Начало Перестройки совпало с началом новой Зинкиной жизни. Начались сокращения, и она попала под эту волну, пришлось поменять работу. Устроилась она в Дом Культуры недалеко от дома, уборщицей. Конечно, она потеряла в зарплате, но были и плюсы. Во-первых, у Зинки появилось больше свободного времени. Она отводила Олежку в школу, шла на работу и освобождалась как раз к концу уроков, что позволяло ей забирать сына и не отдавать его на продлёнку. Во-вторых, у неё было время для дополнительного заработка. И она, воспользовавшись этим шила и вязала на заказ, пока сын делал уроки. Саше тоже пришлось поменять работу. Он тоже устроился поближе к дому, и обедать приходил домой. В остальном же жизнь текла спокойно и размеренно, все были при деле. Иногда приезжал Борис, как бы навестить сына. Но весь его визит заканчивался разговорами с Зинкой на кухне. Как правило, он опять говорил о том, что всё понял и просил её сойтись с ним.

Зинка шла с работы поздним вечером. Так уж получилось, что пришлось задержаться, срочная работа. С работы она позвонила в детсад, предупредила воспитателя, что сына заберёт соседка, Лена. У неё с соседкой были очень хорошие отношения. Да и как могло быть иначе? Лена сама была матерью троих детей, вот они и сдружились. Когда Лене нужно было куда-то по делам, с ватагой ребятни сидела Зинка, и наоборот. Одним словом, выручали друг друга. Вот и сегодня Лена согласилась выручить её. Зинка была спокойна за сына, соседка и напоит, и накормит, и спать уложит… Она устала, но настроение было хорошее, ведь она получила зарплату. Шла и планировала, что купить сыну, Олежке, к школе. Последние денёчки догуливал её сынок, через месяц в первый раз, в первый класс… И она представила, как её Олежек в новой школьной форме, с ранцем на плечах и с букетом цветов, стоит на первой в своей жизни, школьной линейке… - Эй, ты! Слышь, стой! – прозвучало за спиной. – Денег давай!

Зинка любила и помнила своего отца. Она знала, что он женился на женщине старше его, что у него два взрослых пасынка – Сергей и Виктор. Но самое главное - она знала, что её отец счастлив. И это грело её сердце и душу. Они не писали друг другу писем, не созванивались и не встречались, но между ними существовала какая-то мистическая связь. Установилась она не сразу и была удивительной. Однажды, когда Зинке было очень плохо, она с отчаяньем подумала : « - Если бы отец был рядом, разве он допустил бы это? Он обязательно поддержал бы меня и дал дельный совет…» И она почувствовала, что её отец рядом. Она мысленно прокрутила всю ситуацию и задала отцу вопрос, и, как не странно, получила ответ и совет. С тех пор их связь не прерывалась. Отец всегда предупреждал её и поддерживал. Иногда он снился ей и рассказывал, что «будет такая-то ситуация и ты должна поступить вот так».

Зинка отработала последнюю смену, потом был её выходной и за ним долгожданный отпуск. Наконец-то можно выспаться, не спеша погулять по любимым местам, сделать дела, которые откладывались из-за нехватки времени. Конец августа выдался жарким и бабье лето, по прогнозам, тоже обещало побаловать летним теплом. Зинка решила начать свой отдых с поездки в «Коломенское», а потом заехать к тёте. В последний рабочий день она звонила тёте и та сказала ей, что мать для неё кое-что передала . Как девушка не выпытывала у тёти, что за сюрприз ей предназначался, тётя не призналась. Ехать к тёте не хотелось, но та настаивала. Утром Зинка выпила кофе и отправилась в «Коломенское». Она любила гулять здесь в любое время года, всё здесь было знакомо и каждый раз всё открывалось по- новому. Пройдя через белокаменные Передние ворота, с дубовыми резными створками, она каждый раз попадала в сказку.

Зинка приехала к тёте Жене и со следующего дня начались поиски работы. Ей долго не удавалось устроиться, так как в Москве требовались рабочие строительных специальностей и, желательно, со стажем. В течении трёх месяцев кормилась она на тридцать рублей, данных ей матерью при отъезде. Рацион её был прост – булочка за три копейки и стакан воды в день. У тёти питаться она не могла, так как у той в холодильнике, как всегда, было полпакета молока и полбуханки чёрного хлеба, и Зинка не могла взять последнее, да ещё и без спроса. А тётя и не интересовалась сыта она или нет, и ежедневно, приходя с работы, жаловалась, как ей тяжело живётся и как она устала ото всех и от всего. И ежедневно читала ей проповеди о том, как надо экономить деньги. Зинка выучила все проповеди наизусть, но перечить тёте не могла, ведь она дала ей крышу над головой. И жаловаться не могла – не привыкла.

Когда вернулись к тётушке в коммуналку, мать отняла у Зинки папку с рисунками и хотела выбросить их, но тут вмешалась племянница Татьяна. Она вырвала папку из рук Зинкиной матери и положила в свой письменный стол, закрыв на ключ. Рисунки так и остались в Москве. Отпуск матери подходил к концу, покупки были сделаны, пора было возвращаться в родные пенаты. Как только переступили порог родного дома, мать занялась разборкой чемоданов. Она доставала новые вещи, вертелась перед трюмо, примеряя их. Зинка ушла в свою комнату и рассказывала бабушке о своей неудачной попытке, остаться учиться в Москве. Бабушка качала головой и вздыхала, она ничем не могла помочь. Вдруг дверь в комнату отварилась, мать молча бросила на Зинкину кровать стопку вещей. Зинка с бабушкой стали их раскладывать. - Зина, это чего же, мать и тебе обновки купила? – обрадовалась было бабушка.

У Зинки началась другая жизнь. Теперь она ждала писем от отца, но их всё не было. Зинка сама написала в Ленинград, сестре отца, но ответа тоже не получила. Но она всё-таки надеялась и верила, что отец напишет, и ежедневно спрашивала бабушку о письмах, но та лишь тяжело вздыхала и плакала. Детство кончилось, и мать давала ей это понять ежедневно. Сначала мать кричала, что она дармоедка и бездельница, потом запретила ей рисовать, и Зинке приходилось прятать карандаши, альбом и краски. В один из дней она заметила, что все её рисунки исчезли. Осталась только папка, которую Зинка спрятала в старый приемник, который стоял на верху шифоньера. Теперь она рисовала простым карандашом, когда матери не было дома, и сразу прятала рисунки в эту заветную папку. Тем временем школьные занятия закончились. Зинка получила аттестат о восьмилетнем образовании, и у неё созрел план, который давал ей возможность вырваться «из этого плена».

Как ни странно, но Зинка помнила себя с самого раннего детства. Помнила, как отец купал её в оцинкованном корыте, как качал на сильных руках…И ещё помнила ощущения: серые и пасмурные, когда оставалась с матерью, яркие, тёплые, солнечные, когда появлялся отец. С младенчества она с родителями жила у бабушки, матери отца. В маленькой комнатке, в 12 метров с печкой, уживались 5 человек: бабушка, брат отца - Пашка, отец с матерью и она. Это был старый купеческий дом полный тайн и загадок. Потом, когда Зинке было около двух лет, отцу дали комнату в бараке. Там была коридорная система. В их крыле, на втором этаже, было 8 комнат. Комнатка, в которой жила Зинка с родителями, была небольшой, девятиметровой, но светлой и уютной. Здесь и случился забавный эпизод и первая обида. Отец ушёл на работу, и с Зинкой осталась мать. Зинка сама находила себе занятия, не дёргая мать по пустякам.

Дни летом длинные много чего можно успеть сделать и время ещё остаётся на всякие ребячьи забавы. Бывало, что сидели и болтали Зинка с Витькой до первых звёзд , а бывало и по- другому. Чуть начнёт смеркаться, Витьку как ветром сдувает. Зинка долго ждала, когда же Витька ей расскажет - куда он так спешит, но он молчал. И Зинка, однажды, не выдержала, сама решила спросить. В этот день, опять, Витька прервал разговор на полуслове и заспешил. - Витька, ты мне друг или нет? – спросила Зинка. - Ну, друг… только мне пора. - А раз, друг, рассказывай - куда тебе пора, да ещё на ночь глядя… - Зинка, а пойдёшь со мной? - Пойду! Думаешь, испугаюсь? - Тогда пошли быстрей, а то опоздаем… И они пошли вместе. Витька привёл её к конюшням. Там было ещё человек пять, мальчишек. Вышел из конюшни дед Иван, оглядел всех. - Ну, что все собрались, пострелы?

Лето в тот год было жаркое. И в избе, не смотря на открытые настежь, окна и двери, было душно. Поэтому Зинка перебралась в омшаник. Раньше бабка Саня держала пчёл и на зиму ульи убирали в омшаник. Теперь пчёл не было и омшаник пустовал, за исключением случаев, когда Васька-тракторист, сын бабки Сани, напивался в усмерть, и, боясь предстать пред ясные очи своей супруги, ночевал у матери, в омшанике. В омшанике всегда было прохладно, даже в самую сильную жару. Зинка перебралась в это подземелье ещё и потому, что могла здесь читать, хоть всю ночь, никому не мешая. Зина, по прежнему, помогала бабке Сане и в огороде и по домашним делам, а в свободное время много читала и дружила с соседом Витькой. Книжки ей поставлял Витька, из сельской библиотеки. С Витькой они бегали купаться на речку, и в колхозный сад за яблоками, и в сельпо за продуктами, и лазали по деревьям.

В даосской философии есть понятие энергий инь и ян. Они слиты воедино, постоянно взаимодействуя друг с другом. Инь – это покой, Луна, Земля, взращивание. Ян – это рождение, Солнце, Небо, энергия движения, творчества. Но я не буду вдаваться в тонкости философии, потому что имею живое воплощение этих энергий. У меня два питомца, оба найдёныши, брошенные на улице, дворяне. Чёрная кошечка по кличке «Муска» и огненно –рыжий, полосатый кот «Рыжик». Муська появилась в доме раньше и, к моменту появления кота, была уже почти взрослой. И вот я подобрала «Рыжика»… Маленький комочек на ладони, сразу же дал понять десятимесячной Муске, что он не игрушка и с ним придётся считаться. Увидев корм, он со всего размаха дал Муське по морде, завоевав право первым получать еду. И попробовал корм и из своей, и из её миски. Так и повелось, Муська во всём уступает первенство Рыжику.