И перед ней – не нагляжусь, И отойду – как перед нею, И помолившись – помолюсь, И замолчу – сказать не смею: Она со мной заговорит, Её любовь – любовь святая – Огнём которая горит, На красках пламень оставляя...

Где б ни был я, уединенных Душа желает тихих мест, Где поле, озеро, окрест Леса, в безмолвии смиренных. Где, как янтарное вино, Воспоминанье вновь искрится, Где кто-то ждёт тебя давно, Не получилось где проститься.... Где вновь душою я брожу, Пою где я среди цветов, Где «здравствуй» будто нахожу Среди отеческих дубов...

Осенний холод потянулся, В полях раскинулся туман, За дальней речкою курган Небес бескрайности коснулся. И с той недвижимой земли Чуть слышно песня раздалася - И вдруг душа к ней понеслася, Как рвутся к морю корабли...

Он видит её тихие ладони На тихой и остывшей простыне... И в бесконечной жалости к ней клонит Колени в неподвижной тишине... К её рукам немым, прозрачно-бледным, Протягивает руки он... ... Берёт Их снова... кажется ответным Далёкий отклик... и знакомый, тот... Уста её целует... ... И рыданье Уже не может больше удержать — Он слышит её тихое дыханье, Которым может жить он и дышать...

Она пришла незримо и безмолвно... Но оставляют брег пустынный волны, Но ветер улетает без следа, Так и она ушла неведомо куда... Неведомо же более: откуда Вдруг сердце слышит неземное чудо: Тот голос от молитвы несказанной, Душою прожитой, благоуханной, Безмерной в бесконечности своей, Где неразлучно я являюсь с ней И вижу лишь незримое явленье – Души своей святое обновленье?

Вдруг от земли знакомой, милой Отец поднял её... Дитё, Соединясь с могучей силой, Не чует тельце вдруг своё, Не видит прежние картины, Не различает голоса, Ей всё вдруг кажется единым - В объятьях всё её отца...

Я слышал дудочки рыданье В тени заброшенных аллей... (Неразделённое страданье, Что может быть тебя больней?) Она рыдала безутешно, Как позабытое дитя, Во цвете мая и черешен, Одной лишь милости хотя: Лишь умилённого дыханья, Лишь теплоты сердечной рук – Лишь миг немого со-страданья – И песня льётся, милый друг!

Свет озарил её ланиты — О, как прекрасна тишина! .... Беспечно радуясь, открыто Глядит младенец... и она Его ладоней легкий трепет Целует, тихо наклонясь, И, повторяя сладкий лепет, Вновь улыбается молясь...

Она бледна и молчалива, Тиха, пуглива и кротка... И как-то быстро, торопливо Придёт – и снова далека... Споёт, бывало, безмятежно – И песнь бескрайняя легка; Посмотрит нежно, грустно-нежно, – И жизнь та вечная близка...

Он их любил... Они ж летели, Но, расставаясь, встретиться хотели: Узнать тепло знакомых им речей, Услышать голос от души своей, На веки вечные в ладони погружённой... Он их любил... Ненастьем окружённый Так неподвижен нынче небосвод, Но вдруг голубки где-то, у ворот, К земле родной напиться полетели, Взлетели у деревьев, робко сели – И пьют неслышно, пьют и вспоминают: Он их любил... Невольно оживают Тепло его ладоней, звук речей – И он их ждёт, как прежде, у дверей...

Среди дорог, росой умытых, Цветущих краской тополей, Полей, доверчиво открытых, Далёких, но родных огней Он пел... Не зная окончанье Когда-то песни начатой, Он знал одно – одно дыханье – Мгновенье вечности святой

Она сегодня ночью шла По краю каменной дороги, Босые были её ноги – Но слёзы полные тепла... Прохладой веяло от скал, Темнело небо синевою, Гроза гремела под горою – Но дождь ей ноги целовал.... Платочек с плеч уже слетел, Одежды пали на лоскутья, Хлестали град её и прутья – Но кто-то, кажется, ей пел.... Под утро ветер приутих, Умчались грозы и туманы, Болели и горели раны – Но радость обнимала их...

Крестик деревянный на груди лежит, В ночи непроглядной огонёк дрожит, Пробежал по ставинкам дождик у окна, Пробудился маленький мальчик ото сна... Матушки дыхание слышит на щеке, Тихое молчание бродит вдалеке, Не унять волнение – из груди идёт – Ниточки плетение в ручку он берёт...

Он светом утренним был чист И, опалив бумаги лист, Не сжёг он сердца откровенье; Горел он тихо, лишь волненье Всё дальше, дальше прорывалось... Огнём письмо то наполнялось: Крушились каменные стены От букв, от линий – от арены Немых границ, разрывов, точек, Разбитых буквенных цепочек И дат, и чисел, и имён – Письмо охвачено огнём... И в свете утренней звезды Слова все вечностью млады, Покинув лист, как старый дом, В сердечке пламенном моём...

Той ночью ангелы летали, Под куполами, средь лучей, И сладкой песней отворяли Небесный свод – и радость ей – Что слышит мать, чему внимает, Что просветляет её грусть? – К ней голос нежный прилетает: «О мама, мама, я вернусь...»

Не знает он ни день, ни часа, Но знает он, что ты придёшь, Услышав раз дыханье гласа, Его ты вновь вдруг призовёшь. Не вспомнив дальнюю разлуку, Лицо его ты видишь вновь — И, протянув к творенью руку, Живую чуешь ты любовь...

Чело склонила, светлой прядью Украшен лоб её, златой Сияет свет в ладонях, гладью Стелится море – и волной Целует ноги ей прибой....

От крыши дома, милой тишины, К лучам зовущим первенцы весны – Голубки две – взлетели на рассвете... Взмахнули крыльями – и неба глубина Отверста перед ними, даль видна – Ещё мгновенье – и взлетела третья....

В ночи, когда я сном был упокоен, Твоей руки я, мама, чувствовал тепло, Оно меня хранило и влекло, Оно спасало.... Безоружный воин На поле я: бескрайним небесам, Далёким звёздам и твоим глазам Отдал я жизнь на перекрестках света – И я живу – щека рукой согрета...

Челнок по морю голубому К земле – пристанищу родному – На тихих, пенистых волнах (И на яву и в сладких снах), Стремился... Вольное теченье, Дыханье воздуха, волненье Далеких, светлых берегов: Отверстый путь ему покров... В четыре стороны дороги, В четыре стороны пути, Куда стемишься, одинокий, Где дом ты хочешь обрести? Земля моя детей рождает, Там молоко течёт и мёд, И цвет там вечный расцветает, И лишь меня родная ждёт.... Восход далекий влёк и влёк – И плыл без устали челнок...