Туман укутал по утру мой дом и сад, Покрылось зеркало слезами влажной пыли И от мечты былой остался лишь фасад Обломков каменных. Мы это заслужили… Пусть утро ясное росой очистит нас, Пусть души снова наберутся прежней силы! Я хочу видеть солнце в небе ещё раз, Пока глаза его тепла не позабыли… Давай уснём опять и будет соловей Издалека нам песни петь и сказки-были… Давай уснём… Ты моё сердце лаской грей Пока мы оба в этом утре не остыли…

Мой идеальный враг, трясутся твои руки, Зарядом в револьвер проходит импульс в мозг. Мой идеальный враг, встречай свои разлуки, Скорее наводи порядок, глянец, лоск... Быть может, ты боишься, и незачем в угоду Каким-то тайным силам меня в себе ломать? Я знаю твою сущность и тайную природу, Я знаю, как пугать тебя и как с тобой играть... Коварство правит, каюсь, лукаво улыбаюсь, Но кто сейчас за душу не возымеет грех?.. Мой идеальный враг, в тебе я размножаюсь, Я множу своё войско во славу для утех! Я дестабилизую, разрушу твой фундамент. О, не разочаруй меня, и рук не опусти! Мои ножи и скальпели пока не больно ранят... Кончай сопротивляться, гостей скорей впусти! Мой идеальный враг, трясутся, видишь, руки, А я смеюсь неистово в твоей пустой груди. Ещё придётся плакать, познать реальность муки, Так что не смей кричать мне: "Уйди скорей, уйди!" Храни меня и дальше...

Тихий берег реки обруч лунный Обрамляет тревожными льдами Отражается в водах чугунных Плеском рыбы и волчьими снами. Освещает по полночи норы, Залезает в берлоги медвежьи. Он растит, с зимней стужею споря, Под сугробом прекрасный подснежник. Он серпом улыбается хитро, Между звёзд кружит танцы лихие И лучом своим, тонким, как бритва, Рассекает любые стихии. Не помеха ему дождь и вьюга, А туманы – так просто отрада! Осень – верная сердцу подруга Не пугает его листопадом. Он живёт здесь, как светлый отшельник, Озаряя тропинки, дороги, Старый клён, дуб ветвистый и ельник, Чтоб мои не запутались ноги Меж путей во тьме страшной, дремучей. Выйду я на свет белый из чащи, И увижу, как выйдет из тучи Лунный обруч с улыбкой блестящей.

Лепя твой остов, придавая форму глине, Я думал – нужно ли для сердца сделать брешь? Мой друг-учитель подсказал спокойно: «Режь» И я в груди сырой, в твердеющей ложбине Взрастил невзрачное, нелепое тепло, Укрыл руками, пульс вводя в его пределы… В моём творенье мастаки не разглядели, Как стало разом в мастерской тёмной светло. Когда с рассветом ожила, всё ясно стало, Я полюбил, едва в глаза твои взглянув, Твой новый запах – запах плоти чуть вдохнув, Мне мира целого так оказалось мало!.. Дева из глины – плод фантазий и труда, Моя любимая, невеста, моя слабость… Я испытал такой восторг, такую радость, Когда ты тихо мне сказала своё «Да»! Лепя твой остов, придавая форму глине, Я и не мыслил, что ты станешь так важна, Я и не знал, что можешь быть настоль нужна. В любви увяз я, как в болотистой трясине…

Вздымает тень готический собор Над площадью пустынной в старой Праге, Где временем заполнены овраги, Где эхо превращает голос в хор… Спокойствие уснувших королей Таинственные замки охраняют, В себе томят покой и не меняют Устоев, мастеров, учителей. Веками пишет Город свои знаки, И будто шепчет мне: «Вернись! Вернись!» Ты жди меня ещё, прошу, дождись, Затерянный в рассветном полумраке…

Я распята бесстрастной рукой Между злом и добром твоей тени. Истлевающий зыбкий покой Отдал место тоске и сомненьям… Сердце трепетно бьётся о клеть Птицей маленькой, голубем сизым, Но не может уже полететь К поднебесным старинным карнизам. Я устала жить мерзкой игрой, Душу склеивать каждый раз снова. Твоих мантий классический крой Мнётся в тёмных ручьях моей крови. Я распята фальшивкой-мечтой В бездне хаоса, в дыме дрожащем. Я устала всего лишь быть той, Что не знает тебя настоящим…

Я помню, в одной старенькой лавчонке, (тогда мне было, может, восемь лет), Старьёвщик для шальной малой девчонки Собрал стеклянных роз большой букет… И не было предела счастью дщери, Державшей неживые лепестки, Литые из несладкой карамели, Не вядшие, природе вопреки… Теперь смотрю на них не без ухмылки – Им суждено жить дольше, чем мой век. Они стоят в пустой битой бутылке, А пыль на них лежит, как хрупкий снег… Когда-то символ жизни был мне важен, А ныне – просто память, сувенир… Пусть будут эти розы моим стражем Пока я не покину бренный мир.

В полумраке дождя, себе глядя в глаза, Я шептал имена и проклятья, Мерил маски, костюмы и платья, Но мой взор застилала слеза… Я согласно кивал своим бледным теням: «Да, я глуп, да, я слеп и беспечен, Забывал, что я бренен, не вечен, Пока шёл по холодным камням… Я не видел ни зорь, ни закатных светил, Я не ведал свободы и воли, Я нёс Боль, и она была ролью, Она раной была, что я сам бередил…» В полумраке дождя, в серой дымке небес Всё страдал, погибая от скуки – Одиночество стало мне мукой И я в нём, словно призрак, исчез…

По кокаиновым дорожкам кровотока Влачится медленно, сгибаясь пополам, Мой принц, изведавший все таинства порока, Печать сургучную приставивший к губам. Безмолвный воин декаданса в белой маске Несёт в руках и под плащом шприцы чудес, Дрожа от режущего слух пустого лязга – От крика дьявольского ангельских небес. «О, помоги исчезнуть прочь из плоти бренной, Я не хочу нести сей гнёт! Мой остов слаб И ноша, равная по тяжести Вселенной, Не для меня» - мечтал иглы и шприца раб. Как опиат сильнейший, бьёт по стенкам мозга Дождь громогласный с изуверской быстротой, По коже хлещет, словно огненная розга, И всё ж идёт вперёд упрямо демон мой… По кокаиновым дорожкам кровотока, Сон наркотический в карманах сберегая, Ступает жертва своих фобий и тревоги, Желая пасть скорей за скол земного края.

Детской искренней улыбкой Прикоснётся к коже луч, Пробиваясь между зыбких Грозовых белёсых туч И весенним ветром свежим Унесётся вдаль тоска. Заполняет влагой бреши Дождь асфальтного песка. «Полетишь со мною в лето?» – Тихо спросит милый Кай. Поцелуй ему ответом… «Никогда не отпускай И дари тепло ладоней. Видишь – ранняя весна, Всё в её сиянье тонет, Будто в волнах полусна… Не теряй меня напрасно, Улыбайся небесам! Посмотри – любовь прекрасна, Если ею дышишь сам». Детской радостью открытой Дарят свет твои глаза. Пальцы каплями увиты… Смех. Весенняя гроза.

В соавторстве с Мёртвыми Птицами © Это больше похоже на нас – Жить и думать, что это приказ, Улыбаться бессмыслице фраз, А когда умирать придёт час, Никому ничего не сказать. Молчать дальше. Привыкли молчать, На стекле следы губ изучать, Колыбель сна и страха качать. Лунным светом вязать нить судьбы, Выдыхать в мороз пара клубы… Мы забыли, кем стать бы могли До того, как на дно залегли. Это больше похоже на блеф – Свет покинул, совсем оскудев, Нас с тобой...

Я боюсь, но боюсь редко. Обними же меня Крепко. Снова рук твоих тёплая клетка В ней решётка – стеной. Я останусь с тобой вечно, Я не как они, Я не свечка. Я горю и теплом своим грею Нетронутым, Ладонями. А вода моя с привкусом старости, Вкусом крови ржавеющей. Мало мне Просто быть. Быть с Тобой – другой удел. У тебя тоже есть. Свой предел. Не дойдём до него, не кончимся, Даже, если от слов Скорчимся. Разогнемся, и будет статными, Но не статуи. Ноги ватные. Упаду к тебе в объятия. Поцелуй же меня, Сними проклятие. Снова рук твоих клетка славная Все растопит льды волнами Плавными. Быть с тобою мне – самое главное.

Прощай, моя последняя любовь!.. Прощай, другого шанса впредь не будет. Надеюсь, что не встречу тебя вновь И сердце о тебе навек забудет!.. Нам время показало, кто не прав, И не поможет мыльная верёвка, И не поможет чай из сбора трав – Какая-то нелепая издёвка! Мы шли по краю все эти года, Нас пламя непокорное сжигало И накрывала мёртвая вода, - Всё это наши чувства разрушало. Расставило нас время по местам – Мне не с тобою быть, как видно, рядом. В последний раз к твоим сухим губам Притронусь и умру от силы яда… Прощай, моя последняя любовь! Мне без тебя не жить, пусть видят судьи. Быть может, я и встречу тебя вновь, Но шанса нам другого впредь не будет.

Разбуди меня поцелуем Нежным, сладким, горячим, долгим… Мы руками в тумане рисуем, Вышиваем на коже иголкой Волны странных причудливых линий, Обретающих в недрах сознанья Свои чёткие маски-личины, Крылья белые – свет меж тумана… Разбуди меня солнечным утром И заставь снова верить улыбкам… Я хочу быть счастливым и мудрым, Научиться не делать ошибки. Разбуди меня, дай мне напиться Той живительной влагой пьянящей, Что скрывают от взора ресницы Твоих глаз, мою душу манящих, Дай мне жизни… Хоть искорку снега! Я согрею её на ладони… Был я призраком, стал – человеком, И разбужен тобой…и спокоен…

Я не могу уснуть, пока тебя нет рядом, Пока не слышу голос твой средь тишины. Ты – моя тайная волшебная наяда, Как жаль, что встречи наяву мы лишены. Ты – моя муза, мой цветок сплошных иллюзий И бред, и сон – ты моя жизнь, мой опиат. Я не хочу во власти быть ничьих укусов, Лишь ты вампир мой, а я – вечный жалкий раб. Я не могу уснуть, и разум на исходе, Пропала ты, где, подскажи, теперь искать?! Я погибаю в мрачных чар водовороте И не хочу ни звать, ни плакать, ни кричать…

Ты так любишь со мной просто говорить, Словно я из рук тебя не покормила. Улыбаюсь мило. Капли в паутине Не могу никак в мечтах своих забыть. И как знать, я буду добрым словом звать Все твои дела, учения, сраженья, А сейчас ложись тихонько рядом спать На мои, листвой прикрытые, колени. Выпью два, и буду шелестеть едва, Голос смешивая с ветром и прибоем. Ты так любишь говорить со мной о снах. Да, мне нравится, когда нас в мире двое

Мой тотем – чёрный волк-одиночка, Что рычит на опасность и ложь. Под прозрачной туманной сорочкой Пробежала холодная дрожь. И в болоте таит тёмный вечер Скользкий камень для раненых ног. Оцарапаю голые плечи, Сдавит болью терновый венок. Прокрадусь под луной к самой чаще, Где таятся сны диких зверей. На губах кровь становится слаще, А дыхание в лёгких быстрей. Обращусь я в клыкастую стаю Злых, тоскливых собачьих теней И под утро в болоте растаю, Среди скользких лукавых камней.

Она стряхнула штукатурку со своих рыжих волос… Воздух дрожал от пустоты. Воздух дрожал в глазах от слёз. Дышали за окном мосты Метаном из гнилых желёз. Она хотела жить на «ты» С тем, кто сюда её привёз. Она хотела вермут пить, что по его стекал щекам. Волнами гладить валуны и гальку тихим берегам. Жаль, что лицо седой луны Принадлежало облакам. Её мечты обречены Всю жизнь сидеть по закромам. Она гуляла, чуть касаясь плечом осыпавшихся стен… Что получить она желала, свободу дав душе, взамен? Всю жизнь она собой являла Однообразность перемен. В руках терялась дрожь бокала. Сжимались губы в цикламен. Играли тени на окне, из мрака тихо донеслось – Под такт назойливой мазурки менялись пары чёрных роз. Быстро ступала к переулку, Где всё безвременьем сплелось, Она стряхнула штукатурку Со своих рыжих волос…

Расскажи, коли не устаканилось Всё что нравилось, всё, что так ладилось. Расскажи, почему маялась, Укрывалась всегда саваном? “Я ль не мёртвая, я ль не вечная? Что стряслось, что так затуманилось Небо чистое с солнцем беспечное Расцарапалось, кровью изранилось.” Кто теперь видит пропасть, кто – сны свои? Объясни, просто пальцем указанным, Может, линии недопунктирные Были черчены нами напрасно?.. Ты одетая в бархат, я чувствую, Отчего же тебе так пусто-то!? А в глазах снова искры-льдиночки. Кожа бледная. Мать: «Ни кровиночки!» Успокой своё сердце не обухом, Рыжий плен волос – снова ворохом. Я люблю, когда ты улыбаешься И слова не бросаешь в пыл порохом. Расскажи, коли я не помощница, Всё, что делала в руки неверные И играла с бездумными нервами. Расскажи – расскажи – расскажи.

Порою листьев, пожелтевших и летящих На крыльях ветра в серо-плачущую даль, Мне снился кто-то, так же мирно спящий, Укрытый в светлую воздушную вуаль. Я в снах своих бродил по заводям болотным Вместе с друзьями, чьих не видел раньше лиц. Им говорил о том, как пил в растворе водном Солёный сок с твоих взволнованных ресниц. Бокал заполнил до краёв терпким закатом, Чтоб смаковать его в устах осенним днём, И солнце огненное золотым дукатом Топил вином, чтоб самому ютиться в нём. Порою листьев, пожелтевших и искрящих, В лучах, растёкшейся по памяти мечты, Мне снилась ты и голос, в темноту кричащий О вечной жизни и изгнанье красоты.