В бесконечности цели, Ладан, снег, солеварня, Он в мечтах потерялся. Наступает цвет белый, На безмолвном ковре Голубиные перья. Нет ни взгляда, ни жеста, Сны несет без движенья, Но дрожит изнутри. В бесконечности цели Словно свежая рана Он в мечтах потерялся. В бесконечности цели Ладан. Снег. Солеварня,

И когда-нибудь за столиком Под зеленое вино, Не узнав друг-друга, стойкие, Всех посуд увидим дно. Как нечаянно встречаются Наши странные глаза. Души, те еще, молчальники, Вдруг запросятся назад. И за тихими улыбками Закипает море слез. Парус над судьбою зыбкою, Что меня к тебе принес, За пределы неизбежности, Где исходы решены. Переполненные нежностью, Будем мнительно-больны. Вспомню я за стойкой винною, Зацепивши взглядом взгляд. Сердце прежнее, наивное И тебя вернет назад За пределы одиночества, Где рождаются слова. И забытые пророчества, Как пожухшая трава Встанет, влагой напоенная. Заиграет вдалеке Над бутылкою зеленую Свет просящийся к тебе.

Оно спит. Не бойся взгляда Скитальца. Оно спит. Даже не бабочка, Даже не слово, Даже не вставленный луч В замок Изранят тебя. Оно спит. Как мое сердце, Так ты, Мое зеркало. Сад, где любовь Ожидает меня. Усни безмятежно, Но оно пробудится Как только умрет последний Поцелуй моих губ.

Мартовских глаз нездровый блеск И я загляну туда, где меня не ждут. Эта вода не устанет ли течь с небес, Боже, ты знаешь пустые тайны моих минут. Где-то на крыше залатанной Мира мы Пьем, закусить забывая, летим в Ничто, Боль черемшовую взяв посреди зимы, В весны глаза проглядев посреди цветов, Всех первоцветов поднимем зачатки рук, Всех бесполезных растений первейший друг, Преданный той черемше, что без водки горька, Не выпить уже, и не съесть, лишь испить с цветка Сердце идет с молотка. Сердце идет, но куда, сердце стучит, но кому, Зимы пройдут без следа, весны умчатся во тьму. Пролили Вышние дождь, пробуй же свой макинтош. Где ты, мой призрачный вождь, за какими слепцами идешь? Вестником рытвин и ям, глашатаем сока берез. Выставив миру свой срам, весны идут на мороз.

Скрывшись от людей, от животных И растений В расщелинах страсти - Горе нам. Сгинув бесследно в омутах чувств, Возжаждав любви до последнего вздоха - Горе нам. Эта эпоха именно для безответной любви и надежды. Где же тот мир перламутровых ставней В которые смотрят огневые глаза, Но в опытах бреда Мы первыми были и будем И поэтому - Горе нам. Здравствуйте, люди! И до свиданья, нет прощайте, Не прощенья прошу я, но следом Не идти вам за мной, И за этим бредом И этой тоской, В мир, где камень не ведом За пазухой рядом с сердцем. Попаду невзначай в огневые глаза Пылинкою страсти И покажется мне - вот оно, Глупое счастье, Чтобы прятаться снова От Растений в расщелинах неба. Мой безрадостный гений Просит зрелищ и хлеба Под сплетеньем терновым Любви. Но пойдут следом люди Не удержишь их горем, Сердцем с хреном на блюде, Чьим-то злым разговором И увидим мы тоже Как страдают растенья И бредет бездорожьем Мой безрадостный гений Сердце ищет, от страсти Позабыв обезуметь А за ним идут души В до

Войдет ли пророк в те предзимние инеи, Проклятых дорог имена на столе. Безжалостен Бог, говорящий, - возьми меня, Смотри и забудься, развеян в золе. Баграми, как бревна, цепляли мы посланных, Плывущих в мечту по небесной реке, Сквозь душу глядели холодными звездами И грели весь мир на одном угольке. Рождали безумные мысли в спасение И в миг разгорались огни до небес. Стоят, опалены, посланцы в смятении, В сомнении силы дешевых чудес, В распитье причастия бредящих кровию, С кромсанием тела в доходных местах. Баграми цепляя и Бога мы подняли, Поставив его на худой пьедестал. Войду ли пророком в предзимние инеи, Проклятых дорог имена под столом И сжалится Бог, говорящий - прими меня, На тихой реке чуть заденув веслом.

Уйти из старого замка... Оставить открытой дверь... Враги не войдут, ибо не с кем уже враждовать.. Но роза цветущая горьких шотландских полей - Кровавая Роза, ее никому не сорвать Над скопищем тел, над великой горой, Где ангел в окне изумрудном. Не скрыться в поникшей траве, На запад смотрело окно и он светом залил Пурпурную розу, теряясь в ее волшебстве Бескровная Роза. Бескровная роза терпи.... Последний не сдастся, последний уйдет в облака И в час, как поймут, кто незримо над ними летит, На тучах семи распростершись, отведают Крови Цветка...

В пять часов вечера. Было точно пять вечера, Ребенок принес простыню белую В пять часов часов вечера, Одну корзинку с негашеной известью В пять часов вечера. Остальное было лишь смертью и только смертью В пять часов вечера. Ветер хлопок развеял В пять часов вечера. И сеял стеклянную пыль с окисью никеля В пять часов вечера. Уже сражаются голубь и леопард В пять часов вечера. И рогом пронзёно бедро В пять часов вечера. Они начинают песню посоха В пять часов вечера. Расстелился туман и ударил колокол В пять часов вечера. Овладело молчанье толпой В пять часов вечера. Бык в одинокое сердце вошел В пять часов вечера. Выступил хладный пот В пять часов вечера. Площадь пила его бурый йод В пять часов вечера. Смерть отложила личинки в рану В пять часов вечера Было точно пять вечера. Гроб на колесах – кровать В пять часов вечера РожкИ и флейты запели в нем В пять часов вечера. Бык заревел изнутри В пять часов вечера. Всеми цветами радуги расцвела агония В пять часов вечера. Вот уж маячит гангре

Жизнь, что колесный след Старой упряжки тележной, Тянутся в вечном ярме Худые волы вселенной... Ни трав им, ни влаги нет Лишь песня Души Нетленной... Жизнь, как осенний лист, Вдаль уносимый ветром, Но высится в облака По зову ль души Пресветлой И только один Завет, Им с выси высот заповедан Жизнь, как огонь свечи, Воском доныне плачет, Но тягостно жить впотьмах И правда внутри маячит. Кричи ты, страдай, молчи - Нам встречу одну назначит...

Всё переплетено. Всё. Симбиоз с жизнью и сном, С пробуждением и дремотой, С утомленной расстрельной ротой В наведенных дулах мечты о любви. Всё переплетено. Всё. Все идем в лабиринте страха, А глядишь тупиками смеха, Разберешься лесной тропинкой, Где тебя отпевает эхо, Под какую поет сурдинку, Под какую дуду колена И оборваны нити плена, Да не ведаем - паутина Сплетена ли самим собою И себя обмотает кокон. Шелковичные нити красят - Балахоны цветные магу, Чтоб ветрами им биться в окна, Где идут за любовью к масти, Дни с ночами в одно сплетают..... Только утром любовь растает, Что вплести позабыли утро? И опять пред расстрельной ротой. Пули в душу с кровавой рвотой, Симбиозом стены и тела, Смерть, которая жить хотела, Жизнь, которая умирая, Как вода истекла живая- Не разнять, не разъять на части, Но вплетаем, вплетаем счастье.

Когда ударит мороз На стеклах оставит след, Невысказанный мир тебя И я углублюсь в него В глуши самого себя. И я провалюсь тогда В звериную западню, Когда ударит мороз Дыша на стекло ты сотрешь Тончайший узор души. Ослепнув идем на свет Под панцирем снежных корост, Один поводырь наш - мороз. Спадет пелена с души, Больных заберут домой, Тех, кто еще будет жив, Тех, кто подошел в бреду К заветной черте - любви. Узор на душе сплетен Не вязью арабских цифр И не восковой свечи Фитиль позабыл огонь. Звездою какой, один, Зайду я за горизонт, В сиянии вечных седин, В сиянии белых одежд, В холодной чужой стране, Где нам еще не дано Смотреть сквозь заслон огня, Как тает душа что воск , Как выпавший рано снег И вечный один вопрос Терзает тебя, человек. И ты на воде пиши Единственный свой ответ. Сплетение всех ручьев, Истоки тишайших рек Впадают еще в меня, В тебя, в море темной любви - В бескрайнее море грез, В котором нам быть одним, Смотреть на морозный узор, На странную вязь души. И я удивленн

Спит с улыбкою странной На распутье дорог, Гибнут, рушатся страны, Как же ты одинок! Пролетают столетья, Как частицы песка, Провожает их ветер И уносит река. Только ты улыбаешься мне И уже позабыл свой вопрос. Мы живем видно сами во сне. Улыбаемся. Ветер принес К нам частицу далеких миров - Их улыбка твоя воскресит, Среди пыльных, иссохших веков Отражается в зеркале. Спит Наше зло и добро, и азарт И желание счастье найти, А года за годами летят, Словно птицы устанут в пути. Отдохнем, улыбнемся во сне И песчаник улыбку возьмет, Только ты улыбаешься мне, Сфинкс, охранник дверей и ворот В мир, куда мы успеем прийти, В край, куда опоздания нет. Незаметно собьемся с пути, Улыбнемся, исчезнет наш след. Дети сумерек, дети зари Все равны пред улыбкой твоей, Так свой суд побыстрее твори, Если хочешь, меня пожалей. А улыбка твоя сквозь века Отражает и радость и боль. Наши судьбы - песчинки.

День прочитан наперед - Жить уже не интересно. Волос мягко упадет На солому в край небесный. И вращаются столы, Удивляюсь в вечном чуде, Игры света, игры мглы Оттеняют хрен на блюде. В божьем царстве говорят На наречиях нездешних, Там в партере первый ряд Черных фраков ад кромешный. Духи силятся, поют - Ультразвуки, инфраволны И сердца людей сдают Трехгрошовой тарой полной. Трехгрошовая любовь (Мне величья не принизить) Ты программки изготовь В рамках будущих коллизий. Представленье я смотрю, (Что же так грустны паяцы), Сцену сумерек, зарю, Плакать надо ли, смеяться. Плакать надо над собой, Потешаться скоморохом. Золоченою трубой Ангел выпил море вздохов, Ангел выпил море сна Море горечи полынной, И качается луна - Серп рогатый над долиной. Ты крылатое дитя Я - крылатое сомненье Ветры в уши насвистят - Воскресенье, воскрешенье.... Но трубою золотой Ангел выпьет нашу нежность За последнюю чертой Где любовь есть неизбежность.

Жизнь моя, смерть не гони, Когда мы с тобой одни. Листья, это листья облетают. Жизнь, это жизнь отцветает. Смерть, это смерть величает, Легкую колыбель качает. Полог тумана, тумана На сорок ветров распущен, Крикни одно лишь слово На вдохе луны растущей. На сердце своим наговором, На душу моей отвагой, Вплетением лунной пряди, Когда я усталый лягу. Ветров четырех сплетенью Не рваться на три дороги, Любовь мне твоя спасенье, Но время ее хоронит. Кто будет со мною рядом, Чем сердце мое наполнят И заткана лунной пряжей Душа говорит с тобою. Туманов подушки тонки. Рассветов улыбки алы. Заплачешь ты малым ребенком В той люльке, что смерть качала. Жизнь моя, смерть не гони, Когда мы с тобой одни

Эпиграф: «Equivocar el camino es llegar a la nieve y llegar a la nieve es pacer durante veinte siglos las hierbas de los cementerios...” Федерико Гарсия Лорка «Маленькая бесконечная поэма» Сбиться с пути Это прийти в ледяные хоромы, Где подо льдом Двадцать столетий нам вскармливать травы кладбищ. Сбиться с пути Это прийти к бабе холодной, К бабе, которую солнца лучи не растопят, Что убивает двух петухов на каждую встречу В свете, которого и в петухах не боится, Ибо они не умеют петь подо льдом. Но если и льды не пронзили сердце, Тогда можно встретиться с Южным Ветром, И так же как струи его не услышать стонов, Что снова нам вскармливать травы кладбищ. Видел я, как таяли два колоска из воска, Собой погребая пейзаж изверженья вулканов И видел двоих сумасшедших ребёнка, которые, плача, опеку убийцы толкали. Но два не число и не было им вовеки Поскольку оно тоска и только ее отраженье, Гитара со стоном внутри о любви сокрушённой И взгляд в бесконечность другую, смотрящую нашим же

Эриграф: "Amigo, levántate para que oigas aullar al perro asirio. Las tres ninfas del cáncer han estado bailando, hijo mío. Trajeron unas montañas de lacre rojo y unas sábanas duras donde estaba el cáncer dormido. El caballo tenía un ojo en el cuello y la luna estaba en un cielo tan frío que tuvo que desgarrarse su monte de Venus y ahogar en sangre y ceniza los cementerios antiguos..." Федерико Гарсиа Лорка "PAISAJE CON DOS TUMBAS Y UN PERRO ASIRIO" ______________________ Друг, Привстань, и вслушайся в вой ассирийской псины. Пляшут три нимфы рака, мой милый. Они принесли сургучные красные горы И твердые простыни, чтобы рак подружился с болью. А лошадь смотрела глазом из шеи На Луну в бесконечно холодном небе, Что, треснув, вспорет Венерину гору. И пеплом с кровью древние кладбища смоет. Друг, Пробудись, ведь горы еще не дышат И травы еще не растут над сердцем. Не важно, что ты был полон водой

Васильки перепутались с рожью, Со спорынною рожью сплелись И идешь ты с косой бездорожьем, По полям. Это сон ли жизнь? Иль беда это... Зрея ночами В тихих омутах черта найдешь... Поле. Рожь, ты падешь под серпами, Ты с рогами своими падешь... Золотое трепещет на синем, Но на чем нам придется чернеть, - На бескрайнем, великом, на сильном Небосводе отринувшим смерть.... И пьянея, блуждая в проулках, Неба трещинах, ждем васильков От того, кто румяные булки Спорыньей не насытить готов.... На калитке вертушка всего лишь... Поверни только лишь и войди... Оберни васильковое поле, Возврати эти тучи, дожди, Тихо выйди в туманное утро За калитку мечты, за плетень И смотри - застревают минуты Васильковых небесных петель. Слезы душ не прольются дождями, Но расстелятся словно дымок... Сплю и вижу - склонился над нами Васильковым букетиком бог...

Смерть глядела бездонным взором, От которого леденело Сердце, Сонмы миров в котором Проявлялись один за другим.... И я шел как будто бы бором, Поздней осенью, С мыслью - согреться б! И с немым, бестолковым укором Внутрь глядел с иконки Христос. Опускались надежды пелёны... Небеленой холстины пелёны... Кто-то тихо разматывал ленты, Сквозь туманы нечаянных слез, Смерть прошла от порога до окон, Посмотрела в стекло - будто лето И снаружи от боли заохав, Припозднившийся кто-то упал... Это только ее половина, Это лишь ожиданье рассвета, Это только сведение судеб, Через самый большой интеграл...

Много, много земле остается От прошедших за все эти годы, И сплетают могучие корни, Нити трав, свои ловчие сети - Души спутаны мягкостью дерна, Этой лаской её черноземов, Этой сказкой бездонных колодцев, Наших жизней, как будто спасенных. И так хочется здесь же остаться Будто нет ничего больше в мире, Кроме этой земли. И скитаться, И бродить по вселенной нет смысла Но когда разрывается время Полотном пёстротканой завесы И зияют в пустотах прорехи, Лики смерти во всех ее видах, Лики Бога, любви отдаленной И уже непонятно, где кто - То ли бог, призывающий к смерти, К оставлению милой планеты, То ли смерть в маске доброго бога И в доспехах спасенной любви. Отпускают могучие корни, Рвутся цепкие руки травинок, Не зовет колыбель черноземов. Заунывней кандального звона Нам покажется песня земли Но всегда мы земле оставляем Хоть частицу души, хоть комочек, Погребенный в бездонных колодцах, В ее сказках для будущих душ. Здесь иные наклонятся травы И шепнут своим новым знакомым Вслед за нами

Эпиграф: "Лунный свет падает на край моей постели и лежит там большою сияющею плоскою плитою... ...Ворона слетела к камню, который походил на кусок сала, ибо думала: здесь что-то вкусное, но не найдя ничего вкусного, она отлетела прочь.