Кабы жить, чтобы жалеть было не о чем (вдруг взяла и перетёрлась вожжа), Я бы всякие приятные мелочи Променял на просто так полежать И, лениво теребя гениталии Среди пуфиков духовных вершин, Всё что пИсал и писАл гениального, Не для Славы повторил - для души! Прежде мучимый желаньями тайными, Но отныне холя всякий каприз, Я блистал бы в каждой ноте октавами, Неохотно повторяясь на бис, В мизансценах современной мистерии Скромным гением воздушно следя, Я бы пел об этом лучшим из теноров Не для записи, а так - для себя. Опьяняя вдохновением голову, Чтоб на холст, как на живое, легло, Я бы женщин рисовал только голыми В разных позах и без острых углов. В назидание мазилам неискренним, Подражающим во всём голубям, Я мешал бы в краски памяти искорки Не для публики, а просто любя. Только вот по предыдущему опыту Что-то рваться той вожже не велит, Хрен куда отсюда дёрнешься тёпленьким, А с консервы спрос и так невелик.

Когда, теперь уже не важно, За что, теперь уже не суть… Я самомнением вальяжным Сам подведён под самосуд Без прокуроров и присяжных, И сам готов себя распять. Прощай, моя косая сажень В районе точки номер пять! Несправедливо и обидно Себе же чувством по мордам - Прощай, гусарское либидо В районе чакры номер два! Укол на завтрак, бром на ужин, В обед таблеток и не счесть. Прощайте, братья по оружью И по палате номер шесть! Жизнь раскололась словно блюдце На два осколка янь и инь - Не будет утренних поллюций После «Плейбоя» за юинь. Натужно ноет левый бицепс В антагонизме с кулаком. Я в гардеробщицу влюбился, Но… обломился с номерком!

ты мне прости неосторожность фраз в контексте необдуманных поступков а Бог простит за всё ещё не раз и сам обиды перемелет в ступке простит мне каждый похотливый стон и даже дерзость в плотском восхищеньи молиться на тебя на рождество и пить с твоих ладоней на крещенье есть в отношеньях Господа с людьми какая-то возвышенная странность и Он простит что я тебя любил так что ему и капли не осталось

Сколько лет на ярмарке площадной (не считая пальцы растопырь) Табуны облупленных лошадок Круг за кругом забивали в пыль И идейных, и героев тыла, Тех, кто «до» и тех, кто «после» сел - Нас с горшка по шляпки закрутила В крышку гроба эта карусель. Но тогда, в краснознаменье славном, Для еще безмозглой детворы Карусельщик не был самым главным - Он лишь проворачивал валы Коммунальной бытности и зорко За порядком наблюдал потом - Чтобы лето пахло газировкой, А зимой за домом был каток. Дворничьих, почти не обрусевших, Четверых сопливых татарчат, Как и лихоборских, карусельщик Без разбора так же привечал. В вечном дефиците изобилий На покушать и других забав, Все мы одинаково любили Липкий вкус ирисок на зубах. Прятались пугливо в коридоре, Если отловив, но не того, Вытирал хохлу татарин-дворник С подбородка сопли рукавом, Но особой не считали шкодой Своровать в коптёрке солидол Для того, чтоб старый ржавый «школьник» Стал «орлёнком» с кожаным седлом.

Бес в ребро и седина в висок - Сын ошибок многотрудных - опыт, Мы уже не писаем в песок И у батарей не греем попы. Нам и их тепло уже не впрок, И никто из сверстников ершистых Не подаст руки через порог И здоровьем клясться не решится. Всякий раз, как яд на посошок, Принимая от любимых смету, Мы не верим клятвам нагишом, А скорее цифрам и приметам. И, в петлю свивая нервов жгут, Мёртвых не браним за мягкотелость, Потому что нас нигде не ждут Как когда-то… Как бы нам хотелось…

По всему видать, мужчины Не секут в таких вещах… Ядовитой чертовщины Обкурившись натощак, Белый свет грудями застил Самозваных ведьм отряд. Боже ж мой, какие страсти В этих ёмкостях кипят!!! Сколько лирики гундосой Ими вбито в профицит И словарного поноса Зарифмовано в столбцы, Сколько фитнес-перегрузок Пережито (поделом) Чтоб раскормленный огузок Водрузить на помело. Колдовских обрядов крыша На загривках тяжела - Пахнет серой из подмышек Пополам с Мажи Нуар, Но, играя не в бирюльки, Попыхтят, а там, глядишь, Куцым хвостиком в кастрюльке Забодяжит чёртик стиш.

ФИЗИКА. Сегодня, под копирку со вчера - В горшке - всё так же, в блюдечке - всё тоже, Когда хозяйка пьёт по вечерам Коту обычно ужин не положен, Коту охота на луну завыть Или хотя бы просто сделать пакость И способом квадратно-гнездовым Нагадить под её любимый кактус. Но за пристрастье к юморным вещам Хозяйка может, если будет трезвой, Свезти к ветеринару и – прощай, Сиамочка из третьего подъезда. Предзимней ночью затопив глаза, Осталось только пролитую жидкость С её коленок тощих облизать. Похоже вечер снова не сложился. ЛИРИКА С лужицами глаз, как на иконе, В пыльном чреве комнаты пустой Кошка греет попой подоконник, Обернувшись шерстяным хвостом. И мяукнуть ей на то, что вечер В чьём-то ожидании протух, Просто кошки знают всё про вечность, Но не говорят об этом вслух.

С черенка радея о прекрасном И имея чёткий эталон, Я бы мог быть кактусом в пампасах С жизнеутверждающим стволом. Я бы и в отечественных недрах, С молодых сучков интеллигент, Мог быть кипарисом или кедром Колоситься шишками в тайге. Мог бы, корневищами не ёкнув, Баобабом бабе стать любой, Но… пророс у мавзолея ёлкой, Да еще к тому же голубой. ...И ПРО СОБАЧКУ Я на новогоднюю получку Плюс еще заначку с левых дел Подарил бы ей собачку. Сучку... Только нафига мне в доме две?

Не исполнитель серенад, Не пастырь хлебного прихода, Меня не выдвинут в сенат Со скромной справкой о доходах. Я, сорок с лишним лет прожив, Не смог тебе душой и телом Взаимовыгодно служить… Да и не очень-то хотелось. Я, сорок с лишним лет прождав С сыновней кротостью, в итоге Натёр мозоли о наждак Твоей сермяжной безнадёги И узаконенных простав В честь постоянных компромиссов Родным тебе так и не став… Да и не очень-то стремился. Но ты простишь наверняка Мне эту россыпь слов не в кассу - Простишь, немытая в веках Страна господ и контрафакса, Рассадник страха и ментов Закамуфлированных в серость. А я к прощенью не готов… Да и не очень-то хотелось.

Пока изящный стиль не огрубел еще, Но это дело вскоре предстоит, - Вопрос о поэтическом убежище Насущно так и выпукло стоит. Мне Букера давать не обязательно И нефиг собирать Колонный Зал, А взяли бы меня в Союз писателей Глядишь, я и писать бы завязал. Я б раз в полгода выступал по телеку И благородно на виду старел В красивом кабинете важным Терехом С портретами поэтов на столе. Меня бы звали, как и их, по отчеству За мой талант, а не за звон монет, И секретарша из поклонниц творчества Мне по утрам бы делала чаёк. Уж я бы охранил от лап иудиных Изящной речи хрупкий антураж… Ну, а пока - ни дня без словоблудия - Пакую в строки творческий багаж.

Побузили на чужбине славно, Помахали кулаками всласть, Так что не кручинься, Ярославна, Жив-здоров твой непутёвый князь, Пьянствует с дружиной на границе, Чтобы в драке быть с похмелья злей, А потом распишут летописцы, Как они ввалили звездюлей Супостату, и дурные вести Ведьмы овдовевшие, всплакнув, Разнесут по басурманским весям В словесах о мужнином полку. А тебе, чтоб записаться примой В рейтинг исторических теней, Стоит лишь прилюдно с кислой миной Постоять на крепостной стене.

В заключении беглый росчерк - «Прибыл-убыл» и пара дат… Так, наверное, было проще Ведь простить – не купить-продать. Торговаться смешно и поздно, Ставки сделаны вне игры, Мы сверяем по разным звёздам Горький выдох и вдох навзрыд, Мы кривим не в улыбках губы И звучим не в один минор, Расписавшие «прибыл-убыл» В осень между тобой и мной, Разметавшие порознь тени Каждый правый на свой матрас - Жизнь устроится… без истерик, Без проблем и уже без нас.

Чем так убиваться и калечиться, Языком созвучья теребя, Я бы говорил до бесконечности О тебе, с тобой и про тебя. Чем марать сонетами и одами Грязные холсты отхожих мест, Я б зацеловал тебя до одури В эти руки, ноги и окрест. И уж лучше, чем в слогах возиться и Рифмами скупыми мельтешить Я б любил тебя во всех позициях Под «спокойной ночи, малыши», Так чтоб не хватило места осени В желтой гриве на прямой пробор, Только…. Ты меня намедни бросила Через мой же собственный прибор.

За завтраком ты громко говоришь, И, вяло ковыряясь в теплых яствах, Я перманентно не хочу в Париж С присущим домоседу постоянством. Но, выметая мусор из избы, Звучит твой голос, как горох об стену, И не понять мне, что я там забыл - В непитьевых разливах мутной Сены. Ты за обедом рот не напрягай, Ведь мне известно без оральных практик - Никто меня не ждёт на Пляс Пигаль, Чтоб прогулять в Булонском лесопарке. Давай, окончив ужин тет-а-тет, Зажжем торшер и с прытью стародавней Я постелю на койку мягкий плед С уже потёртым нами Нотр-Дамом.

голубые якоря леонид терех Расписав когда-то кожу В голубые якоря, Сколько лет уже, Серёжа, Мы живём нараскоряк, - Ни себе не капитаны, Ни другим - примерный стаж, - С китобоя на стаканы Пересевший экипаж. И росли не у параши - Где сваляли дурака, Что на водке сколько наших Споловинили срока? Что ж нас время так корёжит, По нулям сливая счёт, Не гони волну, Серёжа, Мы ведь выгребем еще, Мы еще по сходням скользким Ловко нА верх побежим, И нательные полоски Разлинуют нашу жизнь На широкие дороги И прогулки не пешком, Ты да я, да мы с Серёгой, Дай мне краба, корешок. А пока мне гнутой ложкой Одному черпать моря, Потому что друг-Серёжка Голубые якоря Уронил с пропитых лоций И вчера пошел ко дну... За двоих теперь придётся Оставаться на плаву.

Мой сизый ангел скучен и заплакан. Почисти клюв, Пернатый, и не ной - Живут же люди на одну зарплату, В одной халупе и с одной женой, Беременной четвёртым, и не ропщут На несъедобный краснодарский рис И, в списке на бесплатную жилплощадь Перемещаясь перманентно вниз, Не знают ходу от лихих прихватов Ни в монастырь, ни просто по блядям. А мы с тобой всю жизнь на съёмных хатах - Маши крылом куда глаза глядят, Кромсай свободу на ломти семестров - Экзамен телу и зачёт душе, Ведь для тебя всегда найдётся место На жердочках моих карандашей…

В рюмке водки утопилась муха… Знать и русским мухам в их стезях Точно так же муторно и тухло, Что не пить практически нельзя. А запить – лиха беда начало, Выгребать не хватит весел, но Даже если после откачают, Захлебнёшься собственной слюной И блевотой в измождённой глотке, Подойдя к открытому окну. Муха утопилась в рюмке водки А могла ведь в небо упорхнуть…

Я вернусь в один из понедельников, Как в кино про правильных мужчин… Накачаю колесо у велика И, одну штанину засучив, Для души, в которой где ни попадя На дыре еще одна дыра, Прокачу на раме круглопопую Дурочку с соседнего двора. Лучше быть при деле и пригожим, чем Бонвиваном, битым молью лет… Обстругаю из дощечки ножичком Новую задвижку в туалет, Попрошу, чтоб полила на плечи мне Дурочка колодезной водой, Ну и, может, водки выпьем вечером – Между делом вроде, заодно. Сколько жизни запропало пропадом, Разгоняя времени рыдван… Хочешь, я останусь, круглопопая, Ну, на день еще или на два Слизывать со щёк твоих заплаканных Эликсира юности дюшес, И, глядишь, затянутся заплатами Дырочки в растрёпанной душе.

Давным-давно уже всё сказано, Вопрос изучен от и до, И виноватые наказаны Крушеньем принципов и догм. Все умозрения не стоили И сотой доли тех потуг. О роли личности в истории И пьяной лавочки в быту До дна исчерпана полемика. Пьют с шоколадом под лимон Коньяк армянский академики, Бухает водку гегемон, Употребляют и военные, И бизнесмены и бомжи, Так дело ведь обыкновенное - И в жопе надо как-то жить. *** За стеной сосед гуляет, сука, (слышно аж, как рюмками звенит) Сам-то я, считай, вторые сутки Как решил за воротник ни-ни, Потому как эти трали-вали Явно провоцируют кирдык… А сосед по новой заливает, (слышно аж, как глыкает кадык). И небось культурно отдыхает, Оттопырить пальчик не претит, В самый раз пойти начистить харю, Провокатор, мать его ети, Летчик-испытатель силы воли, Ох, и высоко ж ему лететь.… Вон теперь яичницу готовит (слышно аж шкворчанье на плите). Тут в кастрюле на закуску плесень, А у них вторая смена блюд, Как там у Высоцкого-то в песне - Типа «куры денег не клюют»,

На всё про всё чужая власть, Неправый суд и божья милость. Жизнь, как ни странно, удалась, Но жить её не получилось. В сусальной чувственности грёз То ангел мой - меня хранитель - Был перманентно нетверёз, То сам я слыл, вплетая нити Безумных правил в косы лжи, Покорным служкой бренной страсти. А ну-ка, зеркальце, скажи, Что этих глупостей прекрасней И чем еще оправдан риск Недокомандовать парадом? Давай же, зеркальце, колись На миллионы гранул правды (не выдаст Бог, свинья не съест), Чтоб образ, вышедший из моды, Во глубине отхожих мест Не отразился квазимодой.