Стремимся списать всё на модное веянье, Мол, время такое - не то берегли. Простят ли потомки покорное блеянье, И то, что подняться с колен не смогли ? Страну раздербанить на части сумели, "Горбатого лепим" о русской душе. От моря надежд, вам оставили мели, Дворец возводили - живём в шалаше. Костями дорогу к мечте умащали, Кто думал, что Русь превратится в дельца. Рабов, ещё больше в рабов превращали, В себе воскресив Золотого Тельца. Но как рассуждаем, куда там Сократу ! Облаем любого, мол нехрен учить. Послушаем речи - доверимся мату, Зато разучились доносы строчить. И всё потому - не нужны никому мы, Ни детям, а власти - обуза теперь. Нам шьют погребалные чаще костюмы. А вам предлагают - вот это примерь ! Добротно ! Удобно в чужой одежёнке ? Жаль, мы научились лишь судьбы кроить. А свой "ширпотреб" примеряя к душёнке, Кого-то всегда начинеам корить. Сремимся списать всё на модное веянье. Простят ли потомки покорное блеянье ?

Тенденция с три короба наврать Наметилась давно, с большим успехом. Народ воспринимает всё со смехом, Ведь миллионы брехунов сменила рать. Под этим небом всё старо как мир, Кто врёт в короне, тот и правит балом. А донести своё в большом и малом,- Тенденция затёртая до дыр. Враньё у нас шагает в полный рост, Всё то что преподносится,- условно. Тенденции повально, поголовно... А нынешний брехун не так уж прост.

Кобура согрела ляжку, дали снова им отмашку На отстрел. И кровавыми руками, лихо щёлкают курками. Беспредел. Лозунг бравый,- власть советам ! С ним стреляют по наветам. Не лады. Палачи в Кремлёвской Стенке, те снимать умели пенки У беды. В души лезли грязной лапой и косили тихой сапой Всех подряд. Нынче правят ещё хуже, тропка к Богу стала уже, В храме смрад. Жизнь,- кровавыми верстами, осеняется перстами. Баш на баш. На груди рванёт рубашку, под кабацкую замашку,- Парень наш !

На выборность тем,- настроение, МудрО преподносишь,- умение. Всё так. Не станет талант сучить ножками, Ступает своими дорожками. Мастак. Избыток от пишущей братии, И все призывают к симпатии. Тупик. Их Музы, как войско потешное, Буровят пустое, кромешное. И в крик. Мол мы гениальны, не менее, К признанию тянет стремление, Силком. У той, что в терзаниях мучится, Идейку приборкать получится, Тайком. Ворьё не срывает овации, В их строчках не пахнут акации, Весной. Бездарностью бездарь укутали, Десницу они перепутали С десной. МудрО преподносишь,- умение, Здесь надо не только терпение, А дар. Хлебают, пока строчка просится, В ГРААЛЕ не всем преподносится Отвар.

На Руси купола, здесь,- шпили. Отчего такой разный стиль ? Вы всё золотом облепили, Перезвон на десятки миль. А у нас отбивают "склянки", Наворотов в костёлах нет. Важно где выбирать стоянки, То бишь, Господу, "кабинет". Наша мебель скромней намного, Вот порядка не занимать. И священник подчёркнут строго, Просьбам к НЕБУ готов внимать. Вы назад с ботогом за верой, А зеваки заходят в храм. Курят ладан, воняет серой. Причаститься ? Так двести грамм ! Нарекли меня иноверцем: "Купола променял на шпиль" ? К Богу надо с открытым сердцем, И неважно какой есть стиль.

Повязан русский мат с менталитетом, Так накрепко, вовеки не разнять. Как странно, но ласкает слух при этом, Когда святых приходится склонять. Ведь не со зла,- доходчивости, ради, А многие иначе не поймут. " Повозку, в душу мать, ищите сзади ! Не ямщику, а лошади хомут " ! Ракету, тоже с матами, склепаем. Да, иногда короткий фитилёк. Виновного, где надо, откопаем, Хоть " стрелочник" от этого далёк. От мата гром стоит, как от орудий, Владеет в совершенстве стар и млад. Над Русью канонада словоблудий, Пусть знают все,- дела идут на лад !

Душа моя отбрасывает тень, Есть два крыла и маленькие рожки. Сама себе ступает по дорожке, Какая-то неведомая хрень. Окликнул, чуть замедлила шаги, А голос повышать я не решился. С присутствием твоим тот час смирился, Но только мне перечить не моги. Уверенно ступает, неспеша, Нет страха и предчувствие не мучит. Когда меня от безнадёги глючит, На променад решается она. Видение исчезнет - ясен пень, Уста уже к молитве вопросили. Покуролесили с душой поколесили, Но вот впервые видел её тень.

Закровят зимой рябины ярко-красными плодами, К ним слетятся поживиться раскрасавцы снегири. Шапки снега задрожат и осыпятся местами... Почаёвничаем, Муза ? О зиме поговори. Станем чай хлебать из блюдца, сахар можно и вприкуску, Захрустим с тобой напару. Чем не божья благодать ? Долго мучаем строку, не даём словечкам спуску, Не затем ко мне приходишь, чтоб бумагу зря марать. Хлопья снега за окном, в дымоходе воет вьюга, Даже мы слегка озябли, но ведь лето на дворе. Слышишь фартуком шуршит, память,- верная прислуга, Блюда молча приподносит те, в какой она поре. То весною,- листопадом, то зимою,-соловьями, Фантазирует зараза, а управы не найти. Ты, того...,садись за стол. Сахарок вприкуску с нами. Как мне кажется, мы трое, на одном пока пути.

Семь кругов ада проходит не каждый, Милость такую в заслугу не всем. Ежели всё повторяется дважды, Ангел-Хранитель и глух был и нем. Есть, допускаю, проверка на прочность, Видимо нужен на грешной земле. В деле таком не допустят неточность, Значит расписан перстом на челе. Семь кругов ада,- великая сила, Выстоял, значит, и честь и хвала. Смерть по пятам за тобою ходила, Жизнь-то, в конечном итоге, мала. Волю в кулак, в крепкий узел нервишки, Вместе с душой были в пекле самОм. Слёзы и боль,- производства излишки, Стерпится, свыкнешься в круге седьмом.

У жизни привкус стал солонковатый, Уже мечтами тычусь в никуда. Тень на стене,- мой силуэт горбатый, Где график расставаний, навсегда. Он плотный и к тому же предсказуем, Его кривая из прошедших дат. Желанных встреч уж не организуем, Судьба рисует линию утрат. Друзья уже давно сошли на пике, Мой график, втихаря, сползает вниз. От всех потерь душа в безмолвном крике... Над бездной слишком узенький карниз. Отсюда, неуверенно взирая, На пройденный когда-то нами путь. Я жду, куда-же выведет кривая ? Познавши жизнь,- познаем смерти суть.

Рай и ад, такое дело, даже если нет в помине, Виртуально предлагают, хоть какое-то жильё. Интересно, есть ли место, где-нибудь посередине, Или там обосновалось уже местное жульё ? Други, те что по погостам, очень славные ребята, Но пытались, как и все мы, грех и святость совмещать. Вот, моя душа к примеру,-была бита, была клята... Дайте место посерёдке, чтобы мог всех навещать. Ад,- тюрьма ? Кажись на зоне принимают передачи, Друганам моим, сидельцам, райских яблок прикуплю. Неуместен будет торг, и возьму на все, без сдачи... Вход,- копейка, а на выход, кинем чёрту по рублю. В рай конечно же с гитарой и устроим веселуху. Херувимы больно злые у апостола Петра ? Если там мои друзья,- значит близкие по духу, Разрешат таки остаться погорланть до утра. Вот и вечность, иногда, похолаживает спину, Не пришлось бы только в спешке, челобитную писать. Если можно, втихаря, предложите середину, Что вам стоит согласиться, а не душу искромсать С уважением.

Звериное чутьё на всё буквально, Хотя, признаюсь, нюх и подводил. Жил философски, мыслилось ментально. ЧуднО всё это. Мало ли. Чудил. Но пусть сие останется секретом, Не хочется вас разочаровать. Поговорим сегодня не об этом. На что в сей жизни можно уповать ? Дежурных фраз привёл бы очень много, Зачем себя обманывать и вас. За каждый миг нам уповать на Бога, За завтра, за сегодня, за сейчас. ................................... ................................... По многоточию ответьте себе сами, На что готовы в жизни уповать.

ТАМ даже взяток не берут, Отчётность строгая на души. На небесах не бьют баклуши, Бухгалтер строг, Директор крут. В реестр впишут то, что есть, Пробиты ангелами списки. И время, место для прописки, Им дальше души наши несть. А там останется делов, Лишь направление укажут. Душе зелёнкой лоб намажут, Но есть и нимбы для голов. Когда-то в список занесут, Отчётность строгая на души. На небесах не бьют баклуши, И поменяем ТАМ на ТУТ.

Избавляться от всего наносного, А у нас печаль-тоска по былому. Мы выводим для себя аксиому,- ВСЁ В ПОРЯДКЕ, НЕ ПРИЕМЛЕМ ИНОГО. Ироничность, вот чего не хватает, И умение расстаться с эпохой. Из покон веков под властью-пройдохой, То гнобит, то ворогами стращает. Наносное всё копилось веками, Отряхнуть за раз, кровища прольётся. На враньё народ уже не ведётся,- СПИЧКИ, СОЛЬ И СУХАРИ, всё мешками. Избавляться от всего наносного, А у нас печаль-тоска по былому. Мы не сменим никогда аксиому,- ВСЁ В ПОРЯДКЕ И НЕ МЫСЛИМ ИНОГО.

А сны вот стали вещими и все, увы, сбываются. Потери и падения,- мой старческий удел. Скромны поползновения, признаться не стесняются, Бывает и здоровьице устроит беспредел. Задачу жизни выполнил,- два сына, домик купленный, Из дерева, что вырастил, дровишек наломал. В церквушку стал захаживать, пред Богом как облупленный, ЕГО пустыми просьбами нечасто донимал. Пытаюсь сны раскрашивать, но возраст,- признак скупости, К нему теперь претензии на яркие тона. Что серое, то вещее, всё остальное,- глупости... Вновь в полудрёме тягостной процессия видна. К потере ?

Да, в надуманном прошлом вольготно,- Вереница кровавых побед. Но история безповротно, Оставляет эпохам свой след. Нам по доброй традиции старой, Так промыли мозги, будь здоров. Век пршёл под божественной карой, Наломали таки много дров. Показательных порок хватало, Миллионы задаром легли. Поколения в хлам разметало, Их остатки с трудом сберегли. По следам тех кровавых событий, Можно к нашей эпохе дойти. Но петляет она от сокрытий, Указателей нет на пути. Нам вольготно в надуманном прошлом, Есть гордиться чем и щегольнуть. Мы и в нынешнем времени пошлом, След оставим. Ну, где нам ступнуть?

Весьма польщён, но лучше бы не врали, А то поверю в "значимость" свою. Мне в душу не единажды плевали, Теперь я сам на всё и вся плюю. Не потому, что лучше или хуже, Но одиозен, в меру сволочлив. Бывает, сам себе не нравлюсь "дюже", Когда болею и когда ворчлив. По - рыцарски служу семье и дому, Со словом осторожно обхожусь. На принципах, не подлежащих слому, Построил то, чем завсегда горжусь. Мне стыдно оконфузиться публично, Поэтому на суд ваш выношу - Что "вырастил" и выглядит прилично, А, "сорную траву", всегда скошу. Моих падений горькие моменты, Умел разбавить взлётами удач. Дежурные, пустые комплименты, Кому-то - судьи, для меня - палач !

"Своей пули, браток, никогда не услышишь. Она тихо войдёт, только дикая боль. Если жив, значит матерным стоном задышишь, А землица впитает кровинушки соль. Ох, и может их свист выворачивать душу, А меж ними подняться сумей в полный рост. Не дай Бог закрадётся сомнение - трушу! Тут же будет тебе безымянный погост. Пуля, дура, конечно, но судьбу не обманешь, На войне, как и в жизни - что, кому на роду. И прикажут ещё ! Безрассудствовать станешь, А напишут, что пал ворогам на беду. Как в атаку пойдём, ты не прячься за спину, Но поближе держись, мне, пока что, мастит. И не вздумай искать, не подняться, причину, Будешь проклят своими и Господь не простит. Своей пули, браток, никогда не услышишь, Она тихо войдёт"...

Есть о чём сожалеть по прошествии лет, Кто виновен ? Поступки несмелые. Не учить надо было, а иметь пистолет, И сюжеты смотреть чёрно - белые. А я в розовых снах всё летал в облаках, И потом, наяву, жизнь горбатился. Да сжимал лишь получку в своих кулаках, Но на больше, чем было, не тратился. Небогато, конечно, а в долг не просил, Только цену знал каждой копейке. Своей кровью и потом домой приносил, Знать судьбе надо было злодейке. А в товарищах те, кто иначе прожил, Там, плохих и хороших примеров ! Кто-то дъяволу душу свою предложил, Кто-то с Богом в скиту староверов. Обо мне и о них чёрно - белые сны, Череда непридуманных строчек. Ничего, как-нибудь дотяну до весны, И увижу зелёный росточек.

Пуля насквозь прошла гимнастёрку, Весь в кровище лежу на боку. Уж-то смерти поставлю "пятёрку" ? Может всё таки "неуд" стрелку ? Чуть пониже бы взял, шито-крыто, Ну а так между рёбер сквозняк. Хорошо не осколками в сито, Ведь тогда в небеса на "сходняк". Дикой болью война хлебосольна, Ещё малость и стану орать. Смерть прощалась не слишком довольно : " Ну, пока ". И тебе не хворать. В лазарете в бреду две недели. Списан был на родимый порог. Вот, треть века уже пролетели. Жив ли снайпер спустивший курок ?