" Альте захен, альте захен ! " Жизнь старьёвщика - не сахар. По дворам. в жару и холод Он идёт. Уже не молод, Соль на выцветшей рубахе... " Альте захен, альте захен " " Альте захен, альте захен " - Люди, именем Аллаха, Всё, что вам не нужно, люди, Мне отдайте. Вам прибудет. Помогите малой птахе... " Альте захен, альте захен " " Альте захен, альте захен " - Бьёт нас жизнь под-дых с размаху, Богача бьёт и бродягу, Бьёт и щедрого и скрягу - Я давно живу без страха... " Альте захен, альте захен " Примечание : " альте захен " - старые вещи ( идиш ) - так кричат арабы - старьёвщики у нас в Израиле.

Ни о чём не будем говорить, Слово изречённое есть ложь, Есть за что судьбу благодарить... Помолчи. печаль мою не множь ! Догорели свечи на столе, Догорает поздняя звезда. Не жалей, прошу я, не жалей - Унесут нас нынче поезда. Унесут, оставив за собой Дым свечей, сожжённые мосты... Под окном моим поёт прибой, Песню, как сгорали я и ты.

С тобой я спорить не имею права, Ты наказание моё. моя отрава. Всегда всё нипочём, всё трын-трава... Ты женщина, и значит ты - права !

Не кончается день томительный, Лёгкий ветер качает шторы, С нетерпением жду служителей... Стук каталки по коридору. - Вы за мной ? - - Да - - Тогда поехали ! - - Дать морфинчика на дорогу ? - Медсестра мне вслед - Ну, успехов Вам ! - Дело движется к эпилогу. Надоело пить аналгетики, И снотворное вечер каждый, Вот и вытащил свой билетик я, И ногами вперёд отважно ! Будет круг огней ослепительный, буду громко вопить от боли... Через несколько дней мучительных. Непременно вернусь " на волю "

Уже длиннее стали ночи, А дни прохладней и короче, Еврейских праздников пора Вот-вот наступит. Детвора Опять начнёт учиться в школах, Долбить танах*, спрягать глаголы - Всё та же, нудная мура. Исчезла дымка в небесах, И, в час предутренний, роса На солнце держится немного. Жара спадает, слава Богу. В весёлых хлопотах народ Прилавки приступом берёт, И год подходит к эпилогу. Примечание : Новый год по еврейскому календарю отмечают в сентябре Танах - Священное писание

Жизнь меня и била и качала, Но, черты отцовские впитав, Начинаю каждый день с начала, Начинаю с чистого листа. Никогда по плану жизнь не строю ( Не зануда и не херувим ) Знаю, что смеяться над собою Лучше самому, а не другим. И себя одной надеждой тешу : ( С Богом у меня прямая связь ) - Слушай, если я не слишком грешен, Разреши мне умереть. смеясь.

" Сколько бед ниспослала мне злая судьба..." Олег Ладыженский Сколько бед ниспослала мне злая судьба - Принимаю удары её я без злости, И уверен - не скоро сыграет труба Марш печальный Шопена на дальнем погосте. Я уверен - не сеяны те семена, Что горбушкой ржаной обернутся на тризне, И не скоро лоза напоит допьяна Всех, с кем радость и боль я делил в этой жизни. Мне ещё недосуг, столько дел впереди, Мне ещё в этом мире, представьте, не тесно. Не спешу примерять " деревянный мундир ", Ведь ещё не написаны главные песни. В беспорядке разбросаны черновики, Вот и день пролетел, солнце в море садится. Надо жить и писать. Жаль, что дни коротки, Что ж, продолжу с утра, с новой, чистой страницы.

Корабельные сосны взлетают в бездонное небо, Тишина ... Ах, какая в округе стоит тишина ! Никогда я, до этого, в южной Болгарии не был, Никогда я не пил молодого, хмельного вина. Воздух здешний настоен на травах и липовом цвете, Воду местных источников люди " живою " зовут. Так приятно, хотя бы на миг позабыв о диете, Съесть, под звуки волынки, форель, а потом пахлаву. Здесь, в прозрачной ночной тишине, шёпот слышится звёздный, А ручей утешает : " Не вся ещё жизнь прожита ! " Дышит негой природа, недвижен полуденный воздух, Лишь чуть слышно о чём-то толкует мне старый каштан. Примечание : Велинград - курортный городок в южной Болгарии

У оконечности Бретани, Где скалы тонут в океане, И вязнут в призрачном тумане Гудки тревожные судов, Стоят, как идолы, менгиры* Пришельцы из другого мира, Племён неведомых кумиры, Божки исчезнувших родов. Им снятся жертвоприношенья, Костры, шаманских бубнов пенье, И дрока жёлтого цветенье На пастбищах, меж вольных рек. Тысячелетья сон их длится, Стоят они на кон-границе, Вокруг колышется пшеница. Да волны бьют о скальный брег. Никто покой их не тревожит, Лишь пахарь местный песню сложит, Да сыр с вином у ног положит, Молитву краткую прочтёт. Пусть боги из другой эпохи, Но всё ж задобрить их неплохо... Отдав поклон, с тяжёлым вздохом. Вновь борозду свою начнёт. Примечание : менгир - от нижнебретанского men - камень и hir - длинный.Простейший мегалит в виде установленного человеком грубообработанного камня. Ставились на границах племён

Как вина хмельного тонкий бокал, Стих твой полон ароматом полей. Не поверишь - я его так искал ! Ты прохлады мне побольше налей. Я ищу твои стихи в летний зной, И почти что подобрал к ним мотив. Ветерком прохладным, пенной волной, Окати меня всего, окати ! Расскажи ты мне опять про дожди, Я стихи к вискам горячим прижму. Остуди же кровь скорей,остуди ! Дай мне силы всё пройти самому. А у нас, считай, пол года жара, И пол года пыль скрипит на зубах. Мне б приехать к вам на год, полтора, Покачаться на холодных волнах. Поваляться в белом, белом снегу, И на лыжах съехать с Яхромских гор, Но приехать нынче я не могу, Почему ? О том другой разговор...

Рождённый ползать - летает боком, Меня " достали " твои упрёки ! Ну не орёл я, не сокол даже, Нет в Ницце виллы многоэтажной. Но и без Ниццы мне жить неплохо, В районе спальном квартирка-кроха. Хоть не богата моя избушка, Не должен банку я ни полушки. мечтать не вредно осенней ночью, Коньки отброшу - живи, как хочешь, Я ж выбираю досуг культурный - Долблю, как дятел, клавиатуру. Мне не понятна твоя тревога, На хлеб хватает - и слава Богу. Нет, я не сокол, другая птица... Ну хочешь, завтра слетаем в Ниццу ?

Вот и Песах прошёл, начинается знойное лето. Злым хамсином летит с аравийских горячих пустынь. Будем пот мы ронять на асфальт, от жары перегретый, Будем тупо глядеть на небес раскалённую синь. Будем вновь умирать, хоть на миг очутившись на солнце, Колу пить ледяную, мазганы* включать на весь день. А оно, это солнце, сияет покруче червонца, И от адского пекла мозги у людей набекрень. А дожди к нам придут ещё очень и очень нескоро - После Судного дня снова в зелень оденется лес... Долгий дождик идёт по столу моего монитора, Низвергаясь потоком с грозою набухших небес.

В Аравии счастливой есть страна, Давным-давно как сад цвела она, И правил той страной султан Фархад, Правитель справедливый, говорят. При нём жилось достойно всем : купцу, Слуге и пахарю, ткачу и кузнецу. Любовью и почётом окружен, Он горевал средь сыновей и жён, О дочери мечтал он по ночам, Но был Всевышний глух к его речам.. Собрались к падишаху на совет Мулла известный, лекарь и поэт. Сказал Фархад, - Учёные мужи ! Я жизнь готов за дочку положить. Что делать мне и как мне дальше жить, Чтоб дочку у Аллаха заслужить ? Сказал мулла, - Молись мой падишах, С Кораном согласуй ты каждый шаг. А врач сказал, - Я знаю, что к чему, Молитвы недостаточно ему. Возьми, султан, пилюль большой запас, И дочь родишь ты в следующий раз. А ты что скажешь. старый друг - поэт, Ведь ты, я знаю, вовсе не аскет ? - Жизнь, падишах, влечёт к себе, маня, Ты знаешь. сколько дочек у меня ! Я не считаю каждый свой динар, Вино я пью в густой тени чинар. Будь щедр и весел, радостью живи, И дочь родится.

" С критической дубиной канул в Лету - Мораль : не делай из людей котлету ! " Сергей Михалков. О, мой придирчивый читатель ! Ехидностью не обделён, Ты с незапамятных времён Меня преследуешь.Да, кстати, Тебя уведомить спешу, Что я роман в стихах пишу. Листов на двадцать, может боле. Там " оттянуться " сможешь ты : Мол рифмы очень уж просты, И что размер " невнятный " что ли, И плох лирический герой. Et cetera... Нет. брат, постой ! Послушай, мой занудный друг - Мне объясняться недосуг, А для особо бестолковых Есть басни дяди Михалкова, Иль Самуила Маршака... Меня достал ты ! Всё, пока.

Начинается новый апрель : Свист негромкий голодной полёвки, Одуванчиков жёлтых головки, Коноплянки весёлая трель. Продолжается год не спеша, Чередою событий наполнен, Лёгкий ветер качает подсолнух, Коростели кричат в камышах. А в предгорьях зацвёл зверобой, жёлтой скатертью лёг на поляны. Дело к осени, зори багряны, А на море всё круче прибой. Ну а после, сквозь марта капель, Начинается новый апрель.

Разрывы снарядов зенитных пачкают Кляксами чёрными небо битвы. То слева, то справа по курсу, пачками, Кручусь меж ними, шепча молитву. Ловлю в прицел авианосца палубу, Пикирую круто. Сброс и вывод, А в наушниках вопль : " падаем, падаем ! " Ну что мне ответить на те призывы ? Орёт стрелок мой : - Попадание в " Сорю " ! А я в ответ : - И в " Акаги " тоже. Поцарствовали, джапы, на нашем море ? Убирайтесь прочь, узкоглазые рожи ! Стекло фонаря разбито осколками, Рации хрип : - Уходим, уходим. Авианосцы в огне. Бог мой. сколько их ?! Дело сделано. Живые ? Вроде. Примечание : в стихотворении речь идёт о сражении у атолла Мидуэй 3 - 5 июня 1942 г. Это сражение. в котором за пять минут было уничтожено четыре ударных авианосца Японии. Это сражение стало переломным моментом в войне на Тихом океане.

Лицедеи мы, лицедеи, Добряки, мудрецы, злодеи, Дуремары, Пьеро, Мальвины, Любопытные Буратино. Мы давно не снимаем масок, С ними сжились мы, будто с кожей. В гримуборных довольно красок, Чтобы сделать себя пригоже. Чтобы бедным представить Креза, Чтобы щедрого сделать скрягой, Милым парнем - головореза, Бультерьером - мою бродягу. Мы не врём, упаси нас Боже ! Приукрасим чуть=чуть, быть может. В нашей жизни так мало сказки... Разрешите остаться в маске ?

Как лист увядший падает на душу, Чтоб тлеть там угольком в моих ночах Так для меня любовь - кусочек суши, Глоток воды из горного ручья. Бывало, в небеса остервенело Взлетал в порыве яростных страстей. Душа сгорела. Вниз - пустое тело Под наблюденье алчущих властей. Повсюду грязь, на улице и теле, Похабны мысли, чувства и дела Любовь ушла и умерла в борделе, От чистых душ осталась лишь зола. Здесь, в Арканаре, места нет любви. Живи, как все, растением живи.

Друзьям Людмилы и Руслана, Пишу онегинской строфой Мои стихи не без изъяна, Но строчки ровно держат строй. Давно я твёрдых форм любитель, Но не боец, а только зритель. На уши вешаю лапшу, И всё пишу, пишу, пишу... Согласен, стих мой старомоден, Но подтвердит любой поэт, Что в технике огрехов нет, Пусть только в этом эпизоде. Ну всё. Я вас не утомил ? За сим прощаюсь. Михаил.