Мир новостроек сжал и придавил ее. Жесткими прямыми он отсек всю лирику сложных форм жизни, установив единственно правильные подходы -поперек всего. Поперек тощих тропинок, садов с кустами вишни(все одно ягода на Урале не вызревает), поперек полета глупых птиц, как социализм против всех человеческих инстинктов, веками напрягавших душу, уществование которой, правда, ставили под сомнение те три дядьки, чьи усы свисали с огромных портретов, что висели у бабушки в задней половине избы; в передней же, как и положено, в правом углу грустно темнели из под пыли святые лики... В небо, по прямой, улетали подъемные краны, подтягивая к себе панельные высотки. Ни один этаж не заленился, не задумался - стоит ли расти вверх и потому не вывалился из стройно торопящейся вверх серой этажерки. Земля вокруг болела, из развороченных боков ее торчали трубы, арматура, корни деревьев раскоряченно взывали о помощи. Сочувствовать было некогда.

Ее тянуло к гаражам. Ржавчина магнитными дырами проступала сквозь облупившуюся краску и притягивала сердце. Разливалась по онемевшим от прилива сил рукам, заставляла ноги изменить направление пути. Оглушенная среди городской сутолоки, гама новостроек, и проходящей тут же дороги, шла она к гаражам. Расположенные во дворах новостроек длинной цепью, выглядывали они углами, вкривь и вкось раскорячившись между двух отвесных стен брежневских высоток. Своей кривизной и незапланированностью словно посылали знак: - Мы как ты, мы неправильные и нас тоже не примут в пионеры... На гаражах все становилось настоящим, со вкусом соли и цветом крови. Исчезали пионеры, появлялись пацаны и девки, а также мелюзга и, как ни странно - романтики. О! Это особая каста гаражного населения!