И каждой девчонке приветливой, тихой хочу улыбнуться, но нету их здесь, лишь вечер, заплывшийся заспанным дымом, глотает минуты, сбивая всю спесь. душа, как разбуженный ил, всколыхнулась, и мечется в искренней тусклой тоске. Ты издалека мне протянула родимые руки, и то лишь во сне.

В небе ночном обнаженностью звезд обозначен мой путь, разнотравью степей удивляются ноги. Я несказочный Крез! Все богатство мое! Небо, запахи трав и дыханье твое, заглушенное треском ночного костра, слышно мне и понятно. Гитара в руках чутко внемлет совету разбуженных чувств, приглушенно вздыхая. Дай мне руку твою! Я рассветы КАМАЗа положу, как подарок, в небольшую ладошку, и труба - великанша, под глухое ворчанье, будет нас охранять, может быть, понарошку.

Холодный ветер выдул листья, И звезды с неба, Звезды с неба - колкость губ. Одна на свете роща снится Мне наяву, Мне наяву, как честность рук. Те руки плакали, как небо, И ждали встречи, Ждали встречи, как земля. И я там был, а может, не был, Уже сейчас, Уже сейчас понять нельзя. Нельзя понять, а вдруг приснилось, А вдруг уйдет, А вдруг уйдет, как в утро ночь. Как ветра шепот появилась, И ветер вновь, И ветер вновь уносит прочь.

Я тебя не ревную нисколько К злому ветру, который ласкал, И шептал тебе на ухо горько Дорогие для сердца слова. Не ревную к звезде, вдаль манящей, И к поющему небу насквозь. Не ревную, но все же неясно, Отчего мы и вместе, и врозь. И тебя не спрошу - не расскажешь, Не понятно обоим нам все, Между нами созвездье проляжет, Ну, а мы не заметим его?.. Обжигая холодным рассветом, Солнце встанет и будет смотреть, И в глазах отраженного света Как мне счастье свое разглядеть. Не ревную, забудем проклятья, Самолетов пронзающий гул... Мы прошли. Позади нас остались Два следа - твой и мой на снегу.

Счастливый час, в ладонях солнце от блеска долгожданных глаз, и море в пальцах,- счастья слезы, живущие во мне сейчас. Их собирал как жемчуг алчно, и любовался,-бедность рук, не удержать им столько злата, и в них замкнулся солнца круг.

Я к тебе давно не писал, Не видал я тебя давно. Сказку ветер тихонько шептал, Заглянувший в твое окно. Он ласкал меня, звал с собой, Бил жестоко в открытую грудь. Не писал я тебе давно, А хотелось хоть раз взглянуть В золотые твои глаза, И до боли припасть к губам, Но тебя унесла судьба К серо-синим своим островам. Унесла, не спросив меня, А оставила злую тоску. Разметалась по свету семья, Из сцепившихся накрепко рук.

Не обижайся, временами Бываю глуп я, чтож с того? Привычка вспоена годами, Когда не знал твое тепло. Когда не ведал, что ворвутся В проулок гулкие шаги Двоих людей, и поцелуи От страсти не спасут тоски. Не обижайся, день минует, Закрутит дел людских метель, И улыбнется, поцелует Нас первозданная капель.

Возврати моих гостей, В завыванье злого ветра Все ушли, и ты скорей Возврати их, здесь согрето. Возврати мою печаль, Злую ведьму одичанья, Не допили мы. Бокал Полон гулкого прощанья. Возврати невесту - грусть, В подвенечном платье белом, Что шептала мне - забудь, Все несчастья, что ты сделал. Возврати мою мечту, Легкой плавною походкой Подойдет пускай к столу Заглушать обиду водкой. Пусть приходят все ко мне, Рад их видеть, их причиной Ты была, - введи скорей, Будет праздник сном и былью.

Пиши мне - Люблю, Безумно люблю, Пусть сердце горит огнем, На каждой из строчек Сто тысяч люблю Непрожитым завтрашним днем. Пусть сердце стремится Поймать на бегу Слепящие душу слова, В письме, в каждой строчке Сто тысяч люблю, Звенящая радость моя. А если не словом Не выдашь ты чуств, Подспудную мысль не пойму. Хочу, чтобы чаще Срывались из рук Шальные слова - Я люблю.

На улице безлюдной и глухой Прощаясь, лето собирает запах листьев. Та девушка, что снилась мне весной, В начале осени негаданно явилась. И этот бред, как не старался гнать, Свечой луны, или цветочным ветром, Мне не помог, и я не мог понять, Зачем судьба мне сниспослала это. В ладонях осень - хмурые дожди Смывали след, и песни уплывали, Как каравеллы, к золотой мечте, К той девушке, что осень сниспослала.

Довольство и недовольство собой, Несчастье и злосчастье жизни, Все то, что называл своей судьбой, Отныне буду звать одной тобой, Отныне буду звать своей любимой. Отныне буду звать любимой то, В чем раньше видел  мысли сердца, И прежде, чем сниму пальто Всех зимних чувств, измученных не то..., Я подарю тебе кусочек лета. Я подарю цветенье роз, И запах трав - степное многолетье, Торжественность июльских гроз, А под конец, прошу я, брось, Отвергни, как нелепость, это. И я уйду, недоговорив о том, Что так бывает очень редко в жизни, Такое совпадение сторон, Ты предложила мне такое же потом, А я уже не слышал - нелюбимый.

Поэтому тебя не знаю, поэтому и не стремлюсь испытывать свои лобзанья, расчитывать свою тоску. В закрытой двери, в щелке не заметить твоей красы тревогу и волненье - моя задача, я ее исправно исполняю, хотя в душе полнейшее слиянье с одной из сфер твоей души, граничащей со сферой мирозданья безудержной святой любви. И в этом смысл, что я тебя не вижу, и ты меня не видишь тоже в который раз... И только голос слышу, который говорит во мне на самом старом в мире языке.

Привет, привет, на языке римлян спешу тебя поздравить со свиданьем, привет, привет, ты отвечаешь мне, я ощущаю нежное дыханье. Да, сколько лет не виделись с тобой, Неделю, или две, а, может, вечность. Привет, привет, что ты ответишь мне, Привет, привет, а, может, до свиданья.

В пустом трамвае ирреальном И тихо было, и тепло. А за окном дома метали Застывший взгляд в мое стекло. Они устало уходили Под скрип рессор и стекол стук Туда, где в перемерзшей сини, Ее шагов терялся звук. Туда, где я оставил глупо Тепло ее счастливых рук, И взгляда грусть, звучащий глухо, Удар сердец, счастливых вдруг. Все уходило безвозвратно, Все уплывало без конца, В пустом трамвае ирреальном Ее не видел я лица.

Волнорез и просоленность волн, Хэлло Боб - иду я навстречу, И память распахнутых снов, И память распахнутой встречи. Такую, как ты, не встречал, В тсвоей доброте невозможной Кричали чайки над морем, И выгибался причал. И в дикой безбрежности волн Казалось, вот вскинешься чайкой, И я любовался украдкой, Переживая тобой. Романтика мимо скользнула, Я взял лишь кусочек фаты, И будничность мне повернула Усталости злые черты. Но жду я, пройдут, может, годы И над соленой водой Твоя доброта забродит Взволнованной чайкой морской.

С тобой и без тебя - Несопереживание, Жестокая заря - К заутрене признания. С тобой и без тебя, Одни воспоминания О днях, когда стобой, С тобой и без тебя. И вот, проходят дни, Похожие и нет, Неся в себе огни, Разбеленный отсвет. Лишь маленький привет Из сказки дивных снов, И вот уже как нет, Прощанья грустных слов. С тобой и без тебя, Часы минуты бьют, И в городе шагают тени, С тобой и без тебя.

В печали, одиночестве и горе, Когда по телу ходит дрожью страх, Издалека летит напев прибоя, То море теплое звенит в моих ушах. То раковина, иль воспоминанье, То ветра звон, или прибой тоски. Я помню чудное твое дыханье, Я помню трепет дрогнувшей руки. Сомненья, опасенья, боль и страхи Ушли, не возвратиться им теперь. Я проще стал, я в джинсовой рубахе, Но нет тебя, ты притворила дверь.

Единственный раз они повстречались, Замужняя женщина, а он холостой, Безудержных глаз жестокая шалость Его одарила любовью больной. О, Мадонна, О чем ты молчишь, Глядя с картины, Безответный взор. О, Мадонна, С сыном сидишь Того, кого любила Тогда и до сих пор. Вы, может, встречали - потерянный парень, Не может забыть ее влюбленный взгляд. Тут грусть к причалу пристала не на день, Ведь девушка жила все семь веков назад.

Безмолвных рук ее тепло осталось в волосах моих, как миг,забытый горячо, но возвращающийся в мыслях, и слов обман, дурманящий напиток, мне не помог, и уходили быстро мгновенья пережитого тепла... И женщина была такою близкой, и также бесконечно далека, как звезды, на которых я смотрел ночами, завидуя их чистоте и глубине, и свежести их излучений, которого мне не дала ее любовь.

Дай бог, все обойдется, И я увижу непрошедший взгляд, Когда одни в потемках остаемся, Когда не возвращаемся назад. В порывах дней усладничества старость Нас обойдет неслышно стороной, Сквозь склоки ощетинившийся строй Пройдем, и да придет усталость, Которая не видна тут, Ее счастьем зовут, Ее счастьем зовут.