Ответь, прошу, а стоит ли пытаться... Когда уже не тот, что был вчера, Когда ты забываешь просыпаться С асфальта вновь стирая имена? Все решено. И кем - уже не важно. И больше не стремишься никуда. Не фаворит, не аутсайдер даже... А просто так... заблудшая душа. Все решено - давным давно, однажды... Никто не скажет только "что-когда". И двери не откроешь дважды, И кутаешься в снежные меха. Все решено. А что - уже не важно. Ты - загнанная лошадь, ерунда. Не фаворит, не аутсайдер даже... Быть может, эти двери для тебя?

В твоих глазах немой вопрос. В моих глазах немой ответ. И слово «нет» на слово «свет» Меняем… Заметает снег На шатком подвесном мосту Наш первый след, как лист в саду. Наш путь назад сгорит в плену. Меняем… Жди. И я приду. В моих глазах немой вопрос. В твоих глазах немой ответ. Как будто бы различий нет. И снова меньшее из бед Из «линий жизни» на заре Напишешь… на моей руке. И кто-то скажет: «Верь судьбе»… И что-то утренней звезде. Всё зная наперед уже, Напишешь… «Я иду к тебе»...

Не посвящайте мне стихов. Ведь вы меня совсем не знали. И сердце с перебоем кровь Несет по венам вслед нирване. Не посвящайте мне стихов. Так не бывает, чтобы лгали Глаза, хоть взгляд порой жесток, Скрывая нежность за слезами. Не посвящайте мне стихов… Не посвящайте мне стихов. Всё будет так, а не иначе, Не нарисуешь маслом слов, Еще не сказанных ночами. Не посвящайте мне стихов. Не говорите мне слогами Про то, что ночь – всего лишь вдох. Никто не смог дышать лишь снами. Не посвящайте мне стихов…

Вот только вопрос "А тень эта чья?" Возник испокон веков. И чаще бывает: Реальней она, Чем сам ты... Таков урок. И падая в яму, Ты проклял ее За то, что нашла покой... И просто собрав Букет из цветов, Вплела их себе в венок. И ищут друг, Как и всегда, Не люди, а тени в свой срок. Вплетают, Сбивая дыханье, цветок В пьянящий от слов венок.

Не грусти. Все будет иначе, Все не так, как в порванном сне. И кленовый листок "на удачу" Отразится в разбитом окне. Эта осень случайно изранила, Эта осень залечит опять. И заплачет навзрыд листопадами: - Извини, я устала терять. Все иначе. А нам и неведомо, Только эхо развеет слова. - А давай доглядим за прорехами Продолжение странного сна? Не грусти. Все будет иначе, Просто осень надеждой больна. И разбитое зеркало вдребезги - Знак на счастье, наверняка. Эта осень случайно изранила, Эта осень залечит опять. И порвет сонный плен лентой клейкою, Чтоб опять что-то не потерять.

Подобрать бы ключи к сердцу. Или просто взломать двери. Обнимать просто так за плечи. Отражением в глазах: «Верь мне!» Кто-то ждет слепых откровений, По губам прочитает нежность. Заблудилась… и без последствий, Только след на щеках на вечность. Мимоходом проходит месяц. Или больше. Не так и важно. Убиваешь в себе беспечность. Только в небо не тянет дважды. И читаешь опять запоем Про воздушные замки повесть. А по следу лишь волк с воем Вспоминает, как быть собою. Подобрать бы ключи к сердцу. Или просто взломать двери…

Ты не вернешься. Так будет легче. Лучше разбиться, Чем жить, как прежде. Кардиограммы Взлет и паденье Вряд ли прошепчет Вам про сомненья. --- Ты станешь нежной И чуть небрежной, Небо в глазах Отразится надеждой. Имя - не тайна, Но не догадаешься. Станешь собой. Только ль останешься?

Осень. А так хотелось выпить до дна... Боль лепестками роз навсегда заутюжить. Осень - моя отрава. А я - твоя. Только кому, скажи, все это нужно? Осень - моя отрава. Да я не та. Или не тот. Но это уже не важно. Осень. Вполоборота лишь тень твоя Желтыми листьями в сером дожде банально. Осень. А так хотелось выпить до дна... Чувства, надежду и пульс на кончиках пальцев. Осень - моя отрава. А я - твоя. Только кому, скажи, зимой это надо?

И, может, наплюешь на возраст, Когда самой минует тридцать. И девятнадцать - будто мифы Легли на порванный папирус. У незастеленной кровати Так холодно и, впрочем, зыбко. А шрамы - скроются отныне Под маскою из водевиля. Да, впрочем, мне еще не тридцать. И мне ли говорить о жизни... На незастеленной кровати Мне почему-то тесно нынче. Тебе всего лишь девятнадцать, Но остаются шрамы-ширмы. А "Мальборо" горчит полынью... Все оттого, что мне не тридцать...

Я люблю эту осень пьяную, Листья желтые на ветру, Паутину, местами рваную. А за что, никак не пойму. И глотаю стихи «вагонами» Я взахлеб, словно валокордин. Только сердце вновсь перебоями, То взлетает, то падает вниз. Я люблю эту осень пьяную… И, наверное, уж не смогу Разлюбить это пору странную. Но, захочешь, тебе подарю!

Nota Bene. Все так банально. Перепишем все вкось и вкривь. Я, наверно, сегодня нервный, Или просто устал ловить Мотыльков-однодневок бедных, Строить стены, чтоб не простыть. Мне б тепла – угольком по венам. Только, где там, когда не всплыть Много лет. Да, и к черту нервы. Кофе вряд ли продлит года... Только сердце стучится нервно, Все мечтая испить тепла. Nota Bene. Все так банально. Или просто вновь осень пришла. Я хотел бы сказать случайно, Что, наверное, жду тебя…

Запахло чем-то знакомым, Как в детстве далеком мечта. И ломится близкий кто-то В мое понимание сна. Войдите, не заперты двери Для вас, впрочем, как и всегда. А годы летят – скороходы. И нам хватит пальцев едва.

Лебедь белая, Крылья порваны... Не шуми, ее не спугнуть. Я стою один В центре города, Разглядеть пытаясь звезду. А на небе день, А на сердце ночь, Непроглядная серая тьма. Я боюсь опять Потерять тебя, Как однажды уже терял. Лебедь белая, Крылья порваны, Ну, скажи, зачем же я волк... С серой холкой, В снегу блуждающий... И тоскою в глазах больной… Я не лекарь душ, Я совсем другой. Да и как лечить – знает кто? Хочешь, я могу Попытаться вновь... Не спугну... Исцелю теплом.

Небо осеннее с проседью. Постарел за минуту год. Ты казалась когда-то вечностью. Оказалось, наоборот. Прилетела, дождем опоясала, На щеке знак оставив росой. И вернулась вся в шали с заплатами По осенней листве золотой. Избегая вновь слов недосказанных, Прячешь взгляд свой вечерней порой. - Не грусти! Обещает исправиться Эта осень, устав быть одной.

Тише! Шепотом! Не спеша! Так, как будто, мы еще дети! Я останусь с тобой, как тогда, В призрачном позапрошлом веке. Пусть напишут вновь имена, Переврут и ни слова правды. Ты устанешь бояться себя И своих откровений странных. Колыбельная для бунтаря И Степашка с Каркушой на ночь. Я останусь с тобой навсегда, И на ощупь опять вспоминаешь. Тише! Шепотом, как тогда… В пожелтевшей листве на память Мы опять отыщем себя. Просто осень пришла... Знаешь...

Нас так часто за душу цепляют Незнакомцев стихи и дела. Но опять про родных забываем Ненадолго, не навсегда. И, как в калейдоскопе осколки, Миг – и будто другая страна. Мы теряем себя в суматохе Ненадолго, не навсегда. Диким медом какие-то чувства. Только лень разбирать иногда. То, что дни убегут, забываем Ненадолго, не навсегда. Нас так часто за душу цепляют Незнакомцев слова и дела… Только время-песок ускользает. Не вернешь его никогда…

Не обижай пингвинов понапрасну: Все будет просто, будто «дважды два». Рифмованно, но не Экклизиаста… А просто мысли вслух и про себя И «прав не тот, кто прав, а тот, кто счастлив». И ветра в поле ищешь ты не зря. Не обижай пингвинов понапрасну. В мечтах летать не запретит судьба.

На руинах моей души – Хоровод из пожухлых листьев, Заглянувших за край земли. На осколках моей мечты – Капли крови из вены гибкой На запястье – но не цветы. На руинах моей судьбы… На прожилках степной травы – Будто судеб начертан росчерк До последней чужой звезды. На руинах моей судьбы - Имена белым мелом мокрым. Их на ощупь читаем мы На прожилках степной травы…

Над домом твоим заблудилась звезда В тягучем, туманном мареве. Листок под ногами – всего лишь слова, Сгоревшие в утреннем зареве. Священна осенняя мгла для меня И цвет облупившийся – стразами, Как будто дорога и рая врата. Да душу вновь рвет признаньями Над домом твоим заблудилась звезда. Горит, путеводная, ладаном. И манит, бесстыжая, снова меня… И аист на крыше – к счастью ли?

Сквозь строчек плен, как будто слышишь, Читаю старое письмо – и слов не сыщешь – Про то, как кто-то там мечтал, терзался, верил... Он не получит все равно… и почерк нервный. Про то, что было бы потом, когда он – верный – С войны вернулся бы домой. И скромно «первый…» Как дети были бы милы, про Питер – мелко. Наверно, женские мечты. А все же смело… Семнадцать дней* на то, чтоб жить, мечту лелеять… И не узнать, кем дальше быть и что же делать. Как прошлый сон читаю вслух и все не верю… И как, скажите, вышло так?.. «Я все жду встречи!» Поддавшись памяти, «Люблю!» пишу постскриптум. Я получил твое письмо... лишь в Двадцать с лишним...** ----- * Семнадцать дней - имеется ввиду 1917 год ** Двадцать с лишним - т.е. - в XXI веке