тобой раз и навечно. хоть я и твой чокнутый, bestial idiot... ты же главный мой Путь, звездный, Млечный. и я не в силах сказать стоп.

о, это страстное самоедство, знаешь ли... а корона тебе не давит, mon ami? ты как тайфун, как невозможное бедствие. сначала сушь, ну а дальше одни дожди... испарина покрывает спину. до дрожи, до коликов, до мурашек чувствую. я под твоими пальцами - белая глина, я обнаженная, смиренно-девственно чистая. ты засыпаешь с первым весенним громом, отбросив сталь и уничижительный яд. мне так привычно быть рядом. в нашем уютном доме. мой персонально-сказочный, сладкий ад...

Истерить/заходиться от смеха до клокочущих, жалобных всхлипов. Ты моя неподъемная веха, невозможные биты и ритмы. Процарапан курсивом на сердце, Ты как шрам от затушенной спички. Я метаюсь/терзаюсь/теряюсь Что б отвыкнуть от вредной привычки. Разорвать бы тебя на кусочки! Вырвать с мясом и выкинуть к черту Мне болит. Без тебя я кончаюсь. Отвали от меня! Я никчёмна. Я была словно грёбанный кремень. А теперь – как картонная кукла. Собери меня, склей, как умеешь. Так же правильно, правда? И жутко.

сеньорита, в моей голове тайфуном танцует текила. из порванных вен толчками уходит кровь. твоя one love заразительна, словно аррива. amigo сражен. не выдержав первый бой. красавица, ну же! добей/заведи до финального "ах"... я, кажется, прочно тобой простужен. error. я слетаю с катушек. крах... смеешься и точишь свое остроумие/когти. я стал словно кот - я хитрый и ловкий. кричи, сеньорита, сильнее, громче! выплюни мое имя звонче!

чёрт возьми, дорогой, а ведь все твои фотографии были собраны тщательно да и выложены в досье. и мне кажется, honey, что чокнулась окончательно. я рисую мечты о тебе на холодном, морском песке. я читаю тебя, твои мысли, вконтакте статусы; я готова прождать у окна десять тысяч морозных дней. ведь не греет ни свитер, ни шарф, даже алко-градусы. не страшны мне теперь даже девять своих смертей. серебрится курган, над степями кружатся вороны. и озноб пробирает. Я слышу - танцуют кости. Ты не знал, человек? мы встречались под теми кронами. над рекой до рассвета считали звезды... Колокольчиков звон жеребца шелковистой гривы. бой у моря. Сейчас - только степь да травы... от рождения - вместе. И до могилы. нашу жизнь помнят, воин, едва лишь скалы... я узнала тебя. Сквозь века и войны. потянулась к тебе всей душой да с трепетом. колокольчиков звон раздается громом, прижимаюсь к рукам твоим белым лебедем.

безалаберность, бедствие, баста, без ума, без царя в голове. агрессивный, испорченный, властный, истекающий сексом-саке. очерненные похотью руки чуть дрожат в предвкушении ночи. забываться с тобой не наскучит, ты искусен и мастерски точен, как свеча - зажигаешь истому, раз за разом доводишь до неги, погружаешь в полночную дрёму растлеваешь до полной победы... невозможный, ты груб и прекрасен. сумасшедший, пьянящий, как грог. громом бьешь, словно ливень-ненастье от тебя по спине холодок. ненасытный, насильник, наркотик. ты плевал на законы морали. я пишу тебе тысячи строчек их читаешь по шее губами, опускаешься ниже и ниже. терпеливо доводишь до ручки. каждый вечер Вселенная гибнет раз за разом все ярче и круче.

меня крутит, выламывает, коробит каждый день каждую чертову ночь. хочу написать/позвонить/приехать, сделать хоть что-нибудь, что сможет помочь. не спать/не дышать. Думать. хотя бы мнгновение/вечность рядом. и видит Бог, мне хватит терпения не запивать эту one love виски, или же ядом. как мой персональный Освенцим, тюрьма/дурдом/ежедневная пытка. Впрочем, едва ли получится выжить. любовь бьет без промаха. нокаут ее - отточен.

уже давно за полночь, для сна ночью нет мест. не так давно - творческий кризис. и каждые 30 секунд в моей голове краш-тест. и я напиваюсь в хлам от тихого слова "близость". вульгарный лак, горящая похотью кожа. укусы цветут на тебе как красный, пьянящий мак. но я не суккуб, хоть ты мне до боли нужен. ты хуже нашествия, хуже, чем смертный враг. мое сумасшествие - призрак шизофрении. и я, уткнувшись в твои ключицы, жду. твое "люблю" стало началом шоковой терапии. я не дышу. я тупо иду ко дну.

ты не подумай. я только с любимым так: внешне спокойна, ну а внутри - бури да триста бед... я же корю, ругаю себя за каждый косяк. с головой ухожу в тебя, а там дна нет. твой океан - чужая душа, потёмки. глубокий и синий, я бы жила там вечность. моим рыбам, первое время, даже было неловко. зато теперь - любовь, доверие, верность. ты не подумай. ты мое самое в жизни ценное. не нужен мне мир на осколках зеркала. мое волшебство, веришь?, самое-самое древнее. я буду любить тебя больше, чем Ева. чем самая первая женщина! и я не помню, как это - до тебя. как не дышать тобой, когда просыпаешься? и, кажется, я все-таки достигла того дна. ты - больше чем жизнь. ты больше, чем просто "нравишься"

задыхаться/кончаться, исторгнув душу. все минуты/секунды как будто град. я стекаю по стенам унылой лужей. я сама себе стала и Бог и ад. забываюсь, смеясь до дурных истерик, и царапаю имя тончайшим лезвием. мне не жаль ничего, ни себя, ни денег. напиваюсь, и вновь - совершенно трезвая. мне б Авадой.. но так, что бы только в сердце. не осталось ни мыслей, ни ветра в поле. эй, аптекарь, налей-ка яда от любви цитрамон не поможет более. не помогут ни клубы, ни after-party, дорогое белье и билет в Америку, я влюбилась. Люблю его, слышишь? Fuck it. адекватность, прощай. И привет, истерика.

заорать бы до хрипов в горле. сбить костяшки и пальцы в кровь. что б не видели настоящей, что б не ранили словом. вновь. и услышать как рвется кожа, как отметины - на плечах. быть открытой себе дороже. пережив первозданный крах. заорать бы до хрипов в горле. только комом стоят слова. не даешь забываться пойлом. заставляшь признать - жива. сумасшедше-холодный вечер и до одури - страха нет, до тебя - только пыль да пепел. а сегодня - включился свет. и зачем-то почти не мучишь. принуждаешь забыть о важном. я с тобой не пытаюсь путать. свое прошлое с настоящим.

Прикосновения тоже имеют память. Хоть он и не верит, смеется и называет ее наивной. Одно движение может вылечить. Или ранить. Сделай желанной, слабой. Или до одури сильной. Такой простой жест – сдавить чуть сильнее запястье. Или на шее любя прикусить вену... Это не просто «нравишься», это не просто ласки. Это как током по напряженным, уставшим нервам. И сразу звон в голове и глотаешь как рыба воздух. И трепетно пальчиками перебираешь ему волосы. Все смотришь в небо за его плечами и видишь звезды. Ты убаюкана, успокоена его голосом. А за окном дожди, холодный седой ноябрь. Колючий плед и все те же прикосновения. Они не просто память и не обычные чьи-то дни. Они – источник. Сердцебиения.