Я… Имя твое выложу – Белым снегом, Прямо на сером городе, Среди труб… Ты… Январями взмываешь в небо, В стылое небо, Столь для тебя я груб… Ты… Взмах снежинок-ресничек тонких, Только лишь взмах, И буря гудит в груди! Я…. Стал обычным земным подонком… И не летаю, Ты уж меня прости! Холодом Тронута кромка леса, Месяц январь Очертил возле солнца круг… Ветер весёлый Для снежной моей принцессы, Мне же – земля. Я твой верный, Ползучий, Друг.

Помнишь, как когда-то дождь безликий Осыпался по сырым ветвям? Нынче киноварь рекламных бликов Жжёт асфальт.. так много тут реклам! Всё сверкает. Даже дождь на службе Творчеству рекламных сволочей, И горит, горит в усталых лужах Желчный вечер в тысячу свечей. Нет. Не приезжай. Чего же боле? Ярок свет, да только это – тьма, И лечу ее я алкоголем, Чтоб не выжить вовсе из ума. Знаешь, время не воротишь криком. Не согнёшь спираль его в дугу. Оставайся лучше в Мозамбике, Я ж – в тайгу, наверное, сбегу, Отлежусь. Иль сдохну там, на воле, Только – сам! Ты слышишь? Только – сам! Там, где дождь течет прозрачной болью По живым и ласковым ветвям.

Вечер с привкусом горчащих сигарет Источает перчинку печали. Чалый ветер ветви обручает, Чуть дыша, души в себе не чая… Коротаем время чашкой чая, Истончая лунный силуэт. Тут весна танцует менуэт, Зов кларнета в ветре различая. Неохотно, будто бы скучая, Наши души пристально сличает Вечер с привкусом горчащих сигарет…

Знаешь, Это, наверное, здорово: В стылых лужах Ловить перелётную синь, Что невесть каким чудом Живёт в этом городе. Это здорово, правда. Откормленным боровом С крыши солнце сжирает Текучие бороды, Город тает и ластится. Только пингвин В зоопарке мечтает Об утреннем холоде, О зиме, Что царила вчера В этом городе, Мёрзлой рыбе И блёклом сиянии Льдин… Он – пингвин. В этом городе – Только один, Права нет у него На погоду над городом, Не прельщает его Перелётная синь… Он бы сам улетел В край нетающих Льдин: Крылья в стороны, С клювом раскрытым, Пингвин Как на паперти, Холода просит, Один. Он, конечно, один. Кто ещё просит холода? Совершенно один… Ах, пингвин ты, Пингвин…

Россия – не изнежена, И – никуда не деться! На перекрестках – беженки, Торгующие детством. Укутанные шалями, Не по размеру боты, Морозами ужалены – Такая вот работа… У попрошаек маленьких, Снующих меж машин, Одна мечта – про валенки Для мерзнущей души…

Над полями, невозможно белыми, Растрепались клочья облаков... Боже мой, да что это я делаю? Еду к чужакам от чужаков! Мимо - степи, голые, как пупсики, Проплывают холодно и зря Лишь ковыль топорщит в небо усики, Чуть прикрытый снегом января И тихонько стонет В этом стоне же - Столько ласки, что не страшен ад! Но стихи, пришедшие в Воронеже, Не текут со мною в Волгоград... В этой трассе, синей от молчания, В сигаретном сереньком дыму Растворяю я свое отчаянье И негромко жалуюсь.

Небо вдруг оказалось где-то далеко под ногами и Тимоти громко чертыхнулся, падая с утоптанной тропинки в заботливо перемешанную, серую грязь обочины. Единственный прилично выглядевший костюм путешественника мгновенно впитал жидкость и превратился в дурно пахнущую тряпку; почва обочины оказалась обильно снабженной какими-то удобрениями. - Простите меня, землянин! Я совершенно не хотел сталкивать вас с дороги - просто я очень спешил на свидание со своей девушкой - донеслось из автопереводчика. Молодой гриб, только-только начавший приобретать признаки мужского пола, виновато нагнулся к Тимоти, расставив поудобнее белые, еще не окрепшие щупальца псевдогрибницы. - Чтоб тебя... - начал было Тимоти, но вовремя взял себя в руки: ссориться с обитателями этой планеты вовсе не входило в его планы. Вроде бы и не были злопамятными эти грибы, но, по некоторым сведениям, и чувство собственного достоинства, и тюрьмы у них имелись. - Давайте, я помогу вам подняться - гриб выглядел явно смущенным.

Я прощаюсь с тобой... Непокорную горечь тумана Наливаю в граненый, Омытый ветрами стакан Значит, будет покой... Это так непонятно и странно! Значит, ветер соленый Не высветит мне Магадан... Значит, будет сентябрь, Шелестящий подошвами листьев, Значит, будет зима Колыхаться в полярном бреду... Значит, буду не я Сквозь пургу пробиваться неистово?.. Жаль, не я... Я с ума От познанья такого сойду.