Константин Помренин Государь умирал. Прииконные свечи Лили свет на одре испускавшего дух. Была ночь или может быть был ещё вечер. Слюдяное оконце темно от засиженных мух. – Раб, покайся. – Советовал истовый схимник, Государев поверенный и духовник. – В чём, холоп, виноват, ты скорей объясни мне. Видишь, я неживой и совсем уже сник. – Самодержец владетель земли и закона, Ты нарушил естественный времени ход. Враз поставил себя над обычным каноном И теперь за тобой вся держава идёт. – Глуп ты, батюшка.

Константин Помренин Ночь, словно кошка, бесшумными лапами Снова погасит энергию дня. Ровно по трубам темнеющим падают Струи дождя, по асфальту звеня. Чёрное небо над серым безличьем Снова увижу – как было вчера. Вновь я снимаю до завтра приличье И провожаю, грустя, вечера. Ночь это – бездна, в которую падаю. Где же ей дно? Я не вижу не зги. Жутко меня и пугают и радуют Вспыхнувшие в небытие мотыльки. 1977 (ред. 2009)

Константин Помренин Господи, милый боже, Я с тобой не в ладах. Мне смиренья дороже Языки в городах. На прокуренном ветре Бесприютной степи Я - машинка Ламетри И нейрончик в цепи. Бесконечные нити И людей, и планет Я с собою похитил В свой новейший завет. И иллюзия Бога В переливе речей Бесконечно убога, Как засохший ручей. - 1993 -

Константин Помренин Погрузись, человек, в изумрудно-бескрайнюю бездну, Поднимись к Аю-Дагу по влажно-шершавой скале. Есть другие места... Но когда я исчезну, Поселите мой дух на блаженной приморской земле. - 1985 -

Константин Помренин ПОСВЯЩЕНИЕ Ты вселенной обмерь края, Простоту оберни в обман. Дон Жуан - это ты и я, И при этом - сам Дон Жуан. ИСПОВЕДИ I Милый мой патер, право, Каюсь во всех грехах. Да, мечтаю о славе В юных своих летах. Да, целовал я женщин. Вам не понять. Хотя, Вас я на много меньше, Но не совсем дитя. Да, шалопай я первый. И говорят друзья: Самые лучшие нервы, Да и рука твоя. Карты я часто видел, Кровь веселит вино. Да и не будь корриды, Спились бы все давно. Патер, благословите Знаком святым руки. Юность мою простите. Отпустите грехи. * * * II Вот и конец моим невзгодам. Отец мой, снова я в краю, Где не был два ужасных года, Где я познал любовь мою. В устах молвы недостоверной, Средь сотен разных правд и врак, Моя история, наверно, Перевиралась так и сяк. Как прежде буду откровенен, Но не возьму чужой вины. Мой случай необыкновенен. Здесь все подробности важны. Мне шел семнадцатый, когда Родился дофин.

О мед ковыля! О ромашки дурман! Коня направляет Уильфред в туман. Он едет и видит: Светлеет вдали. Там звезды на крыльях Несут мотыли. Все ближе и ближе Мерцанье и звук. Роняет Уильфред Уздечку из рук. На тысячах тонких Волокнах стеблей Играет серебряный Рой мотылей. Чу!

Константин Помренин Я видел миры Обетованные. Там, где стары Наши желанные. Там, где идут снега Дождями бумажными. Там где стоят стога Буками важными. Этим сном моим, Как в бреду, Я путём своим Всё иду. - 1994 -

Константин Помренин Созвездие Кошки Жозеф де Лаланд в телескопа трубу Узрел небольшую фигуру из звёзд. Французский живой поэтический ум Увидел усы, темперамент и хвост. В Atlas du ciel, как картину Моне, Он Кошки созвездие живописал. В Himmelsatlas усерднейший Йоган Боде Скопировал лаландовский Идеал. Беспечный шумел восемнадцатый век, Из подвигов соткан, амуров, интриг, В любви и войне начиная разбег, Закончив среди артефактов и книг. Тогда ещё не был проложен предел Меж сердца метанием и головой. Хоть знал ты не мало неправедных дел, Но мил темперамент неистовый твой. И вот будто бы не бывало того. Последние двести так с хвостиком лет Из Звёздного атласа то Существо Исчезло, как след от хвостатых комет. К чему я?

Константин Помренин Утихли поля утомлённой Европы. Лишь шпоры звенели в уюте гостиных. Копались в навозе солдаты-холопы. В разврате жил свет и в забавах невинных. Жуковский впервые коснулся Гомера. И снова в почёте Вольтер и Расин. Искусство теряло изящность и меру. Но мэтром словесности слыл Карамзин. Обласкан наградами храбрый Раевский. С царём Чаадаев добился беседы. Шумел многоликий и праздничный Невский. Пером состязались две новых газеты. Впервые читал свои вирши Рылеев. Впервые влюбился обидчивый Кюхля. Молоденький Пушкин в то время лелеял Надежды, которым назначено рухнуть. Сперанский ещё не оставил реформу. Ермолов орлом наступал по Кавказу. Введён был артикул на новую форму. Лечить научились срамную заразу. Парады и порки творил Аракчеев. И гвардия в ногу упорно шагала. Герои тогда презирали лакеев. Свобода ещё никого не пугала. Женился на польке наследник престола. Другой цесаревич прослыл патриотом.

Константин Помренин Шевелись, мой верный Гуго. Принеси мне те одежды, что купил я в Орлеане у заезжего ломбардца. Я поеду в город Страсбург. Ждет меня моя Эльвира. Не резон мне торговаться. Я устрою пир горою. Ублажу её вассалов. И в соборе кафедральном с моей милой обвенчаюсь. Подарю моей невесте я подвески из кораллов. И лионскими шелками обовью, не постесняюсь. Запряги мою карету кобылицами из Трира. И в хвосты их завитые кисеи вплети лионской. Из рожков моих форейтор раструбит пусть на полмира. Раструбит, что едет к милой дворянин лихой гасконский. Богомольник и повеса. Он изысканно учтиво хмурит брови на прохожих. И рукой меча касаясь, Он и едет, он и бредит. Кобылиц своих игривых добрым словом понукает. Помоги ему, о Боже! Каюсь, каюсь, каюсь, каюсь. - 1996 -

Константин Помренин ВЕТЕР С ВОСТОКА С Запада ветры дуют, Но солнце встаёт на Востоке. Небо нами колдует Так, как положено Богом. Всё имеет свой вектор В Его предопределеньи: От рождения места – Сразу движение к смерти. Все расписаны роли В Книге великой судеб. Божьему замыслу вторят Вещи, животные, люди. Но есть исключенья из правил. Ведь правила несовершенны: Их человек составил В убогом краю вселенной, Там, где замыслы Божьи Постиг он своим рассудком, Только внешне похожим На Разум вселенский чуткий. От дикого кряжа Хингана, Что Север разрезал с Югом, На пути к океану, Чиня неудобство людям, Пустыню Гоби минуя, Через Бурятские горы Ветер восточный дует В сибирские наши просторы. Путь его повторяя, По изгибу Иката, Ветер с собой увлекая, Река стремится к закату. Там, где сопки и скалы Встречает воды лавина, У вечных ворот Байкала Кончаются два Баргузина. Отсюда, если всмотреться, Видится Мир по-другому. Здесь бьётся Сибири сердце,

Константин Помренин Взгляд скользит заворожено, И на пыльный асфальт Ты как будто нарочно Выдаёшь первый альт. Мы, как кошки, испуганы – Сторонимся от брызг. Разбивается кружевом Мокрый звонкий сюрприз. Мигом лёгкие линии Очертаний моста Стали синие–синие Как спина у кита. Я по запаху тёплому Узнаю проливной, Что набухшее облако Сеет только весной. И резными колоннами Убегая всё в бок, Солнца брызги лимонные Освещают поток. Удивительно маленьких – Что полёт мошкары – Капель рой замечательный – Антитеза жары. Я распутаю ниточку Твоей хитрой игры. Разучу я молитвочку Против летней жары. И когда беззастенчиво Солнце станет карать, Повторю неизменчиво Я твою благодать. - 2003 -

Константин Помренин НАЧАЛО Путешествуя пО свету, Встречая разных людей, Я не имею, Господи, Жизни своей. Я не имею пристанища. А любовь Как копьё на ристалище Зовёт вновь. И моё сопричастие Родным – Безучастные Сны. В мире смешанном Нет времён. И подвешен я, Погребён. Что же с жизнию И со мной, И с Отчизною, И с весной? Словно призрачны Ночь и свет. И бесчисленны Явь и бред. Время кончилось, Время нет. КУДА ТЕКУТ РЕКИ? Реки, они же – сети Текут на всём белом свете. Они – информационные потоки, Они – жизненные соки. Если есть вещи – есть и их смысл, Как значение чисел, Как идея порядка, Как благодать на святки. На разломе эпохи Видно неплохо Что кончаются вещи Лишённые песен, Лишённые чувства И правды искусства. А текут дальше Те, что без фальши, Которые знают, Что их принимают. В страшном сегодня Тот и свободен, Кто не берёт в завтра То, что не правда. Реки впадают в море. Там на просторе – Новые звёзды, Новые гн

Константин Помренин НОЧНЫЕ ЛИКИ Бездонная ванна - Звёздная чаша. Ритмом странным Огни пляшут. Движение космоса - Его лики. Рассыпаны Волосы Вероники... Дельфин стремится Догнать Пегаса... Млечный струится Блесками страза... Кассиопея И Андромеда... Цефей с Персеем... Лебедь и Леда... Ночные лики - Метафора ночь - С чувством диким С зарёю прочь. Но средь распутий Жизненных троп Шутки шутит Мой гороскоп. Звёзды пророчат, Небо играет... Замысел точный Кто угадает? Судьба человека В рамках вселенной Кажется мелкой, Жалкой и тленной. Но полагаясь На Небосвод, Я разгадаю Звёздный свой код - Код не личности, Но человека, Первопричинность Времени бега. ТАНЕЦ САЛАМАНДРЫ Стихия Огонь, Она - особая. Руками не тронь, Не попробуешь. Воздух полнит грудь. Земля носит. Вода тайный путь Жизни точит. Огонь - другой, Предназначен, Чтоб как изгой Жить иначе. Воздух - среда Его колыханья. Земная руда Кормит дыханье. Вода - оппоне

Константин Помренин Я - КОНКИСТАДОР В ЖЕЛЕЗНЫХ ЛАТАХ. На террор мне вручены права. В булле ватиканского прелата - Как известно - БОЖИИ СЛОВА. Я - ЗАВОЕВАТЕЛЬ СТРАН ДАЛЕКИХ. Ты меня, Создатель, не суди. Я солдат своих жестоких Поведу по БОЖЬЕМУ ПУТИ. Я не выношу уютного безделья. Я прошу у жизни пустяка, Чтобы море стало мне постелью, Одеялом стали облака. Башни срою. Разорю свой замок. И построю новый среди гор, Чтобы жить без правил и без рамок, Чтобы знали: Я - КОНКИСТАДОР! - 1993 -

Светит сцена светом отражённым В замке укреплённом короля… На помосте, собранном по брёвнам – Все глаза, Всевышнего моля… Слогом итальянским нежно-томным Говорит холодная земля… ------------------------------------------------- Что ты видишь, Гамлет – принц датчанин, Верный сын державного отца? Все твои надежды и печали Разрешает рампа до конца… Так герои древности кончали... Так губила подлость храбреца... Этот мир жестокий и надменный – В этом верно суть его сама – Жжёт рассудок огненной геенной Словно речь Учителя Тома… И над тела пустотою тленной Торжествует вечный дух ума… ---------------------------------------------- Боже, Боже, это – хуже мести И жестоких беспощадных слов… Клавдий – отравитель, ты бесчестен! Ты давно был к этому готов… Ведь потоки подхалимьей лести – Не замена нравственных основ… Грешник, кайся, бросься на колени, Лоб свой о распятие разбей! Ты не можешь… Тени, тени, тени – Всё сильней, навязчивей, грубей… Мир распался, уступая тлену… Вырвись, не давайся, уце

Константин Помренин Во многом я разочарован И многим-многим увлечён. Мной мир прекрасный обетован И мной самим же обречён. Во лжи собою уличён, Прощён, осмеян и забыт. От вечных истин отлучён, Но и иллюзиями сыт. Мой конь удачею подкован, Но кошкой след пересечён. Мой путь на карте нарисован, Петлёю заячьей кручён. Я горьким опытом учён, Никем ни разу не был бит. Судьбою горькой удручён, Любовь во мне костром горит. Мной вывод верно обоснован, Беспрекословно изречён. Мне жребий лёгкий уготован, Из шапки крестик извлечён. Косой язык остёр-точён, А кладезь мудрости зарыт. Пришёл я, горд и подбочён, Был пропесочен и промыт. Я сотни раз собой открыт И сам собою распечён. Я критикой своей убит И тем несказанно польщён. 1978 (ред. 2009)

Константин Помренин Каждому сон свой снится. Животворящая сила Гелиосовой колесницы Солнце еще не разлила. Бьет ветка оливы поклон, Росу уронить не смея. Прекрасный бог Аполлон Ступил на грешную Гею. Ступил на нее едва ли Ногою Феб несравненный, Море, оливы и скалы - Все изменилось мгновенно. Скалы, оливы и море Стали, как день, радушны, Как будто не знало горе Этой земли воздушной. Море, скалы, оливы - Все изменилось сразу. Не то, чтобы стали красивы, Приятны тонкому глазу. Просто как будто кто-то, Великий и всемогущий, Изгнал из вещей пустоты, Оставив одну лишь сущность. Море полно прохлады, Туманом еще дымилось. Девушка из Эллады К морю с утра спустилась. Она миновала оливы, Росу по пути роняя. И было на редкость дивно Тихих ветвей шуршанье. Нога загорелая ловко По рыжим скользила скалам, Влажной касаясь бровки, Где берегом море стало. Когда по капризу Эола Черных кудрей соцветье Рассыпалось словно смолы По надрубленной ветви, Как только туника с

Константин Помренин Как старый хипарь Нахальный Ненавижу хари Людей начальных. В их физиономиях – Скука. Слушать их – Мука. Их дисциплина – Покорность скотины. Их голова – Жопа льва. Их душа – Хвост мыша. Их чувства – Перистальтика после капусты. А есть другие – Совсем плохие, Себя возомнившие Богом, Говорящие именем правды. Их не так уж и много, Но они во всём виноваты. В том, что не светит солнце В пасмурный день на небе, В том, что живём мы скотски И не смеются дети. Грех богомерзкий гордыни – Страшное наказанье. Скажешь: Я Бог отныне, И потеряешь знанье Истины и природы, Совести и смиренья. Не обретёшь свободы Творчества и терпенье. Круг ненавистный Системы Словно укус гадюки. Люди – не просто схемы. Люди – не вещь, а други. Хочется вам порядка, Гении-садоводы. Как огурцы на грядке Видятся вам народы. Хочется вам работы, Правильно чтоб и споро. Вашей большой заботой Мы одичаем скоро. Новые государи Лживые и глухие, Вашим фальшивым даром Ста

Константин Помренин I Да здравствует горе! Умер старый султан. И на Хвалынском море Больше нет басурман. Наследник престола Курит крутой гашиш. Он иного помола. Не воин совсем.