*** Привычно опираясь на раба, Я шёл домой, изрядно отобедав. Раб был студент-араб, и полная арба С наложницами громыхала следом. «В вине есть то, чего, к примеру, нет В горохе, породителе иллюзий. Концы песчинок и концы планет Гармония затягивает в узел, Чтоб человек не распадался зря, Недостижимость выставив пределом; Цивилизации чтоб новая заря Его застала бдительным и целым». Так рассуждая — лишь в одном вершке,— Я истину узрел в тот вечер, друг мой! Она б была моей…Когда б не дух мой, Мятущийся, как драный кот в мешке. То поднимаясь вверх, то падая, как лист, Дух сделался весельем одержимый, Он рвался прочь, с желудка содержимым. Я всё изверг…И — хоть не пессимист,— Но пал бы враз на землю недвижимым, Когда б не раб, прекрасный программист.

*** февраль скучающим матросом нащупает ногою землю и будет день как сало розов и вечер словно деньги зелен над золотистым земснарядом нарядный ангел закружится и счастья взмах настолько рядом что житься хочется и житься и снов отряхивая перья впивая стойкий воздух сладко толпой влетать в ночные двери на фаэтоновых крылатках где чешут цепкие цыгане свои гортанные гитары и с Арарата арэмяне коньяк торгуют и цыгары где ни к кому не прикасаясь скачи на сволочной пружинке раскачиваясь улыбаясь и тая наподобье льдинки (как верха слово — надышись ним как низа музыка — измерьте) в ладони выдуманной жизни и жизнь выдуманной смерти.

*** Он озирается поласковевшим взором У приходимцев сгладились бока Его подруга стойку трёт прибором Никто не собирается пока… Четыре друга с клювами фламинго По-дружески с него снимают мзду Не уходи, побудь со мной, амиго, Ещё раз спой нам про твою звезду. Растут тюльпаны на ковре и двести Сойдёт за сто или за пятьдесят За пять секунд, пока с тобой здесь вместе Я превратился в трое поросят За стойкой плачет Плачидо Доминго — О, распусти сознания узлы! В стакане тает голубая льдинка И на запястьях — цепи из золы.

Чем бы мы были без Добрых Женщин когда они приходят раздвигая нам грудь руками когда они смотрят и как они смотрят и что они видят они отдают нам свои глаза и мы видим себя их глазами и тогда мы прекрасны и тогда мы— мы и мы теряем себя но ощущаем себя — их руками и мгновение длится и под веками — сон и река Чем бы мы были без добрых женщин когда те уходят забирая с собою всё своё всё добытое вместе — и реку и сон жизни реку и сон нам оставив слова бесполезно повисшие фразы и случайно забытый осеннего неба клочок О! чем бы мы были без женщин чем бы мы были, оставаясь только собой?

В.З. Грех одинокому человеку кушать рыбу; Под сладким мясом коварно таятся Отравленные кишки и острые кости, Каковые испортят кровь и поранят горло. Что же толку махать руками и звать на помощь,— Если ты одинок — кто тебе поможет? А вот состоящий в браке — иное дело; Если с ним недоброе приключится, То супруга тотчас же прибежит и окажет помощь, Ловко ударив ему коленом в спину. Так что лучше женись, мой друг, и ни о чём не думай, Если ты и вправду настолько до рыбы лаком.

Прогорклая моча комедианта Торопит к морю полчища мышей Как рыцарь — конь выходит из серванта И вата из директорских ушей На деревце — ничем не хуже снега! Скрипит воображения телега На психику влияя малышей. А свет!

* …А бывает нередко и так: способ исследования выступает одновременно предметом исследования В этом случае получаемый результат определяет сонм субъективных причин — во-первых; во-вторых-же те-же причины будучи здержаны формой позволяют нам плавать — в них и в ней,— как плавает окурок в форме содержания ночного горшка. Следующим определяющим фактором является Время. Но об этом говорено достаточно многотомно так что отпадает всякое желание тормозиться на этом вопросе дабы не сделать его и так затемнённый смысл ещё более тёмным. Теперь перейдём к наиболее интересующему нас аспекту. Понятное дело что речь здесь пойдёт о чём-то не весьма вразумительном как например морское катанье под парусом под луной под покровом тайны под шофе под воздействием опиатов etc.