Кровавой краской красит свет Рассвет. Сереет небо средь побед И бед, Но почему в глазах Отсвет печали, И облако никак не ищет Гавань. И я, как облако, Гоним попутным ветром, Знакомство коротко, И нет на все ответов. Хоть жизнь устроена, Но нету правды в жизни, Где гавань новая, Куда несет стремнина. Но сердце помнит каждый звук, Отдушин много, И как ясна на небе синь,- Чиста дорога. Твоя поддержка, милый друг, Дороже злата, И, если выпало ходить,- То по канату. За недосказанность в словах Бранить не надо, И, может быть, дождусь наград, Дождусь парада. По омертвелой тишине Идет пехота, И снова жизнь, как на войне, Где моя рота? Капканы сорваны с петель, Едка отрава. И как скрипит в казарме дверь Не слышит мама. Но продолжается полет С попутным ветром, И устремляется вперед Моя планета.

Поднесите дары моря, Принесите дары неба, Ожидание безмерно На исходе дня. Капля точит камень, Море рушит скалы, Искренность обмана Не убавит зла. Время - наважденье, Жизни вдохновенье Даст мне заблужденье, Что была любовь. Но уходят годы, Словно пароходы, С серого перрона Карандашных снов.

Могила лета - ветра заунывье, Его прощальный хохот и злодейство. Какой ни выберешь конец - не самый длинный, А хочется идти по краю света. Из серых красок умбра всех дороже, Ей здесь покрашены холмы и плоскогорья, И лишь отдельные деревья и пригорки В зеленой стынут бахроме узорья. На крыльях ветра рад взлететь над миром, Его окинуть взглядом благосклонным, И разглядеть за окоемом синим Призывный свет огней родного дома.

Полуденная дрема затопила Холмы в дерюге из тоскливой умбры, Они вздымаются, как каменные груди, Земли, плывущей в лучезарной сини. И ветер гладит зачарованно и нежно Соски и родинки и нервно ищет губы. И где-то вдалеке запели трубы, И солнце катится на город безмятежно. Шершавость губ Земли тебя коснулась, В ней ощущаешь ласку материнства, И скрытые прекрасные таинства В твоей душе нечаянно проснулись.

Забыто лето, что несло Шептанье трав и песни. Прекрасней и чудесней Лишь осени вино. Уехал поезд, но летит За ним попутный ветер. За расставаньем встречи Несет локомотив. И в этой жизни мне дано Прекрасное мгновенье, Шальное вдохновенье, Прозрачное кино. Что делать, друг, пришла пора Козырный делать ход, Старинный пароход Увозит семена. И вырастут в стране надежд Деревья наших грез, Под мерный стук колес В цветении одежд.

Кто даст мне пищу для души, Ловушку для печали, Коварство злобы заглушит, И выловит отчаянье. Мой дом уже почти готов, Стропила в обрешетке, И на массивности ворот Железные защелки. Но есть и сад - чего там нет, Деревьев разнотемность, Среди кустарников и древ Чудные ходят звери. Есть озеро, полно в нем рыб, И пляж, залитый солнцем. И есть о чем поговорить Наедине с собою. Прошу приди и отвори Калитку в сад запретный, Сними заветный грех с души, Тяжелый камень этот.

Песенное кредо, Крошево победы, Будни самоцветны, Только не легки. Черною каретой Дама с того света Привезла приветы, Только не мои. Крокодил в панаме Загорает в бане, В синенькой пижаме, Мелкие цветы. И сини наколки, В бежевой ермолке Бегемот с прополки Тащит пироги. Сказки, или были, Люди не забыли, Вырастают крылья, Если смел душой. Взвинченность кадрили, Если не кормили, Надышались пыли И пора домой.

Как на картине Акопяна,- Над умброй лег церулеум. Лежат в долине ульи, В грузинском Юкатане. Назначен час, но вот беда,- Палитра одноцветна, И только самоцветны Солнце и луна. Каприз судьбы, но беден я, Не взял с собою кисти, И только эти мысли Сливаются в слова.

Я исподволь взошел на холм, По узкому ручью шагал долиной, Ел ежевику и тропой Шел по ложбинам каменистым. Шел, напевая свою песню, Прохладу воздуха вдыхая, И мне несли чужие вести Две птицы, белая и золотая. А ветер обвевал тугой и мягкий, Щипал игриво кожу на спине. Я поднимался вверх, а в мелкой травке Кузнечиков стрельба велась по мне. И вот, уже вершина подо мною, Лежит земля во множестве долин, Поселки, города идут грядою, А вдалеке из-под машин клубится пыль. И, кажется, лечу на ветра крыльях, На целом свете, кажется, один.

По заспанной стране идет черненный инок, В подкладке пиджака зашиты письмена. Летит за ним вослед двуглавый, невидимый Дракон Карланака, рожденный из цветка. Развернут синий плащ, лазурная болонья, И белые цветы упали на траву. Пожалуйста, не плач, мой бедный милый пони,- Уйдет бездомный инок в картонную страну. Найду в траве веревку, оброненное лассо, И запрягу дракона, и затяну узду. Но это лишь издевка, и выцветает краска, На сером небосклоне не различить звезду.

Желтая оскомина густого ожиданья, солнце на дозоре забито облаками. Красные деревья с гор почти плывут, только нетерпенье,- есть напрасный труд. Времени протяжность,- жилы из вола. Есть на свете радость, но она одна. Скроется в тумане мелкого дождя это ожиданье завтрашнего дня.

Гремит мой бой, последний бой, Я по колена в глине, Вокруг звенит собачий вой И пахнет мертвечиной. На древках флаги напряглись, Бьет ветер очумелый. На что дана мне эта жизнь,- Чтобы сражаться смело. Чтобы войти в степную пыль И напоить долину, Чтоб посадить везде цветы, И дать духовность глине. Чтоб город втал, зацвел, запел, Нашлись слова для песни, И это все, что я умел, Чтоб город жил мой вечно. На белый берег набежит Волна шурша и плача, Закрылась дверь в чужую жизнь, А мог бы жить иначе?

Оказывается, ждать - это тоже счастье, Вылавливать смысл в бытие. Средь черных деревьев и белого снега, Высчитывать пульс в тишине. Вот кто-то открыл дверь, вот из коридора Доносятся чьи-то слова. Я стою и смотрю, у меня не все дома, Потому, что полна голова. Там так тесно от мыслей и вспоминаний, Что секунды бегут, как года. Потому,что я жду, и мое ожиданье Раскрывает на вещи глаза.

Кругосветное путешествие По пропыленному мирку. Видим мы несоответствие Обездоленности быку. Краткосрочность отпуска И унылость дня, Все в летящем почерке Твоего письма. Разбежались строчки В заспанных глазах, Тонких два листочка,- Повесть в два лица. В искаженном свете Ровные черты. Звезды на рассвете,- Отблеск суеты. Но заветны связи И скупы слова, Лунными глазами Смотришь на меня. Два листочка белых И обычность слов Отразились в светлой Пересменке снов.

О, сладострастье плена, Бессовестные неги, На брошенной телеге Оставленное сено. Кобальтовые звезды, Багровый прочерк неба, И топкий привкус снега В нахлынувшие грезы. В ночной тиши далеко Разносится окрест Спидольный благовест, Звенящий одиноко. И я тону и тлеб, Я растворяюсь в пене, В кружащейся измене, Томящую аллею. В дыханьи память лета, Ручья манящий привкус, И ненадежный искус Далекого привета. Какой бесценной краской Описывать желанья И радостные зданья, Вздымающейся ласки.

Ты пришла ко мне в ночь, Завернувшись в закат, Захотела сварить свое кофе. Чтоб себя превозмочь, Я гитару поднял И уселся в твоем изголовье. Но я просто забыл, Что в тебе нет тоски, Что нет грусти в твоей суете. И мотивы мои, И слова, что пришли, Затихают в твоей пустоте. Я скитался по свету В мечтах и во сне, И забыл свой заброшенный сад. И когда нет ответа, Горит все в огне, Но это может быть Только в сердцах. И я сяду с гитарой В твоем изголовье И сыграю фальшивую «до». И ты прогонишь стадо Пасущихся пони, И его не увидит никто. Почему твой дворец Забывает измену, Я брожу в амфиладах пустых. И уж лучше конец, Заблудившийся в лени, Чем топтать груду списанных книг. И я выйду на свет, Я расправлю личину, Будь, что будет: и холод и мрак. Но забытый ответ, Словно выстрелом в спину, Заставляет валяться в ногах.

Проснись, мой друг, вот ночь прошла, и утро стучит в окно, торопит на дела. Очнись, мой друг, сбрось одеяло, судьба навряд ли поступает круто. Но тонок вечер, слово не задето, волшебна ночь, хрустальные огни. Настало утро, снова чудо света вокруг тебя, пора, мой друг, проснись!

Оброни свой взгляд, может, подберу, Оброни свой взгляд, просто оброни. Журавли летят, как всегда, на юг, Потому, что они журавли. Оброни слезу - жемчуг на ладонь, На ладони пусть прочитает жизнь. Пусть мои слова - стаи певчих птиц, Пропоют мечте сладкую хвалу. За дорогой дверь, а за ней очаг, Сядем вкруг огня, бог молчанья здесь. Отвори лицо, подари свой взгляд, Я смотреть готов, дней не перечесть.

Коснется твоего плеча Рука судьбы. Ты обернешься сгоряча, И нет тропы. Вокруг сгустилась темнота, Нет ни огня, И только сердце, как свеча, Горит всегда. Я славлю Данко, что ж с того, Что лишь повтор. Да, повтореньям нет числа, И я не вор. Я лишь пытаюсь рассказать Скупые сны, И не беда, что иногда Вид со спины.

Человек состоит из гимнов, Я открыл это в сердце своем, В час полночный и в ранний подъем В нем теснятся забытые силы. В нем младенчество мира таится, Только ждет, когда будет прорыв, И тогда чрез него устремится Гордый, дерзкий и строгий мотив. В час вечерний и солнца восхода Сердце корчится в токах забытых, Это гордые древние гимны, Песни русского народа.